Сегодня в России проходят парламентские выборы. Предвыборная кампания была ознаменована репрессиями и утверждениями о том, что демократия чужда русской душе. И это не совсем неправда, считает Светлана Гайер, переводчица произведений Достоевского.
_________________________
NZZ am Sonntag: Госпожа Гайер, что Вы ожидаете от нынешних выборов в России?
Светлана Гайер: По причине моей политической инертности выборы, чем бы они не закончились, не вызывают у меня каких-то сильных эмоций. Буду рада, если они пройдут без столкновений и кровопролития. Вчера я разговаривала по телефону со своей знакомой, живущей в Санкт-Петербурге. Она работает в театре. По ее словам, в городе полно милиции. 'Когда вечером одна идешь домой, ни одного милиционера не видно, а сегодня они везде', - с раздражением сказала она.
NZZ am Sonntag: Это создает атмосферу страха?
Гайер: Конечно, но одновременно и чувство безопасности, ощущение защищенности.
NZZ am Sonntag: Президент Владимир Путин пользуется огромной популярностью в России. Почему?
Гайер: Он очень умен. Но неясно, кто за ним стоит. У него самое обычное лицо, обычные нос, глаза и рот, но, глядя на него, не возникает какого-либо образа. У бывшего министра обороны Сергея Иванова было такое же лицо. Путин умен, но это варварский, жестокий ум. Как-то в откровенном разговоре он сказал: "Бывших чекистов не бывает". А чекисты руководствуются ленинским принципом 'цель оправдывает средства'. Если же посмотреть на творчество Достоевского, то в каждом его романе присутствует мысль о том, что нет такой цели, которая оправдывала бы средства.
NZZ am Sonntag: Сегодня Достоевского использует в предвыборной борьбе. Так часто упоминаемая 'русская душа', как говорят, не приемлет западной демократии в ее чистом виде.
Гайер: Я не очень люблю комбинацию прилагательного 'русский' и существительного 'душа'. Душа - она человеческая, а не только русская. Да и у Достоевского сказано: 'Стать настоящим русским' означает 'стать братом всех людей'. Это высказывание часто цитируют, но редко задумываются над тем, что оно означает. Быть настоящим русским значит не быть русским.
NZZ am Sonntag: По телефону Вы сказали мне, что выборы в России Вас не интересуют именно потому, что Вы сама русская. Что Вы имели в виду?
Гайер: Историк Вальтер Шубарт в своей книге 'Европа и душа Востока' писал о том, что татаро-монгольское иго, длившееся почти 250 лет, оставило в душе народа неизгладимый отпечаток. Россиянам приходилось смотреть на то, как татаро-монголы наказывают их соотечественников, например, за неуплату дани. Как укладывают их под доски и на этом помосте устраивают пир. Понимаете? В результате в душе что-то атрофировалось, и это что-то до сих пор не восстановилось.
NZZ am Sonntag: Достоевский называл русскую душу душой раба, говорил, что Россия, начиная со Средневековья, истосковалась по господству и игу. Не превращаются ли сегодня эти литературные вымыслы в политический инструмент?
Гайер: Превращаются, но почему вымыслы? Русский это полная противоположность швейцарца. Лишенный возможности воздействовать на собственное правительство, он стал аморфным, убежденным в собственном бессилии. Возьмем Вильгельма Телля из драмы Шиллера, где он возводит себе ворота. Просто гениально! Телль защищает свою личную сферу. По-русски нельзя сказать: 'Я имею двор и ворота'. Это классическое латинское предложение. При переводе на русский существительное теряется: 'У меня есть двор и ворота'. Народ, который не может сказать 'я имею', ни когда не станет Вильгельмом Теллем. Ведь тот, кто говорит 'у меня есть', вместе с существительным теряет и самостоятельность. Это удивительно. Этим все сказано.
NZZ am Sonntag: То есть, язык является отражением психологии народа?
Гайер: Конечно! Единственное, что есть у народа, это его язык. Кто-то сказал мне: Прежде чем менять Россию, следовало бы изменить язык. Понимаете? С таким языком можно начинать перестройку. Но желание совсем другое.
NZZ am Sonntag: Россия настолько уникальна, что ей действительно нужен особый путь развития? Президент Путин правильно делает, когда защищает свою 'управляемую демократию'?
Гайер: России не нужен особый путь. Россия просто другая. Есть фундаментальные различия, которые нельзя не учитывать.
NZZ am Sonntag: Российские националисты без устали твердят о духовной пропасти между русскими и нерусскими, между своими и чужими. Что Вы думаете по этому поводу, будучи признанным переводчиком и языковым посредником? Действительно пропасть настолько велика?
Гайер: Да. Каждый человек должен иметь свои ворота. У нас нет ворот. Они все время открыты или сломаны. Заходи, кто хочешь. Посмотрите на обстановку моего дома. Она иная, русская.
NZZ am Sonntag: Я вижу иконы, деревянные ложки, печь. Каждый может создать такую обстановку.
Гайер: Нет. Я не думала над этим ни секунды. Все пришло само.
NZZ am Sonntag: Вы живете в Германии уже более 60 лет. А если в России жизнь однажды станет такой же, как в Западной Европе?
Гайер: Я не хочу жить нигде, кроме как во Фрейбурге. Живя здесь, я в некотором смысле плачу по долгам.
Во время Второй Мировой войны я получила здесь стипендию и возможность учится. Это было невероятно! Русские войска уже стояли в Польше, а я получала стипендию.
NZZ am Sonntag: Но западное общество все-таки может служить образцом для России?
Гайер: Россия должна по возможности сохранить свою самобытность в другой реальности. И конечно каждый должен иметь возможность купить себе пару новых туфель, если старые прохудятся. Но у меня создается впечатление, что Россию подстерегает другая опасность. Недавно я, спустя более, чем 60 лет, вновь побывала в Киеве и Днепропетровске. Из окна моего гостиничного номера в Киеве были видны сразу восемь вывесок с надписью 'банк'. Есть тенденции к американизации. А эта орда, по моему мнению, еще хуже, чем полчища Чингиз-Хана. Несмотря на многочисленные раны того времени, сердцевина осталась нетронутой. Не знаю, могут ли бизнес и благосостояние служить мерилом человеческого гуманизма.
NZZ am Sonntag: Банки есть и во Фрейбурге.
Гайер: Здесь другая культура. Филолог Уве Перксен нашел потрясающее сравнение. Немецкий язык это как дом. Латынь - это несущие балки. А наполнение пришло из германских языков. В русском языке нет несущих балок. Это, образно говоря, пещера со всеми ее преимуществами и недостатками.
NZZ am Sonntag: Поэтому, прожив 60 лет в Германии, Вы по-прежнему считаете себя русской?
Гайер: Я не считаю, я просто есть русская. Поэтому у меня и нет чрезмерной тоски по родине. Более по-русски, чем у меня на кухне, не может быть нигде. И я благодарна за это.
________________________________________
Путин рискует начать верить собственной пропаганде ("The Times", Великобритания)
Путин - диктатор или реалист? ("The Globe And Mail", Канада)
Тень Сталина, висящая над Путиным ("The Guardian", Великобритания)
