September 7, 2007; Page A21
"Gallia est omnis divisa in partes tres" (Галлия поделена на три части)
Цезарь
Вашингтонским политикам понадобилось целых полгода на то, чтобы понять: в провинции Анбар происходит нечто значительное. Там бывшие повстанцы из суннитских племен перешли на другую сторону и вступили в борьбу с "Аль-Каидой". Такое непонимание не вызывает удивления - ведь Вашингтон пока не осознал еще одну реальность - что происходит раздел Ирака. При этом раздел проходит снизу - как и все в Ираке в наши дни.
1. Суннитские провинции. Суть нашей сделки с племенами Анбара, а также Диялы, Салах-эд-Дина и прочих провинций в следующем: вы прекращаете мятеж и изгоняете "Аль-Каиду", а мы помогаем вам вооружаться и поддерживать порядок. Мы бы хотели, чтобы у вас были официальные отношения с правительством Малики, но делать это за Багдад не намерены.
2. Шиитский юг. На этой неделе британцы покинули Басру, уйдя на свою военно-воздушную базу. Они, по сути дела, бросили шиитов на произвол судьбы, а это значит, что шиитские боевики сейчас начнут драться между собой за установление контроля.
3. Курдский север. Курдистан является фактически независимым уже полтора десятилетия.
В Багдаде и в непосредственной близости от него определенности пока нет. Несмотря на некоторые этнические чистки, будущее столицы неясно. В основном там доминируют шииты, но в пригородах их кварталы перемежаются с суннитскими. Увеличение численности американской группировки направлено на стабилизацию обстановки в городе с одновременным созданием там местной автономии и наведением порядка.
Такая явно децентрализованная система государственного управления является зачаточной формой раздела Ирака. Безусловно, она не окончательна, но общие очертания налицо.
Критики в США вторят шиитским фанатикам из Багдада, жалуясь на то, что важнейшая часть данной стратегии - "20-процентное решение", позволяющее бывшим мятежникам-суннитам самоорганизовываться и вооружаться, подталкивает Ирак к более масштабной гражданской войне. При этом они исходят из того, что шиитское правительство в Багдаде направит свою армию в обширную провинцию Анбар, где нет ни шиитов, ни нефти. Для чего? Более вероятно то, что хорошо вооруженная провинция Анбар со своим самоуправлением создаст тот баланс сил, который позволит ей наладить с центральным багдадским правительством отношения на основе принципа невмешательства.
По мере продвижения процесса раздела Ирака центральное правительство, конечно же, начнет ослабевать. Его власть не будет распространяться далеко за пределы самого Багдада, и столица по сути дела превратится в четвертый регион со смешанным суннитско-шиитским населением.
Тем не менее, хоть какое-то центральное правительство должно существовать. Пусть иракское государство и будет бездействующей пустышкой, но оно просто необходимо, поскольку юридически оформленное разделение может привести к военной интервенции со стороны соседей - Турции, Ирана, Саудовской Аравии и Сирии.
Слабый и расколотый на части Ирак - далеко не лучший результат. Мы надеялись на большее. Наша изначальная цель заключалась в создании после Хусейна демократического и единого Ирака. Но задача оказалась непосильной. Мы пытались дать иракцам республику, но их лидеры, к великому сожалению, слишком привержены сектантским настроениям. У них отсутствует национальное самосознание, зато налицо привычка к подозрительности и маневрированию, сформированная десятилетиями подполья в тоталитарном государстве Саддама Хусейна.
Все это в значительной степени обострилось в связи со стратегическими просчетами США после вторжения в Ирак (главная ошибка в том, что американцы избегали жесткой тактики действий, они не подавили в самом начале грабежи и мародерство и позволили Муктаде аль-Садру (Moqtada al-Sadr) спастись в августе 2004 года), а также из-за варварских терактов "Аль-Каиды", совершенно определенно направленных на разжигание сектантской вражды.
Каковы бы ни были причины, теперь нам надо искать новый оптимальный вариант решения проблемы. Демократический и единый Ирак может появиться в отдаленном будущем. Возможно, происходящее сегодня на местах в провинциях примирение завтра перерастет в общенациональное урегулирование. Это возможно, но крайне сомнительно. Гораздо более определенным является тот факт, что сегодня мы имеем дело с разделением страны, идущим снизу.
Джо Байден (Joe Biden), Питер Галбрейт (Peter Galbraith), Лесли Гелб (Leslie Gelb) и многие другие вдумчивые ученые и политики давно уже призывают к проведению такого раздела. Проблема состоит в том, как этого добиться. Расчленение снизу вверх в рамках какой-нибудь новой конституционной схемы прекрасно выглядит на бумаге. Но как претворить это в жизнь? Не станет ли подобный план еще одной конституционной мечтой из ряда тех, которым в Ираке не суждено было сбыться?
То, что происходит сегодня - это не географическое разделение в колониальном стиле. У нас нет ни господина Сайкса, ни господина Пико, чтобы заниматься расчленением Месопотамии, как это было после Первой мировой войны (имеется в виду соглашение 1916 г. между Великобританией и Францией о разделе азиатских (преимущественно арабских) владений Османской империи, проект которого был подготовлен английским дипломатом М. Сайксом и французским дипломатом Ф. Жорж-Пико - прим. перев.). Сегодня границы создают общины и племена, обладающие национальным или иным самосознанием. Такого рода самосознание делает новые схемы и договоренности более прочными и долговечными.
Это не самый лучший исход, но он гораздо лучше той дикой и опасной диктатуры, которую мы свергли. И он бесконечно лучше того, что может произойти, если мы сдадимся на полпути и уйдем, позволив процессу раздела Ирака перерасти в страшный хаос.
___________________________________________________________
Как изменить Ирак ("The Washington Post", США)
Что Достоевский может сказать нам об Ираке ("The New Republic", США)
