Не стоит себя обманывать, фундаментальные права и свободы вовсе не являются приоритетами нашего времени. Если бы мне пришлось выразить это утверждение в процентном соотношении, без преувеличения можно было бы сказать, что для всего мирового сообщества оно верно на две трети. Но в любом случае, некоторое приближение позволит провести градацию подобного утверждения, выявить нюансы. Есть регионы, для которых оно более верно и находит наиболее яркие подтверждения, другие части (планеты) заслуживают не столь категоричной оценки. Но в глобальном масштабе итоговый баланс энтузиазма не вызывает.
При грубом приближении можно утверждать, что существуют ареалы для которых ситуация с интересующим нас вопросом выглядит совсем безрадостной и удручающей. Например, Африка, арабский мир, значительная часть Азии. Для других регионов необходимо использовать более аккуратный подход и точные критерии, как, например, в Латинской Америке. Для проведения оценки в этой деликатной теме, где за формальностью нередко скрывается действительность, необходим нешаблонный подход.
По-прежнему рискуя упростить ситуацию, можно выделить четыре - возможно, пять - полюсов, откуда исходит наибольшая интенсивность власти или возможность ее получения. Речь идет о Соединенных Штатах, Европе, совокупности Япония - Южная Корея - Тайвань. И, конечно же, Китай и Россия. С точки зрения Европейского Союза, вышеизложенное можно резюмировать следующим образом: как в своих границах, так и на внешнеполитической арене ЕС оценивает себя в качестве бастиона фундаментальных прав и свобод. Разумеется, это может показаться беззастенчивым заявлением, в котором вполне реально усомниться, если увеличить разрешающую способность микроскопа, под которым мы рассматриваем нашу ситуацию. В этом заключается недостаток обобщающей оценки. Но такова ситуация на сегодняшний день.
Оценка ситуации оказывается более проблематичной, особенно для европейцев, когда речь заходит о Соединенных Штатах. В этом случае позиции особенно расходятся. Благодаря некоторым неоспоримым аспектам своей истории и даже своему нынешнему, вызывающему противоречивые мнения, поведению, Соединенные Штаты представляют собой парадигму фундаментальных прав и свобод. Тем не менее, взгляд на Штаты в прошлом и сегодня кажется противоречивым, чтобы не сказать явно противоположным. В настоящий момент это происходит по причине достойного порицания поведения, что выражается в попрании обоих вышеназванных принципов из-за борьбы с международным исламским терроризмом и войны в Ираке. И какие же Соединенные Штаты мы выберем в этой поневоле двойственной ситуации?
Еще один вопрос: это манера действовать, при помощи которой Китай и Россия прокладывают себе дорогу к лидирующим позициям в мире. Разумеется, учитывая имеющиеся различия. Китай начал прохождение этого пути, отталкиваясь от необходимости в первую очередь создать условия для того, чтобы занять причитающееся ему место. Как бы то ни было, в условиях однопартийной системы Китай явно демонстрирует, что права и свободы могут и должны подождать. И это способствует получению того - с каждым разом все более значимого - места, которое Китай занимает в международной экономике. Места для его продуктов, его инвестиций, его технического персонала и его советников. Никаких угрызений совести по поводу того, является ли эта страна по природе своей безумной и несправедливой диктатурой, где игнорируется законность. И вот здесь Соединенные Штаты и Европа касаются принципиальных вопросов, нередко используя циничный в своем различии подход.
А Россия, что находится так близко от ЕС? Некоторые моменты последней встречи представителей 25 стран-членов с Путиным в финском Лахти показывают насколько выступающая за права и свободы Европа неловко колеблется между двумя вариантами - согласиться или нет с тем, чтобы экономика и соотношение сил на политической арене обусловливали ее поведение, плохо согласующееся с принципами, первооткрывательницей которых она себя считает.
Некоторые эпизоды встречи в Лахти явно продемонстрировали это. Особенно когда Председатель Европарламента Хосеп Боррель (Josep Borrell) сказал президенту Путину: 'Граждане Европы, которых мы, парламентарии, представляем, серьезно обеспокоены положением с правами человека в России'. А Путин быстро и раздраженно парировал, что 'не вам учить меня демократии, когда в Испании мэры нескольких городов, например Марбельи, находятся в тюрьме по обвинению в коррупции'. И, мимоходом, добавил: 'Слово 'мафия' родом из Италии'. Остолбеневшие Сапатеро (Zapatero) и Проди (Prodi) не произнесли ни звука.
К этому моменту хозяин Лахти, занимающий пост премьер-министра Финляндии и президента ЕС в этом полугодии Матти Ванханен (Matti Vanhanen) уже выразил европейскую позицию: 'Европейская политика представляет собой единое целое, куда входят как экономические вопросы, так и права человека. Не вижу никакой проблемы в том, чтобы не рассматривать их одновременно'. Но, как оказалось, проблема есть. И существует она по двум вполне весомым причинам. С одной стороны, совсем недавно были получены доказательства того, что в России фундаментальные права и свободы обесчещены. С другой, именно от этой ругаемой России на 40% зависят газовые и на 32% нефтяные поставки в Европу. Это та самая реальность, что стоит на пути стремления европейцев выдвинуть на первый план уважение прав человека. Особенно в ситуации, когда Европа требует компромисса в безопасности поставок. Между тем Путин полагает, что вполне закономерно будет открыть России доступ, по крайней мере, к некоторым крупным концернам, составляющим ядро европейской промышленности, как, например, получение малой доли участия в EADS. Одновременно с этим он, напротив, препятствует тому, чтобы французские, англо-голландские или японские нефтяные компании действовали на территории Российской Федерации.
На саммите в Лахти присутствовала и тема недавнего убийства журналистки Анны Политковской - мужественной обвинительницы жестокости российской армии в Чечне - и ответственности за него Путина, создавшего крайне персонифицированное правление, при котором понятия демократии и свободы слова полагаются весьма относительными. Случай с Политковской - последний в длинной череде преступлений против журналистов, политических деятелей, руководителей банков и компаний, которые могли причинить неудобства власти и ее всемогущим структурам безопасности или криминальной экономике, зачастую тем или иным образом связанной с официальными кругами.
Путинская Россия далека от построения режима, способного должным образом гарантировать развитие прав и свобод. И резкость российского президента на такой международной встрече как саммит в Лахти лишь подтверждает его репутацию человека, не приемлющего критику и несогласие с его мнением. Но это еще больше подчеркивает европейские противоречия, заметные в досадных разногласиях по вопросу об общем ответе на политику российского президента. Так Германия, Франция и Италия выбирают реализм в тех ситуациях, которые предоставляют России определенное преимущество. Выбирают в противовес тем странам, что предпочитают большую твердость в отношениях с ней. Среди этих, последних, по вполне очевидным причинам, находятся страны, испытавшие на себе советское влияние.
И если оставить в стороне превалирующие причины экономического порядка, в глубине обнаружится геополитическое основание с долгой историей позади. Историей отношений между Европой и Россией в качестве европейской державы, практически неизменно присутствовавшей на всем пути развития континента. Например, германский обычай колебаться в отношениях с Россией между симпатией и антипатией. Или низменно повторяющееся стремление французов привить России что-нибудь европейское. Реально ли включить Россию в один из европейских проектов или нет? Слово за Европейским Союзом, упорствующим в своих национальных интересах. Но, безусловно, слово также и за евроазиатской Россией.
