'Я унес бы это чудо на своих ладонях в Париж', - сказал Наполеон, посетив Кенигсберг, по праву считавшийся одним из прекраснейших городов Европы. Но ему была уготована трагическая судьба. Он лишился исторического имени и был буквально стерт с лица земли. Многие культурные центры Европы смел огненный смерч Второй мировой. Но участь столицы Восточной Пруссии оказалась, пожалуй, самой печальной.
В результате английских бомбардировок в конце августа 1944 года город был разрушен, а исторический центр практически полностью уничтожен. Бомбила Кенигсберг печально известная особая 5-я авиагруппа британских ВВС, ранее уже превратившая в руины исторические центры Кельна, Бремена, Мюнхена, Гамбурга и других немецких городов. Как известно, никаких военно-стратегических целей данные акции не преследовали. Кстати. Уинстон Черчилль уже знал, что Кенигсберг отойдет к Советскому Союзу. 6 апреля 1945 года начался штурм города советскими войсками, и в результате четырехдневных кровопролитных боев командующий обороной генерал Отто фон Ляш капитулировал. Кенигсберг оказался единственным городом, не являвшимся столицей государства, за взятие которого была учреждена медаль. С начала 50-х по начало 60-х годов руины исторического центра, кроме развалин Кафедрального собора и чудом уцелевшего здания биржи, были снесены. В 70-е по инициативе местного партийного руководства ликвидировали руины королевского замка, одного из символов Кенигсберга. Многие ценные памятники, в иной ситуации подлежавшие бы восстановлению, постигла та же участь. Город начали застраивать 'хрущобами' и зданиями 'без архитектуры', исказившими в тот период облик многих городов страны. Безусловно, людей нужно было обеспечить жильем, а что до памятников истории и культуры, то советская власть не щадила наследия собственной страны, и странно было ждать от нее заботы о чужом, да еще 'вражеском'. Так, сначала английские бомбы, а затем советские бульдозеры стерли с лица земли город Канта и Гофмана. Но стоит все же заметить, что если бы не бессмысленные бомбардировки англичан, то даже при всей ожесточенности штурма город мог до сегодняшнего дня сохранить, пусть частично, свой исторический облик. Советская действительность, конечно, внесла бы свои 'коррективы', но из соображений практичности не стала бы только из принципа уничтожать то, что можно было использовать.
Любопытный посетитель найдет, конечно, остатки 'старого, доброго Кенига'. Немногие сохранившиеся улицы и кирхи, просто отдельные здания и некогда грозные форты хранят память о былом великолепии. Стоит пройти чуть дальше от исчезнувшего исторического центра, и старый город проступает островками своего прошлого из безликой и убогой застройки. На некоторых сохранившихся домах до сих пор видны следы жестоких боев. Но все же свидание с Кенигсбергом оставляет гнетущее впечатление, несмотря на то что за последние годы город начал 'оживать', а в связи с празднованием 750-летия проведена реставрация многих сохранившихся памятников, и процесс этот продолжается. Настоящим чудом явилось восстановление Кафедрального собора, вновь ставшего символом города. Но Кенигсберг все же исчез, и лишь призрак его встает над темными водами Преголе, наполняя душу грустью о погибшей красоте.
Что же касается Восточной Пруссии в целом, то она, пожалуй, так и не стала по-настоящему русской землей. Собственно, никто и не пытался ее сделать таковой. После 1945 года ее сделали советской, а это совсем другое дело. Строительство социализма превратило некогда цветущий край в зону экономического бедствия, где так и не удалось создать достойных условий для жизни переселенных сюда людей. Оставшимся наследием эффективно воспользоваться не смогли, а многое из пощаженного войной разрушили или просто забросили. Результатом присоединения области к Союзу и депортации немецкого населения явилось то, что каждый второй житель области родился за ее пределами. Конечно, они уже прижились здесь, а для их детей и внуков она является настоящей Родиной. Но Россия - их 'большая Родина' - далеко, и ощущают ли они ту самую внутреннюю связь с ней, проживая не на исторической российской земле, а на территории в составе Российской Федерации, там, куда их отцы и деды приехали в качестве переселенцев. Возможно, в этом и заключается известная трагичность ситуации, пока еще не очень заметная. Ведь на региональном самосознании этот фактор не может не сказываться, как и то, что европейское влияние здесь сильнее, чем российское, а после развала СССР область географически 'откололась'. Существует поговорка: 'Только ленивый калининградец не бывал за границей'. Многие дети, родившиеся здесь, никогда не были в Москве, но бывали, и не раз, в Варшаве, Праге, Берлине. Наследие этой земли - ее история, культура, предания, памятники - все 'чужое', а Калининград, несмотря на крутые повороты истории, прежде всего остается городом Канта.
Русский 'культурный слой' еще очень слаб, о советском же наследии не стоит и говорить. Местные же культурно-исторические традиции все сильнее заявляют о себе. Пожалуй, только начало полноценной религиозной жизни позволяет говорить о появлении истинной частицы русскости на этой земле. Многие кирхи передаются верующим и превращаются в православные храмы, что спасает большинство из них от полного разрушения. Строятся церкви. В Калининграде возведен православный собор, который как бы 'уравновешивает' своего древнего собрата. Сейчас зарождается на земле Восточной Пруссии некий феномен, где российская и европейская традиции могут создать уникальный синтез. В этом, пожалуй, будущее и этой земли, и людей, живущих на ней.
Городу, скорее всего, не будет возвращено историческое имя, но он все равно никогда не будет восприниматься только как Калининград. Подобно древнему палимпсесту, Кенигсберг будет виден всегда. Он должен стать лицом России в Европе, своеобразной 'русской Европой'. Безусловно, должен измениться и его архитектурный облик, чтобы быть достойным России и своего великого исторического прошлого. Планы по реконструкции и даже частичному воссозданию исторического центра, в первую очередь, королевского замка обнадеживают, и дай Бог им осуществиться.
В бурной истории Восточной Пруссии были эпизоды, когда она на короткое время становилась частью Российской Империи. Произошло это при императрице Елизавете Петровне в результате Семилетней войны и длилось в течение пяти лет, а одним из генерал-губернаторов был Василий Суворов, отец великого полководца. Русскими инженерами были построены дамбы в Лабиау (Полесск) и Пилау (Балтийск). Так что исторические традиции существуют, только нужно быть достойными их.
Что же касается политической жизни области, то внешнеполитическая составляющая здесь наиболее заметна. Ни для кого не секрет, что интересы Германии в регионе существуют и довольно четко обозначены. И дело не только в 'ностальгии'. Калининградская область вполне привлекательна для инвестиций и развития различных отраслей бизнеса, и влияние на нее со стороны немцев, пожалуй, самое серьезное, по сравнению с другими европейскими соседями. Безусловно, взаимовыгодное сотрудничество жизненно необходимо для края, но важно не упустить из виду ту тонкую грань, которая отделяет экономическую выгоду от полномасштабной экспансии с политическими последствиями. Нужно, чтобы интересы наших стран в регионе взаимовыгодно развивались, а не сталкивались.
