'Секс и столкновение цивилизаций' - ничего себе названье, да? Книги под таким заголовком, правда, пока еще нет. Но сама альтернативная идея о первопричине терроризма, более глубокой, чем политические разногласия исламского фундаментализма с Западом, уже носится в воздухе.
Можно, конечно, сформулировать ее и по-другому - например, 'Конфликт чрезмерного гедонизма и чрезмерного благочестия'. Но это звучит уж больно наукообразно, втискивает всю тему в узкие рамки занудной курсовой и уводит от главного вопроса: в какой степени ярость и смятение, связанные с сексом, можно считать движущей силой терроризма, особенно для мусульманских радикалов, живущих в Европе и Северной Америке?
Текущее состояние дискуссии по этой проблеме можно охарактеризовать как полное отсутствие таковой. И дело здесь не в том, что секс никак не влияет на исламский терроризм, а в том, что проследить это влияние сложно, и любое его обсуждение неизбежно вызовет такой же всплеск эмоций, как споры о связи между расовой принадлежностью и интеллектом или олимпийскими рекордами.
Во Франции, правда, существует организация под названием 'Не шлюхи, но и не рабыни' (Ni Putes Ni Soumises), родившаяся в бандитских парижских пригородах: ее представители называют фундаментализм причиной коллективных изнасилований, издевательств над женщинами-мусульманками, ведущими западный образ жизни, и даже того, что некоторые девушки-подростки, опасаясь сексуальных посягательств в собственных кварталах, носят хиджабы и длинные платья в качестве защитного камуфляжа.
Но неужели полиции Лондона, Торонто, Киля или Паттерсона (штат Нью-Джерси) пора включать возмущение, связанное с сексом, в набор характерных черт 'группы риска' - подозреваемых в причастности к исламскому терроризму? Увольте! И здесь в дело вступает литература - по крайней мере два романа, пронизанных идеей, до сих пор неприемлемой для политиков и социологов.
Этим летом в США и Франции вышли две книги, удивительно схожие по сюжету: в обеих именно связанная с сексом ярость становится причиной, толкающей героев - юношу и девушку - исламскому фундаментализму и террору. В обоих романах - 'Террористе' (''Terrorist'') Джона Апдайка (John Updike) и 'Фанатиках' (''Les Fanatiques'') Макса Галло (Max Gallo) - отвращение, которое вызывает у главных героев беспорядочная сексуальная жизнь матери или отца (оба живут в неполных семьях, но нищими их назвать нельзя), наряду с догматическим истолкованием ислама, становится психологическим мотивом, толкающим одного к подготовке взрыва, а другую - к роли террористки-смертницы.
В обеих книгах ислам предстает в интерпретации фундаменталистов, испытывающих отвращение к любым западным представлениям о свободе. Возникает ощущение, что оба автора, работая над романами, прочли 'Вехи на пути' (''Milestones') Сейида Кутба (Sayyid Qutb). На этой книге, осуждавшей Запад за аморальность и вульгарность, где утверждалось, что Коран несет в себе не 'знания' а приказы, требующие неукоснительного исполнения, было воспитано целое поколение фундаменталистов.
У Апдайка юный фундаменталист Ахмад живет с матерью, американкой ирландского происхождения по имени Терри Малой, в запущенном муниципальном доме на севере штата Нью-Джерси. Отец-египтянин бросил семью, когда он был еще младенцем. Терри говорит Ахмаду: 'Он всегда ненавидел моих длинноволосых друзей-мужчин'. Ее любовники, поясняет Апдайк, оспаривают у Ахмада статус 'главного в доме'. Своим поведением они дают ему понять: может быть, она - твоя мать, но сплю-то с ней я. Из-за отношения Ахмада к Терри, которая имеет привычку расхаживать по квартире в одном белье, и стремления установить психологическую связь с отсутствующим отцом, он становится готовым (и добровольным) объектом для манипуляций имама-радикала, который настраивает юношу против 'нечестивой' Америки.
Галло, чьи романы и адресованные широкому читателю книги на исторические темы сделали его одним из самых популярных писателей Франции, помещает своих героев в интеллигентскую среду Парижа и Женевы. Ученых, описанных в романе, отличают 'трусость и бесхребетность, осторожность и чувство вины'. Они бегут от ужасов фундаменталистской угрозы, находя убежище в притворном 'диалоге культур'.
Книга Галло не обладает непревзойденным апдайковским изяществом, однако разочарованием и мотивацией его героини движет тот же рычаг - ярость, связанная с сексом. В 'Фанатиках' обращенная в фундаменталистский ислам дочь парижского профессора - отца-одиночки - рассказывает о том, как она росла в его квартире, наблюдая за его бесконечными мимолетными романами. 'Я слышала, как ты смеешься и задыхаешься от удовольствия, и затыкала уши. Потом ты спрашивал меня: как тебе эта, как тебе та. Ты пачкал меня в грязи', - говорит отцу Клер Нории. И наедине с собой Жюльен Нории признает: 'Я использовал Клер, еще ребенка, как орудие соблазнения женщин. Ведь это так трогательно - отец, в одиночку воспитывающий маленькую девчушку'.
Впрочем, ни Апдайк, ни Галло не снимают ответственности с догматического исламского фундаментализма, не превращают сексуальную неразборчивость родителей-европейцев в оправдание доктрины, признающей только собственное представление о нравственной чистоте. Секс в обоих романах становится скорее зоной несовместимости или конфликта, вызванного радикализацией исламской молодежи, подавленными желаниями, и неумением европейцев и американцев разумно распорядиться западной сексуальной свободой. Кроме того, оба автора настаивают, что связь между этими проблемами и терроризмом отнюдь не случайна. На прошлой неделе я спросил Гало, какую роль играет сексуальность в так называемом 'столкновении цивилизаций'. 'Одну из важнейших', - ответил он.
Несомненно, это не самая приятная тема для тех на Западе, кто, подобно профессорам из книги Галло, и слышать не желает о цивилизационных конфликтах и полагает: не будь Буша, Блэра, Меркель и/или Израиля - все было бы отлично, а исламские террористы исчезли бы, как по мановению волшебной палочки.
Роман Галло заканчивается трагически. Клер, взявшая новое имя - Айша Акбан - становится террористкой-смертницей: в Багдаде она устраивает взрыв, от которого, кроме нее, погибает еще 33 человека. Ее отца, пытавшегося отвоевать дочь у ненависти и хиджаба, убивают.
Апдайк, всегда выступавший за сексуальную свободу, вводит своего героя в группу террористов, готовящих взрыв нью-йоркского тоннеля имени Линкольна. Внедренный в группу агент ЦРУ - американец ливанского происхождения - устраивает Ахмаду встречу с полупрофессиональной проституткой по имени Джорилин, в которую он был тайно влюблен еще в школе. Тогда она пела в церковном хоре: 'Иисус - наш лучший друг'. В конечном итоге Апдайк делает так, что вздох Джорилин Ахмад ощущает 'как дыхание жизни, коснувшееся его шеи'. Его фанатизм поколеблен: он просит имама передать 'йаллу' - вознаграждение за мученическую смерть 'моей подруге-ровеснице'.
Может ли секс излечить фундаменталистскую ярость, с ним же и связанную? Апдайк - ему сейчас 74 года - и этот вопрос не обходит молчанием.
____________________________________________________________
Джон Винокур: 'Тандем' Шредера и Путина отнюдь не случаен ("The International Herald Tribune", США)
Джон Винокур: Действия Путина вынуждают Буша корректировать курс ("The International Herald Tribune", США)
