'Между тем при разгорающемся конфликте с братской Белоруссией, а также при перманентных стычках с Грузией, Азербайджаном, Украиной наши власти уже готовят очередное столкновение. Теперь на очереди Эстония, которой мы намерены указывать, где и какие памятники они должны устанавливать. Создается впечатление, что наши руководители сознательно провоцируют конфликты с ближайшими соседями, пытаясь отвлечь внимание простых граждан от жизни внутри страны, пытаясь увести их от очевидных вопросов', - написал в предыдущем блоге наш гость из России Александр Головенко. Честно говоря, подобное впечатление возникает не только у автора этого поста. Сознательно ли определенные силы в России провоцируют конфликты с ближайшими своими соседями или это происходит спонтанно, но факт налицо - еще с одной постсоветской республикой у России назревает серьезное противостояние.
Я не могу утверждать, что в самом возникновении этих конфликтов всегда виновата исключительно Россия, как и в случае с Эстонией, например. Но ни для кого ведь не секрет, что эстонцы никогда к России добрых чувств не испытывали, особенно когда входили в состав Советского Союза. Став членом Евросоюза Эстония возможно слишком демонстративно, и в глазах многих россиян даже вызывающе решила освободиться от любых проявлений российско-советского наследия, включая военные памятники, тем самым провоцируя неадекватную реакцию со стороны России. В этом я вижу попытку преодоления своего рода национального 'комплекса государственной неполноценности' эстонцев, которые как бы хотят заявить всему миру - мы больше не являемся ни чьей колонией, мы хозяева в своем доме и сами решаем, кому и какие памятники сохранять и устанавливать. Плохо то, что решение эстонских властей демонтировать памятник Воину-освободителю в центре Таллина получило в России такое общегосударственное звучание и преподносится, в первую очередь московскими СМИ, как пощечина всему российскому народу и оскорбление памяти миллионов погибших в Великой Отечественной войне.
Особенно нехорошо, когда комментаторы центральных российских каналов трагическими голосами сообщают об 'осквернении останков' советских воинов, рисуя в воображении зрителей кощунственную картину ползущего эстонского бульдозера, сгребающего по ходу движения полуистлевшие кости солдат, погибших при освобождении Эстонии от фашистов. . . Хотя, как утверждает премьер-министр Эстонии Андрус Ансип, ничего подобного эстонские власти делать не собираются. По его словам, после принятия решения о демонтаже памятника 'нужно будет провести тщательные раскопки. . . Если будет обнаружено, что там действительно кто-то захоронен, а пока у нас такой уверенности нет, то тогда захороненных следует достойно перенести на кладбище. . .' Как ко всему этому относиться? Я бы лично на месте эстонских властей от подобной акции воздержался, раскапывать могилы ни в чем не повинных, а тем более погибших в бою солдат, пусть даже и советских, не лучший способ национального возрождения и самоутверждения.
Но и России поднимать на этом фоне волну патриотизма, которая по мере своего нарастания неизбежно вырождается в практически неуправляемый русский национализм, тоже весьма неразумно. В политических целях, особенно перед близкими выборами, определенным силам в России это, наверное, выгодно (да и действительно от повседневных проблем население отвлекает), но не надо забывать, что русский великодержавный национализм у ближайших соседей России всегда вызывает повышенную тревогу, и в свою очередь способствует возникновению не менее опасной ответной реакции - того же национализма, только местного. Не хочет Эстония сохранять у себя памятник Воину-освободителю - и не надо. Сам памятник можно демонтировать и перенести в любое другое место на территории России, а останки воинов, если таковые там окажутся - перезахоронить со всеми воинским почестями. Поклонная гора в Москве - чем не достойное для них место?
Вместо такого простого и понятного решения политическое руководство России предпочло, судя по всему, эскалацию конфликта. И вот уже 17 января Госдума выступила с официальным заявлением по поводу принятия парламентом Эстонской Республики закона об охране воинских захоронений. Депутаты Госдумы обратились к президенту и правительству России с предложением 'рассматривать вопросы дальнейшего российско-эстонского экономического сотрудничества в зависимости от того, каким образом власти Эстонии будут реализовывать положения указанного закона, а также с учетом Федерального закона 'О специальных экономических мерах''. Не знаю, способно ли это официальное заявление Госдумы 'вразумить' руководство Эстонии, но в данном случае меня интересуют не столько двухсторонние российско-эстонские отношения, сколько тот самый новый федеральный закон 'О специальных экономических мерах', принятый в России в конце декабря 2006 года, при помощи которого российская политическая элита пытается регулировать возникающие конфликты на постсоветском пространстве.
А закон этот не совсем обычный. В Беларуси о нем упоминали как-то вскользь, не придавая ему особого значения, хотя многие считают, что недавний российско-белорусский энергетический кризис и был по существу первым применением этого закона на практике, пусть и не в полном объеме. В чем же состоит суть закона 'О специальных экономических мерах'? По мнению российских законодателей, этот закон базируется 'на общепризнанных принципах и нормах международного права'. В нем констатируется, что РФ может применять экономические меры (иными словами - санкции) по отношению к другим государствам - 'в случаях возникновения совокупности обстоятельств, требующих безотлагательной реакции на международно-противоправное деяние либо недружественное действие иностранного государства или его органов и должностных лиц, представляющие угрозу интересам и безопасности РФ и (или) нарушающие права и свободы ее граждан, а также в соответствии с резолюциями СБ ООН'.
В статье 3 закона определены эти 'санкции', или 'специальные экономические меры', направленные 'на защиту РФ'. Они предполагают: 1. Приостановление реализации всех или части программ в области экономической, технической помощи, а также программ в области военно-технического сотрудничества; 2. Запрещение финансовых операций или установление ограничений на их осуществление; 3. Запрещение внешнеэкономических операций или установление ограничений на их осуществление; 4. Прекращение или приостановление действия международных торговых договоров и иных международных договоров РФ в области внешнеэкономических связей; 5. Изменение вывозных и (или) ввозных таможенных пошлин; 6. Запрещение или ограничение захода в порты РФ судов и использования воздушного пространства РФ или отдельных его районов; 7. Установление ограничений на осуществление туристской деятельности; 8. Запрещение или отказ от участия в международных научных и научно-технических программах и проектах (российских или зарубежных).
Но самое интересное состоит в роли президента России по применению этого закона. Решение о введении санкций принимается лично президентом (на основе предложений СБ и с обязательным информированием парламента), срок применения 'специальных мер' тоже регламентируется лично президентом, он же единолично принимает решение об их отмене. Из текста закона также следует, что возможная 'международная чрезвычайная ситуация' может возникнуть не только 'во взаимоотношениях с органами власти иностранного государства и их должностными лицами', но и с 'юридическими и физическими лицами этого государства, а также лицами без гражданства, проживающими на территории этого государства'. Сам по себе напрашивается вывод, что пусть даже и теоретически, но президент России получает право вводить санкции в отношении, например, Великобритании, укрывающей на своей территории Б.Березовского, который сам неоднократно признавался, что готов к насильственной смене нынешней российской власти. Или в отношении Израиля, где в последнее время скрывается другой беглый олигарх и оппозиционер Л.Невзлин. Словом, режим и порядок введения санкций в том виде, как они прописаны в законе, могут подойти не только для всякого рода 'грузинских' или 'белорусских' прецедентов.
Таких полномочий как у В.Путина нет даже у президента США, а эта страна, как известно, широко применяет всевозможные санкции по поводу, а иногда и без повода. Но там санкции вводятся совместным решением двух палат конгресса и президентом, что технически и политически совместить не так уж просто, а иногда совсем невозможно. Единолично американский лидер может ввести экономические санкции лишь в отношении отдельных зарубежных компаний. Но и кроме этого факта отношение к новому российскому закону очень неоднозначное, даже среди московских политиков. Очень многие выражают сомнение в том, что по своей концепции закон до конца продуман, в результате чего Россия в глазах, прежде всего, своих соседей выглядит страной-диктатором, готовой разговаривать со своими возможными оппонентами только с позиции силы.
Некоторые аналитики даже утверждают, что этот закон - 'яркое проявление геополитического комплекса неполноценности России, все еще страдающей от фантомных имперских болей'. По мнению критиков закона, России очень хочется казаться такой же сверхдержавой, как и США, вводить торговые эмбарго в отношении 'провинившихся' стран, 'иметь свою ось зла', которую могут составить Грузия, страны Балтии, Молдова. . ., а в перспективе, вероятно, и Беларусь, с возможностью эту 'ось' наказывать по всей строгости российских законов. Таким образом, Россия пытается навязать свою волю всему постсоветскому пространству, а в будущем не исключено, что и Европе, все больше попадающей в энергетическую зависимость от 'углеводородной сверхдержавы'. Налицо стремление России реализовать на практике идею так называемого 'многополярного мира', о котором так много говорили в последние годы в Беларуси. Холодное дыхание российского 'полюса' белорусы смогли ощутить на себе уже в самом начале этого года.
Сомневаюсь я, однако, что это путь для России правильный. Наделение президента полномочиями решать вопрос разрыва торгово-экономических отношений с какой-либо страной - это не только явное превышение полномочий, установленных российской конституцией, но еще и серьезный удар по имиджу России, который и так с каждым годом, мягко говоря, не улучшается. Кроме того, всем хорошо известно, что эффективность любых санкций, как правило, очень невелика, а в результате их применения в первую очередь страдает не только население 'наказанной' страны, но и предприниматели и товаропроизводители того государства, которое эти санкции и применяет. Тем более, что в условиях глобальной и открытой экономики обойти любые санкции не составляет большого труда. И вообще, в последнее время в ООН получила развитие новая концепция 'целенаправленных' (targeted) или 'умных' (smart) санкций. Их суть в предельно адресном, 'точечном' воздействии непосредственно на объект санкций - конкретных лиц или политических групп, несущих прямую ответственность за совершение международных правонарушений. Кроме того, подобные международные экономические санкции осуществляются таким образом, чтобы свести к минимуму отрицательные последствия, и в первую очередь, негативное воздействие на население, так называемый 'гуманитарный эффект'. Так может было бы логичнее совсем объявить международный мораторий на всякие санкции, разрешив их применять только в исключительных случаях и только по решению ООН?
_______________________________________________________
Куда идем мы с Пятачком ("Delfi", Эстония)
Поворот нефтяных рек с севера на юг ("Telegraf", Латвия)
