Профессор Алексей Малашенко является экспертом по Кавказу в московском Центре Карнеги (Carnegie). С ним беседовал Манфред Квиринг.
DIE WELT: Что значит смерть Басаева для чеченцев и для Северного Кавказа?
Алексей Малашенко: Тенденции, имевшие место до этого, сохраняются. Басаев и без того был фигурой уже почти исторической. Сепаратисты уже были слабы, и таковыми они остаются и сейчас. В прошлом году их было не более 1000 человек. Продолжается также восстановление Чечни, конечно, очень медленно - воруют, процветает коррупция, - но что-то строится.
DIE WELT: Басаева уничтожила российская спецслужба, а не чеченский премьер Рамзан Кадыров, который поклялся отомстить. Как это повлияло на пока еще очень сильные позиции Кадырова?
Малашенко: Это большой успех спецслужб, которые до этого уже уничтожили Дудаева, Яндарбиева, Масхадова и Сайдулаева. Думаю, что Басаева предали его же люди. Для Кадырова это стало уроком: ему показали, что он не всемогущ.
DIE WELT: Станет ли теперь в Чечне спокойнее?
Малашенко: Главная забота Москвы связана с разногласиями между Кадыровым и большинством чеченского населения, которое премьер не принимает во внимание. Это, прежде всего, те люди, которые всегда были на стороне Москвы, а теперь они вынуждены смотреть, как Кадыров властвует, используя помощь "боевиков", пришедших с гор.
DIE WELT: Что будет с остающимися сторонниками Басаева?
Малашенко: Часть из них останется в горах и продолжит борьбу. Кто их возглавит, неизвестно. Фигуры, равной Басаеву, нет. Другие присоединятся к Кадырову или переместятся в другие кавказские республики и усилят там ряды радикальных исламистов. Следует ожидать в качестве мести крупного террористического акта.
DIE WELT: Может ли чеченский конфликт принять на Северном Кавказе более широкие масштабы?
Малашенко: Нет. Во время второй чеченской войны (началась в 1999 году) и в период между двумя войнами на обстановку на Северном Кавказе оказывала влияние ситуация в Чечне. Сегодня, скорее, наоборот.
DIE WELT: Как это понимать?
Малашенко: Я считаю возможным развязывание конфликтов в других районах Северного Кавказа, что могло бы оказать влияние на обстановку в Чечне. Есть проблемы в Ингушетии, Дагестане, Адыгее. Социальные волнения могут вспыхнуть даже в Карачаево-Черкессии.
DIE WELT: В Чечне пролито очень много крови. Как долго кровавая месть будет поддерживать конфликт с Россией?
Малашенко: Чеченцы хотят мстить, но они хотят и жить. Невозможно жить десятилетие и больше, думая постоянно о мести. Кроме того, они не хотят мстить русским, поскольку это невозможно, если не знать, кому конкретно. Месть как причина терроризма отходит на второй план.
