Смерть бывшего шпиона КГБ Александра Литвиненко от радиоактивного яда постепенно приобретает черты интриги такого масштаба, что она и притягивает, и сбивает с толку одновременно. Однако за шпионскими страстями вокруг этого дела никто зачастую не замечает реальной опасности, лежащей в самой его основе: в путинской России все чаще нападают на журналистов; все чаще эти нападения заканчиваются убийством.
Последние новости о деле Литвиненко больше напоминают роман Джона Ле Карре (John le Carre): полонием-210 отравлены также два российских бизнесмена и итальянский следователь - все они встречались с Литвиненко незадолго до того, как ему стало плохо. Следы этого материала также найдены у сотрудников лондонского бара, где Литвиненко встречался с русскими, а также в самолетах, летавших между Лондоном и Москвой. И тут же становится плохо бывшему премьер-министру России Егору Т. Гайдару, и он тоже заявляет, что был отравлен, хотя точно не полонием, и, по его уверениям, точно не Кремлем.
Ни имени убийцы, ни имени заказчика мы, скорее всего, так никогда и не узнаем. Однако мы точно знаем, чем занимался Литвиненко в то время, когда был убит: он занимался расследованием убийства видной российской журналистки Анны Политковской, обличавшей Россию за ее злодеяния в Чечне.
Если бы убийства Политковской и Литвиненко были никак между собой не связаны, то с жалобами Кремля на черный международный пиар как-то еще можно было бы согласиться. Однако Политковская, по данным организации "Репортеры без границ" (Reporters Without Borders), стала как минимум двадцать первым российским журналистом, убитым с 2000 года, когда Путин пришел к власти. Еще двое пропали без вести и тоже, судя по всему, мертвы. Нападений же на журналистов было совершено триста двадцать.
Такие цифры в любой стране звучали бы тревожно. А в России все это власть к тому же национализировала частные телеканалы, критиковавшие режим, поддерживала перекупку других независимых СМИ своими политическими союзниками, сажала за решетку менеджеров от журналистики или вынуждала их бежать за границу, а против журналистов постоянно возбуждала уголовные дела. По показателю свободы прессы напротив России в рейтинге правозащитной организации Freedom House стоит простой знак: 'несвободная страна'.
В результате те, кого устраивает молчание общества - будь то коррумпированные чиновники, бизнесмены-мошенники, бандиты или любой другой, кто боится обличения или открытого обсуждения - чувствуют свою полную безнаказанность. Картина, правда, усложняется из-за того, что на анархическом постсоветском медиарынке была такая практика, как плата газетам за то, что они публиковали - или не публиковали - 'чувствительную' информацию, но, как бы там ни было, на нынешнем фоне, где перемешиваются цензура, запугивание и открытое насилие против самых яростных противников Кремля, признавать за Путным право на презумпцию невиновности все труднее и труднее.
Политковскую, одного из самых храбрых представителей своего журналистского поколения, застрелили 7 октября - судя по всему, это было заказное убийство. Она стала уже третьим убитым журналистом 'Новой газеты', одного из немногих изданий, которое еще отваживается проводить журналистские расследования. В ноябре угрозы получили еще два журналиста 'Новой газеты', один из которых как раз расследовал смерть Политковской. Сотрудники газеты рискуют жизнью, чтобы пролить свет на изнанку путинской России - и на Западе лежит моральная обязанность требовать от российских властей мер по их защите.
____________________________________
Быть может, Анна Политковская умерла ни за что? ("El Pais", Испания)
Гибель журналистов обещает российской газете мрачное будущее ("The Wall Street Journal", США)
Россия и иллюзия демократии ("The Independent", Великобритания)
