Теперь, когда прошло около двух недель после почти триумфального визита Николя Саркози в Соединенные Штаты, пришло время подвести его итоги, не сводя его к анализу текущей ситуации. Действительно, если ограничиться безотлагательными проблемами, придется констатировать наличие ряда вопросов, вызывающих разногласия между Францией и США, от финансовой нерадивости Федерального резерва до возрастающего скептицизма политических высших кругов США в отношении проблемы климатических изменений. Но главное, нашим странам удалось преодолеть неизбежные сиюминутные трения и придать абсолютно новое измерение трансатлантической политике Франции.
Очень вовремя. Ибо, глядя на текущие процессы, создается впечатление, что в нашем западном мире, включающем кроме Северной Америки и Западной Европы также Латинскую Америку и Россию, злоупотребление демократией мнений в области международной стратегии потихоньку вернуло главные нации к комплексу заблуждений, существовавших у них в конце 1930-х годов. Упомянем вскользь снисходительную позицию России в отношении Ирана и Китая, которой она придерживается несмотря на то, что в ближайшие тридцать лет у нее есть все основания опасаться терроризма исламистских фундаменталистов и социально-экономического динамичного развития Восточной Азии.
А что можно сказать о сепаратистских наклонностях Латинской Америки, где первой на эту скользкую дорожку встала Аргентина в 1930-1940-е годы, а теперь и весь регион находится во власти этого искушения, на этот раз не пронацистского, а происламистского, с неоперонистом Чавесом в первых рядах? Когда в Великобритании общественность как левых, так правых взглядов с нарастающей агрессивностью накидывалась с несправедливыми и яростными нападками на Тони Блэра, создавалось впечатление, что мы присутствуем при неком подобии посмертной реабилитации Невилла Чемберлена. Одна только Германия, скорее всего потому, что лучше, чем кто-либо, 'привита' против возврата тоталитарного прошлого, не ударилась в антиамериканский нигилизм, и скорее всего оказалась права. Но набольшие опасения вызывают процессы, происходящие в сердце Запада, а именно в самой Америке.
Уже сегодня можно констатировать, что Джордж Буш в основном выиграл борьбу против терроризма, но потерпел фиаско по главным пунктам своей программы, если, конечно, его амбиции действительно соответствовали полету грандиозных идей его идеологов-неоконсерваторов, которые видели, как зарождается 'новый Ближний Восток'. Ситуация крайне серьезна, поскольку доминирующим настроением в стране является возврат к изоляционизму, невзирая на то, что у Хилари Клинтон, которая поддерживала, пока это было в ее силах, законность иракской 'экспедиции', все больше шансов на победу. Термин 'изоляционизм' был в большой чести у политиков, пока не произошел Перл Харбор. 8 декабря 1941 года 'изоляционизм' стал ругательством, оскорблением, как 'сочувствующий фашизму'. Несмотря на это в последующие годы нашлось достаточное количество американских умников, которые реабилитировали этот несколько позабытый термин, создав новую стратегию, основанную на финансовой ортодоксальности Клинтона и Боба Рубина, которая привела к значительному сокращению чрезмерных военных обязательств, а также заложившей основы более отчетливого протекционизма в отношении Азии, к которой больше не обращались с просьбой финансировать бюджетный дефицит и долги США.
А если к этому перечню добавить еще и настоятельную необходимость успешной интеграции толпящихся на пороге Штатов десятков миллионов латиноамериканцев, или даже только мексиканцев и кубинцев, которые, наравне с канадцами или австралийцами, с каждым днем все крепче врастают в североамериканскую систему, мы получим план 'американской крепости', по большей части самодостаточной и враждебно настроенной по отношению к умножению обязательств страны в других регионах. Именно о такой крепости мечтали некоторые 'панамерикански' настроенные советники Рузвельта, например, Самнер Уэллес (Sumner Welles) или Адольф Берли (Adolf Berle).
Отсюда явственно вытекает, что Штаты останутся безразличны к судьбе китайской Азии или франко-британской Европы, нависни над ними угроза. Пока об этом речь не идет, но в скором времени мы поймем, что такая Америка является для европейцев наихудшим из возможных вариантов. Краткий труд Эрве де Кармуа (Hervé de Carmoy) - 'Евроамерика' (L'Euroamérique) - блестяще показывает, каким образом императивы нового мирового порядка ставят на повестку дня необходимость более сильного и сплоченного сотрудничества между Европой и Соединенными Штатами. В случае Франции эта необходимость особенно очевидна: Франция была пионером в области идеи строительства 'европейской державы', но до Николя Саркози она, кажется, не отдавала себе отчет, что эта динамичная концепция единства нашего континента не станет явью, если Америка не признает ее легитимность. Так же как и самой Америке понадобится не один Хуан Карлос, чтобы заставить наконец-то замолчать маячащих на горизонте Чавесов.
