Идеологическая риторика правительства Буша относительно политики США на Ближнем Востоке оторвалась от самой политики настолько, что уже напоминает ситуацию, сложившуюся в свое время в Советском Союзе. Правительство утверждает, что США в качестве основного элемента своей политической стратегии приняли демократизацию, то есть открыто открестились от принятой в прошлом политики поддержки местных диктатур и сталкивания лбами стран и этнорелигиозных групп.
На практике же - и в особенности после недавнего конфликта в Ливане - стратегия США фактически зиждется на способности проамериканских авторитарных режимов Египта, Иордании и Саудовской Аравии удерживать собственное население от гневных проявлений неприятия американо-израильской политики. И, чтобы не допустить выхода из-под контроля этих суннитских режимов, США пугает их возможностью расширения зоны иранско-шиитского влияния, что уже есть в полной мере прием стратегии прошлого поколения американских политиков, применявшейся всегда, за исключением того периода, когда место главной ближневосточной бабы-яги вместо Ирана было отдано иракскому режиму Саддама Хусейна. Президент Буш говорит о демократии, но в то же время показывает абсолютное презрение к мнениям потенциальных избирателей, живущих в регионе.
Дико осознавать, что между словами и реальностью возникла столь широкая пропасть. Но еще неприятнее осознавать, до какой степени она успела расшириться, пока о ней предпочитали молчать в американских политических кругах и даже в большей части средств массовой информации. Нет, критика была, причем как слева, так и справа. Однако Демократическая партия и американская пресса не подчеркивали ни само это противоречие, ни опасности, которыми оно чревато, как от них можно было бы этого ожидать.
Одна из причин, по которой риторика Буша увлекла за собой - без каких-либо вопросов - настолько большую часть американского общества, заключается в самой природе американского национализма. В большинстве американцев вера в то, что распространение 'демократии' и 'свободы' есть национальное право, долг и судьба Соединенных Штатов, воспитывается с раннего детства. Вера эта основывается на верности конституции, закону и демократии, из которых складывается так называемое 'американское кредо' - фундамент коллективного национального самосознания американцев. Как сказал великий американский историк Ричард Хофстедтер (Richard Hofstadter), 'судьбой нашей нации всегда было не иметь идеологию, но быть ею'.
В воспитании уверенности в том, что то, что хорошо для нации-носителя данной идеологии, хорошо и для всего человечества, это американское кредо ничем не отличается от советского коммунизма. Еще Алексис де Токвилль (Alexis de Tocqueville) отмечал, что американцы 'принципиально считают, что должны править человеческим обществом', и сегодня, в начале двадцать первого века, это так же верно, как было верно в 30-е годы века девятнадцатого.
Один из националистических мифов, живущих бок о бок с американским кредо, гласит, что в Америке верность идеалам демократии и свободы исключительна и, следовательно, Америка сама по себе исключительно хороша. А поскольку Америка исключительно хороша, она, во-первых, заслуживает право быть исключительно сильной, и, во-вторых, просто по определению не может использовать свою силу в каких-то недобрых целях. Так это кредо приводит людей к вере в изначальную непогрешимость Америки. И поэтому, хотя многие уже высказывались, и неоднократно, в том духе, что Буш существует внутри некоего идеологического пузыря, этот пузырь, во-первых, крепче стали, и, во-вторых, Буш существует в нем вместе с десятками миллионов своих соотечественников.
Сразу оговоримся, что в поддержании веры в американское мессианство немалую роль сыграло то, что в прошлом она не раз оказывалась правдой - в Германии и Японии в 1945 году и в Восточной Европе в 90-х. Кроме того, это кредо не дает США возможности строить обычную имперскую систему, поскольку они проповедуют по крайней мере видимость уважения к демократии и самоопределению.
Однако средний американской интеллектуал, как и средний американский избиратель, страдают одной и той же болезнью: поскольку фундаментом их мировосприятия являются некие впитанные с воспитанием догмы, а не эмпирическое знание, у них возникают трудности с восприятием реальных фактов, реального опыта и мнения обычных людей, живущих в других странах мира. Также нелегко им отличить один исторический пример от другого - Польшу ли от Украины, или послевоенную Японию от современного Ближнего Востока.
В какой-то мере вера американцев в собственное мессианство напоминает веру великих европейских колониальных наций прошлого в то, что они несли всему остальному миру 'свет цивилизации и прогресса'. Как и в приведенном примере, в головах американцев элементы реальности сосуществуют с ложью и лицемерием - что им мнение окружающего мира, что им сигналы окружающей реальности, когда в них так глубоко укоренилась националистическая ментальность.
Из ментальности европейских народов такой национализм был выбит лишь затяжной чередой катастроф двадцатого века. Будем же надеяться, что американцы учтут их ошибки. Иначе наступит момент, когда учиться на ошибках других будет уже слишком поздно.
Автор статьи - старший научный сотрудник фонда New America Foundation. В сентябре в издательстве Pantheon в свет выходит его новая книга "Этический реализм: будущее влияния Америки в мире" (Ethical Realism: A Vision for America's Role in the World), написанная в соавторстве с Джоном Халсменом (John Hulsman).
