Решение президента Джорджа Буша отправить в Ирак дополнительный воинский контингент стало еще одним подтверждением поразительной живучести неоконсервативной внешней политики. Еще пару месяцев назад все дружно списывали неоконсерваторов со счетов, а иракский доклад Бейкера-Гамильтона считался провозвестником триумфального возвращения на политический Олимп 'взрослой' и 'реально мыслящей' элиты.
Однако президент сделал свой выбор, и он оказался не в пользу Бейкера с Гамильтоном: говорят, что Буш назвал их доклад 'кучей дымящегося г. . .' ('flaming turd'). А за поддержкой и советом он снова обратился к родному неоконсервативному сообществу. Сама концепция 'нового броска' была разработана и разрекламирована Американским институтом предпринимательства (American Enterprise Institute), вашингтонским аналитическим центром, где уже долгое время обкатываются 'центровые' неоконсервативные идеи. Иначе говоря, неоконсерваторы вместе с Бушем еще раз решили сыграть с Ираком в орлянку.
Однако специалисты по составлению некрологов уже готовят 'рыбу' для последнего 'прости' неоконсерватизму. Членов этого лагеря уже обвиняют и в империализме, и в ленинизме, и в троцкизме (имеется в виду нью-йоркская школа), и в милитаризме. Многим кажется, что главная проблема в том, что слишком многие из них - евреи, и, судя по моей корреспонденции, эта тема приобретает тревожную популярность. Однако реальная проблема неоконсерваторов не в том, что среди них много евреев. Она в том, что среди них слишком много журналистов.
Раз уж я это сказал, сразу хочу оговориться: не надо считать меня любителем профессиональных самобичеваний. Лучшие образцы аналитической журналистики написаны яснее - да и читаются лучше, - чем большинство ученых трудов или дипломатических телеграмм. Однако есть у аналитической журналистики и свои, особенные, пороки. Еще в 50-е годы прошлого века главный редактор The Economist как-то на инструктаже выдал журналистам формулу: 'сначала упрости, потом преувеличь'. Для многих газетных обозревателей эта формула стала второй натурой, и написанные по ней материалы читаются действительно легко и увлекательно. Только вот делать по ним внешнюю политику не очень-то умно.
Иракская катастрофа несет на себе тысячи отпечатков, оставленных пальцами упрощенцев и преувеличенцев. За примерами далеко ходить не надо: вот хотя бы книга The Neocon Reader, изданием которой заведовал и введение для которой написал Ирвин Стелцер (Irwin Stelzer), обозреватель The Sunday Times. В ней собраны статьи и очерки политиков, ученых и журналистов, причем последние в явном большинстве: из 22 удостоившихся авторов десять - либо обозреватели, либо главные редакторы газет и журналов.
Те 'неоконы', кто сильнее всех повлиял на развязывание и ход 'войны с террором', работали не в СМИ, а в Пентагоне и Белом доме. Однако журналисты стали важным звеном в неоконсервативной цепи, которое формулировало и распространяло в обществе идеи, приведшие США в Ирак, а теперь призывает еще и к конфронтации с Ираном. В мире неоконсерваторов между журналистами, аналитиками и политической элитой поддерживаются теснейшие связи, и из одной сферы в другую идет постоянный переток кадров. Например бывший журналист Дэвид Фрам (David Frum) в свое время работал в Белом доме в качестве спичрайтера - именно при его участии родилась одна из самых упрощенческих концепций бушевской эры - 'ось зла'. А сейчас он работает в том самом АИП.
И года не прошло после того, как на Багдад пала американская кара, как на обозревателя The Washington Post Чарльза Краутхаммера (Charles Krauthammer) на очередном ежегодном торжественном ужине в АИП снизошло вдохновение - он выдал триумфальную речь о роли Америки в мире. Причем всем был очевиден повышенный статус вашингтонской 'политтехнократии' - ведь Краутхаммера представлял собравшимся не кто иной, как Дик Чейни (Dick Cheney), а в любую из предыдущих эпох все было наоборот: когда выступали вице-президенты, именно журналисты выходили на разогрев публики.
Должен сказать, что по мастерству упрощения и преувеличения господин Краутхаммер в своей речи превзошел самого себя. Сначала собравшиеся сильные вашингтонского мира сего услышали следующее:
- Двадцать шестого декабря 1991 года умер Советский Союз. На его месте зародилось нечто новое, нечто совершенно новое - однополярный мир, господство над которым осталось за одной-единственной супердержавой. С ней не мог сравниться ни один соперник, и она уже могла решить любой свой вопрос в любой точке мира.
Не забыл господин Краутхаммер обратиться и к привычной аналогии между войной с терроризмом и героическими днями Второй мировой войны: по его словам, 'формирование основ цивилизованной, достойной, невоинственной и прозападной политической элиты в Афганистане и Ираке' столь же важно сегодня, как в 40-е годы была важна смена режима Германии и Японии под покровительством Америки. Затем же он заявил:
- Да, это огромное по своей трудности, амбициозности и самонадеянности предприятие, как и тогда, в Германии и Японии. Да, оно может не удаться. Но мы не можем себе позволить не сделать даже попытки - ибо ни одной даже принципиально вообразимой альтернативной стратегии наступления на монстра, восставшего 11 сентября, просто не существует.
Тем, как это написано, можно только восхищаться. Взгляд сразу задерживается на неожиданном в этом контексте слове 'самонадеянность'. Расстановка коротких и длинных предложений ласкает даже самый привередливый слух. Но - стоп. Попробуйте прочесть это еще раз. Разве действительно не было 'ни одной даже принципиально вообразимой альтернативной стратегии'?
Теперь возьмем введение, написанное Стелцером к The Neocon Reader: он пишет о 'потрясающей интеллектуальной мощи неоконсервативной внешней политики', какой в мире 'не было с тех времен, как группа, возглавляемая Джорджем Кеннаном (George Kennan), сформулировала ответ Америки на угрозу советской экспансии'.
Сравнение с Кеннаном действительно всегда полезно, но только не для тех целей, для которых его применяет господин Стелцер. Разница в данном случае заключается в том, что Кеннан обладал глубокими знаниями о той стране, о которой писал. В 1946 году, когда была написана его знаменитая 'длинная телеграмма' о причинах действий Советского Союза, у него был уже огромный опыт работы в Москве в качестве дипломата. В то время как среди тех журналистов и политиков, которых собрал в свой мешок Стелцер - при всем том, что они люди, несомненно, высокообразованные - нет ни одного арабиста.
Обозреватели из неоконсервативного лагеря сразу приняли для себя тот же подход к фактам и мнениям, что адвокаты, выступающие на суде. Сначала реши для себя, на чьей ты стороне - потом ищи эксперта, который держит ту же сторону, что и ты. Большинство ученых - специалистов по Ближнему Востоку яростно сопротивлялись вторжению в Ирак. Но был среди них один, по имени Бернард Льюис (Bernard Lewis) из Принстонского университета, кто стоял за свержение Саддама Хусейна. И поэтому не кого иного, как его постоянно и с огромным почтением цитировали все неоконсерваторы.
Планирование 'нового броска' в Ирак не обошлось без подобного же подхода к фактам. Большая часть генералитета к отправке очередного контингента в Ирак относится весьма скептически. Зато в эту меру свято верит Джек Кин (Jack Keane), отставной генерал армии. И поэтому не кого иного, как генерала Кина в одной из своих последних статей в столь положительном смысле цитируют Уильям Кристол (William Kristol), главный редактор The Weekly Standard, этой неоконсервативной библии, равно как и авторы редакционных статей в The Wall Street Journal и The Washington Times.
К сожалению, опыт прошедших лет уже должен бы, кажется, научить нас не строить политику на выкриках журналистов-неоконсерваторов - какими бы убедительными ни получались их произведения. Если взять и обратить колонки, которые они пишут в своих газетах, во внешнюю политику, то как раз получится нынешняя катастрофа в Ираке. Вам кажется, что это утверждение сильно упрощено и очень уж преувеличено? Может быть. Но ведь это и есть журналистика.
_____________________________________
Джон Апдайк: 'Америка как клоака' ("Le Monde", Франция)
Пока все были на войне. Реваншизм России ("The Washington Post", США)
