Ньют Гингрич (Newt Gingrich) делает очень полезное дело для страны. Недавно он признал к столь необходимому диалогу и дискуссии в масштабах всего общества, что позволило бы очистить атмосферу, отравленную губительными для страны межпартийными дрязгами. Своим ответом на статью бывшего представителя США при ООН Ричарда Холбрука (Richard Holbrooke) в 'Washington Post' бывший спикер Палаты представителей Гингрич отчасти заложил основу для этой дискуссии о том, что должна, и чего не должна делать Америка в условиях мирового кризиса.
Ньют приветствовал сам факт обсуждения проблемы, которую он считает наиболее опасной: 'ядерное оружие в руках Ирана представляет собой смертельную угрозу американским, израильским и европейским городам'. В этой связи, отмечает он, нашей приоритетной задачей в сфере безопасности должен стать 'разгром террористов и срыв планов Ирана и Северной Кореи по производству биологического и ядерного оружия'. При этом, 'если насилие нужно для разгрома террористов, иранцев и северокорейцев, то, как ни печально, насилие необходимо'.
Открою для начала одну маленькую тайну: Ньют оказал мне честь, написав предисловие к одной из моих книг - 'Закончить дело' ("Finishing Business"). Я искренне им восхищаюсь и считаю себя его сторонником. Я согласен с тем, что кризис, который он называет 'ранней стадией третьей мировой войны', чреват для Соединенных Штатов наибольшей опасностью со времен второй мировой войны, а то и войны Севера и Юга. Однако мы несколько расходимся в оценке характера угроз, с которыми сталкиваются США и их друзья, а также масштабов возможного применения насилия в борьбе с ними.
Дискуссия особенно необходима, когда речь идет о 'разгроме террористов'. Конечно, все мы хотим, чтобы террору пришел конец. Но можно ли победить террор, не устранив его причин? На мой взгляд, главную опасность представляют не 'террористы' как таковые, а две параллельные революции, по своим потенциальным последствиям не уступающие Французской революции 1789 г., охватившие сегодня арабский и мусульманский мир. В ходе этих революций 'старое' противопоставляется 'новому', а 'фундаментализм' - 'модернизации'; в результате на всем пространстве от Индонезии до обоих берегов Атлантики возникла взрывоопасная дуга насилия и экстремизма. Как показывает ливанский кризис эти две революции тесно переплелись между собой.
Сосредоточиваясь на симптомах, - терроре - а не причинах лежащего в его основе насилия, мы добьемся - если добьемся вообще - лишь иллюзорной, а не подлинной победы.
И второй вопрос: насколько серьезна и неотвратима угроза, исходящая от Ирана и Северной Кореи? Он также очень важен, особенно в свете неподтвержденных сообщений о том, что Пхеньян планирует провести испытания ядерного устройства. На первый взгляд, действия нынешнего руководства этих двух стран побуждают согласиться с оценкой г-на Гингрича. Однако в прошлом аналогичные суждения относительно, казалось бы, столь же непримиримых противников, оказывались ошибочными.
Ливия была неразрывно связана с 'осью зла'. Тем не менее она отказалась от создания оружия массового поражения. Или вспомним о непоколебимой уверенности администрации Буша в том, что у Саддама Хуссейна такое оружие есть. Эти и другие примеры говорят о необходимости иметь более существенные и твердые доказательства глубины враждебных намерений Тегерана и Пхеньяна.
И последний вопрос: можно ли добиться успеха ненасильственными методами, или военная мощь и иные 'принудительные меры' - единственный способ добиться разоружения наших противников? Как показывают события в Ираке и Ливане, насилие порождает насилие.
Проблемы в обеих этих странах требуют политического решения, а сила имеет свои пределы. Но подходит ли та же логика для Ирана и Северной Кореи? Представьте себе, как нынешний мировой кризис видится иранским лидерам. Им наверняка кажется, что стране угрожают со всех сторон - неважно, реальны или мнимы эти угрозы. С востока над Ираном 'нависают' Афганистан и Пакистан, причем последний представляет собой суннитское государство с мощными радикальными движениями, обладающее ядерным оружием. С юга - Ирак и американские оккупанты. Сообщения в СМИ о бурных дебатах в Америке относительно превентивного удара по иранским ядерным объектам не проходят незамеченными в Тегеране. Ну и наконец - на западе расположен Израиль - противник, также имеющий ядерное оружие.
При таком восприятии обстановки одним из вариантов развития ситуации станет неизбежное создание Ираном ядерного оружия. Но есть и другой вариант: не допустить распространения ядерных вооружений, ослабив эти опасений и создав стимулы, побуждающие Тегеран проводить политику, лучше сочетающуюся с интересами США. И еще - представьте себе, что в Пакистане к власти придут фундаменталисты-сунниты. Не изменит ли это отношения Вашингтона к шиитскому Ирану?
Вокруг Северной Кореи также сложилась интересная ситуация. Своей 'ракетной демонстрацией' 4 июля ее 'любимый руководитель' Ким Чен Ир сумел сплотить весь мир против собственной воинственной политики. Но северокорейский лидер жаждет международного признания, и теперь перед ним стоит выбор: отказаться от ядерного оружия и вернуться в ряды мирового сообщества или остаться в изоляции. В обоих случаях США, при поддержке других стран и известном дипломатическом искусстве могут справиться с Ким Чен Иром.
В этой статье я изложил способы сдерживания и обуздания амбиций Ирана и Северной Кореи за счет прямых переговоров, чтобы попытаться выяснить, можно ли побудить их отказаться от непримиримости и в какой-то степени перейти к сотрудничеству. Таким образом, диалог, предшествующий выводу о необратимом характере враждебных отношений с этими странами, может иметь стратегически важное значение.
Многие замечания Ньюта справедливы и весьма глубоки. Мы действительно ведем долгую и жестокую борьбу. Но следует признать, что наш нынешний политический курс во многом неэффективен. Бывший спикер абсолютно прав, призывая к объективному общенациональному диалогу. Браво, Гингрич!
____________________________________________________________
Можно ли говорить со злодеями? ("The New York Times", США)
Ничего, кроме победы ("The Washington Post", США)
