Даже Римская империя в период расцвета не пользовалась таким влиянием в мире, как США в начале 21 века. Тем не менее, специалисты по внешней политике все чаще задаются вопросом: почему, при всем своем гегемонистском могуществе, США не могут подавить мятеж в Ираке, обеспечить стабильность в Афганистане, заставить Иран и Северную Корею отказаться от программ по созданию ядерного оружия, и урегулировать израильско-палестинский конфликт? Другими словами, налицо явное противоречие между гигантским потенциалом Америки и неспособностью Вашингтона задействовать этот потенциал, чтобы добиться своих целей на международной арене.
Не стоит заблуждаться: США - действительно мировой гегемон; по военной и экономической мощи они неизмеримо превосходят все другие страны. Подавляющее военное превосходство Америки вынуждает даже мощных потенциальных конкурентов воздерживаться от открытого соперничества с ней.
События после 11 сентября служат наглядным примером эффективного использования Вашингтоном своего гегемонистского могущества. Быстрое крушение режимов талибов в Афганистане и Саддама Хусейна в Ираке - неопровержимое доказательство военной мощи США (хотя само по себе вторжение в Ирак было трагической ошибкой). Благодаря экономическому потенциалу Америки у Вашингтона нашлось достаточно 'пряников', чтобы убедить колеблющийся Пакистан присоединиться к борьбе против 'Аль-Каиды' и получить разрешение бывших советских республик Центральной Азии на создание американских военных баз на своей территории, невзирая на недовольство Москвы.
Кроме того, осуществив вторжение в Ирак фактически в одностороннем порядке - вопреки позиции ООН и ряда великих держав, например, Франции, Германии, России и Китая - США продемонстрировали, что обуздать их международному сообществу не по силам.
Однако гегемония - еще не всемогущество. Существует несколько причин, по которым в некоторых случаях США успешно применяют свою мощь, а в других - терпят неудачу.
Во-первых, Америке куда лучше удаются меры сдерживания, не позволяющие другим государствам напасть на США и их союзников, чем политика 'устрашения' - когда необходимо задействовать свою мощь, чтобы вынудить другие страны проводить действовать вопреки собственным предпочтениям, в соответствии с диктатом Вашингтона. Именно трудностями с 'устрашением' объясняется тот факт, что США не удается убедить Иран и Северную Корею отказаться от военных ядерных программ.
Во-вторых, как показывает тупиковая ситуация в Ираке, в ходе 'асимметричных' конфликтов, например, восстаний, иностранная держава, при всем совеем военном превосходстве над местными боевиками, оказывается в весьма невыгодном положении с политической и психологической точки зрения. США следовало бы извлечь уроки из собственного опыта во Вьетнаме (или войн, которые вела Франция в Алжире и Индокитае) и понять, что 'большие государства проигрывают малые войны' (как выразился профессор Эндрю Мак (Andrew Mack) из Университета Британской Колумбии в своей нашумевшей статье) отнюдь не случайно.
В таких войнах повстанцы неизбежно получают моральное преимущество: им не обязательно одерживать военную победу - нужно лишь избежать полного разгрома и продолжать борьбу достаточно долго, чтобы ослабить политическую волю иностранной державы. В результате антиповстанческая война затягивается, ее цена растет, и в центре политических дискуссий в этой иностранной державе неизбежно оказывается вопрос: стоит ли и дальше проливать кровь и выбрасывать деньги на войну, не имеющую жизненно важного значения для ее безопасности? Кроме того, в таких конфликтах иностранная держава неизбежно вступает в противостояние с одной из самых мощных сил в международной политике: национальными движениями. Что же касается Ирака и Афганистана, то задачи Вашингтона в этих странах осложняются еще и религиозными и культурными различиями между мусульманским и западным миром.
В третьих, эффективности американской дипломатии препятствует идеологический радикализм самих США, укорененный в вильсоновской традиции 'либерального интернационализма': в результате мир в восприятии Вашингтона четко делится на 'хороших' и 'плохих' - или, как предпочитают выражаться в администрации Буша, на силы 'добра' и 'зла'. Одна из причин, по которым ближневосточная политика США терпит неудачу, заключается в их отказе вступать в прямые контакты с Сирией и Ираном - от которых в немалой степени зависит решение проблем безопасности на Ближнем Востоке, в том числе связанных с отношениями Израиля с палестинцами и 'Хезболлой' в Ливане.
Искоренить зло в нашем мире - достойное стремление для служителя церкви, но в устах государственного мужа эти слова звучат просто глупо. Во внешней политике переговоры ведутся не только с друзьями. Дипломатическое искусство как раз и заключается в установлении контактов с соперниками и противниками и умении улаживать разногласия с ними. Отвергая дипломатические методы в отношениях с носителями 'зла' вроде Ирана и Сирии в пользу стратегии 'смены режимов', США связывают себе руки, и оказываются не в состоянии использовать свою преобладающую мощь для урегулирования - или хотя бы смягчения - конфликтов на Ближнем Востоке.
Наконец, гегемонистская мощь Америки часто выглядит иллюзорной, поскольку она применяется для решения невыполнимых задач вроде государственного строительства и распространения демократии в других странах. Похоже, американские неоконсерваторы, да и адепты 'либеральной империи' воспринимают другие страны и культуры как некий комок глины, из которого США могут лепить собственные копии. Считать, что американские демократические ценности можно успешно пересадить на любую почву - даже в страны, где нет собственных демократических традиций, а также социальных, экономических и политических основ, на которых зиждется общественный строй в самих США - просто наивно. Хотя подобные попытки Вашингтона уже не раз терпели неудачу, он продолжает упорствовать (последние примеры тому - Ирак и Афганистан). И в этих странах его усилия в очередной раз проваливаются.
Хотя США по-прежнему господствуют на международной арене, их могущество небеспредельно. Чего не хватает Вашингтону - так это мудрости, позволяющей определить, какие внешнеполитические цели реально достижимы, а какие - нет. США следует действовать осмотрительнее, чтобы избежать перенапряжения сил, и понять, что разумная 'большая стратегия' предусматривает соответствие целей и средств, а также умение не ставить знак равенства между желаемым и возможным. Если Америка не хочет, чтобы ее воспринимали как колосс на глиняных ногах, она должна воздерживаться от интервенций за рубежом ради нереальных целей, и понять, что хитросплетения мировой политики нельзя свести к упрощенному манихейскому понятию борьбы добра со злом.
Автор - преподаватель Школы управления и государственной службы имени Буша (Bush School of Government and Public Service) при Техасском университете сельскохозяйственных и технических наук (Texas A & M University), автор книг 'Иллюзия мира: 'большая стратегия' США с 1940 г. до наших дней' (The Peace of Illusions: American Grand Strategy from 1940 to the Present) и 'Дискуссии об американской империи' (American Empire: A Debate) (в соавторстве с Брэдли А. Тэйером (Bradley A. Thayer)). Данный текст представляет собой сокращенную версию его статьи, которая будет опубликована в журнале National Interest (выпуск за сентябрь/октябрь 2006)
____________________________________________________________
Сначала все было так хорошо. . . Когда же все стало так плохо, Джордж? ("The Times", Великобритания)
Америка потерпела поражение на Ближнем Востоке ("The Financial Times", Великобритания)
Возможно, что США ждет крах - но это не конец света ("The Times", Великобритания)
