Философ думал, что получил от Николя Саркози гарантии для своих протеже. Но Франция сначала приоткрыла свои двери чеченским беженцам, а потом резко захлопнула их.
Андре Глюксмана переполняют горечь и негодование, можно подумать, что его обманули в лучших чувствах. 'Я все скажу Саркози, когда дозвонюсь до него, - заявляет он. - Это - возмутительно, это полностью противоречит тому, что он обещал и делал до сих пор!'. Из-за чего Андре Глюксман так разгневался? Из-за препон, чинимых правительством, чтобы помешать въезду в страну чеченских беженцев, его навязчивой идее, его великой борьбе. Философ обличает 'дискриминационные' меры, 'закрытие границ', даже еще хуже - потворство презренной России. 'Москва не хочет, чтобы чеченцы уезжали. И участие в этой блокаде не делает чести Франции'. Из-за этого он практически готов порвать с Саркози. 'Я, между прочим, - говорит он, - клятву верности не приносил'.
Разве не он с таким пылом поддержал год назад Николя Саркози, частично и из-за этой трагедии, которая не дает ему жить спокойно? И воодушевленно цитировал слова кандидата в президенты от партии 'Союз за Народное Движение' (Union pour un Mouvement Populaire, UMP): '250 000 убитых - это не мелочь'. Его гнев становится еще сильнее потому, что он считал, что добился от президента гарантий для своих протеже, признания 'исключительности чеченского вопроса', привилегированного к ним отношения из-за зверств, учиненных в этой стране, размером с носовой платок.
Когда речь идет о предмете, берущем его за душу, наш бывший маоист умеет быть убедительным. В свое время он обращался с подобной просьбой к Николя Саркози, министру внутренних дел Франции. Он повторял ее и во время президентской предвыборной кампании, и после того, как горячо поддерживаемый им кандидат одержал победу. Его старания увенчались успехом. Несмотря на очень жесткую иммиграционную политику и высылку незаконных иммигрантов, Франция проявляет крайнюю снисходительность в отношении чеченцев. 'Мы договорились о том, что они будут считаться беженцами не от нищеты, а от преследований и войны', - говорит Глюксман. Он непрестанно хлопочет за людей, которых собираются высылать из страны. 'Иногда, я буквально снимаю их с трапа самолета, - говорит он. 'Нам совсем недавно удалось многих спасти', - рассказывает его супруга Франсуаза. Если Андре Глюксман не пишет петиции префектам, он идет в более высокие инстанции. 'Я могу обращаться к людям из Елисейского дворца'. К кому? Имена он предпочитает не называть.
Помимо частных случаев, Глюксман требует предоставить право получать политическое убежище во Франции всем чеченцам. 'Они могут и не получить его, все зависит от конкретного случая, но я бы хотел, чтобы у них была возможность обратиться к нам с этой просьбой'. Правда, согласно условиям европейского соглашения, которое называется 'Дублин-2', человек, который просит политического убежища, должен подавать свои документы в государстве-члене ЕС, чью границу он пересек самой первой. Из-за этого условия кандидаты на статус беженца редко могут продвинуться дальше порога ЕС. Чеченцы чаще всего попадают во Францию через Польшу или Словакию. Таким образом, весьма велик риск того, что их 'дублинизируют' или 'переправят обратно', еще один административный эвфемизм, означающий, что они будут отправлены в эти две лимитрофные страны, где нет традиций приема иммигрантов, и которые очень редко кому-либо предоставляют статус беженца.
По просьбе Глюксмана было решено сделать исключение для 'выходцев из Чечни'. 10 июля 2007 года новый министр по вопросам иммиграции и национальной идентичности Брис Онтрефе (Brice Hortefeux) поспешил проинформировать об этом потерявших от изумления дар речи префектов. 'Я четко разъяснил, что отправка в Польшу согласно Дублинскому соглашению на данном этапе является нежелательной, что этим людям следует предоставлять временный вид на жительство, который позволит им подать прошение о предоставлении им статуса беженца', - подтвердил два месяца спустя министр в письме, направленном в ассоциацию Forum Rеfugiеs. Подобное нарушение правил ЕС заставило администрацию скрежетать зубами.
В течение осени эта новость облетела чеченскую диаспору. Аслан вместе с женой и 7 детьми провел три года в одном из варшавских центров для иммигрантов. 'В лагере было опасно находиться, чеченцы часто сводили друг с другом счеты. Все было переломано, даже в столовой, - рассказывает он. - Мы приехали сюда, как только узнали, что не рискуем подпасть под Дублинское соглашение'. Он купил билет на рейс в Стамбул с пересадкой в Париже. Старая хитрость, хорошо известная всем незаконным иммигрантам. Нужно выбрать конечный пункт следования, куда не нужна виза, а сойти с маршрута можно где-нибудь по пути. В конец ноября Аслан с семьей прибыл в аэропорт Руасси. 'Когда мы вышли из самолета, полицейские стали нам кричать: Стамбул или убежище? - смеясь, вспоминает он. - Я сказал, убежище. Они мне ответили - никаких проблем'.
Но проблемы начались быстро. С середины декабря это превратилось в ритуал. Каждый день в Париж рейсом Air France AF 2623 из Киева прибывали 30-40 чеченцев. Пассажиры, которые вроде бы следовали в Рабат, все как один просили убежища во Франции. Их размещали в специальной зоне аэропорта, охраняемой Воздушной и пограничной полицией (PAF) - так называемом местом ожидания принятия решений или Zapi III. Нечто вроде карантинной зоны, где люди ждали, разрешат им остаться во Франции или нет. Здание, рассчитанное на 163 человека, скоро стало переполненным. 'Их было так много, что пришлось оборудовать дополнительную зону', - говорит полицейский.
Полицейские PAF 26 декабря в срочном порядке реквизировали зал ожидания B33, потом 10 января - одно из помещений Air France. Вначале не было ни кроватей, ни душевых. Беженцы спали на железных скамейках или даже на полу, в холоде, дыша запахом керосина, который шел от расположенной совсем рядом взлетно-посадочной полосы. У них не было доступа к телефону, они не могли позвонить адвокату. 'Первые 36 часов нам не давали ни еды, ни питья. Даже детям, - рассказывает чеченка Седа, прилетевшая в Руасси в Рождество. В течение четырех дней пребывания в этой зоне она не знала, что происходит с ее мужем, который попал в другую часть аэропорта. - Я даже спросить не могла. У нас не было переводчика'.
Правительство испугалось. Полный назад! Оно направило в Киев офицеров PAF, которым было поручено раскрыть предполагаемую сеть незаконной иммиграции. Оно также приняло решение ограничить доступ в аэропорты страны. Но тут правительство столкнулось с дилеммой. Чеченцы имеют российское гражданство. Как помешать им прилетать во Францию и при этом не обидеть Москву и других граждан этой страны? В постановлении от 1 февраля для 'россиян, прибывающих из аэропортов, расположенных на Украине, в Белоруссии, Молдавии, Турции или Египте' была введена транзитная аэропортовая виза (VTA). Такого еще в Европе не было. Данная консульская мера мешает иммигрантам пользоваться лазейками и не задевает страну. 'Они говорят чеченцам 'нет', а друзьям Путина, направляющимся в Куршевель, - 'да'!', - возмущается Андре Глюксман, который раздосадован эти постановлением еще и потому, что на нем стоит подпись его давнего соратника Бернара Кушнера (Bernard Kouchner), нынешнего министра иностранных дел.
Если руководствоваться статистикой, эта паника кажется преувеличенной. В конце декабря в Руасси прибыло всего 1200 чеченцев. Но чиновникам показалось, что в крепости по имени Франция образовалась брешь. Мосты через ров поднимаются, один за другим. Брис Ортефе не только сообщил об отмене своего распоряжения о привилегированном режиме для чеченцев. Службы его министерства стали демонстрировать невиданную доселе жесткость. 'Чеченцам все сложнее въехать на территорию Франции, все труднее получить статус беженца, а ведь всего год назад их запросы почти никогда не отклонялись. С политической точки зрения это - абсолютное лицемерие', - восклицает адвокат Элен Гакон (Hеlеne Gacon), президент Национальной ассоциации помощи иностранцам на границах (Association nationale d'Assistance aux Frontiеres pour les Etrangers ,Anafe). Сегодня в Руасси чеченцы практически не прилетают. Одних поместили в центры для беженцев, других выслали в Польшу или на Украину. Родителей известного оппозиционера едва не отправили в Москву. 'Теперь полицейские хватают их на выходе из школ. Прошли золотые времена глюксмановской эйфории', - с иронией говорит еще один интеллектуал, занимающийся чеченскими беженцами.
Малдика в отчаянии. Префект подписал приказ о высылке ее сына, 22-летнего Тимура, за пределы Франции. Она опасается, что ее ждет та же участь. Ее муж в Грозном был активистом правозащитной организации 'Коалиция'. Он исчез в 2005 году. Она подозревает, что его убили феэсбешники. 'Он посещал одну тюрьму. По телефону сказал мне: еду домой. И исчез'. Ее шестилетняя дочь стала немой после милицейского обыска у них дома. 25 марта 2007 года Малдика, после очередных угроз, схватила своих четверых детей и уехала в Польшу. Девять месяцев она жила в центре для беженцев в Варшаве. 'Я не чувствовала себя там в безопасности. В центре находилось 40 000 чеченцев, и в коридоре можно было запросто столкнуться с врагом'. Она даже видела там двух агентов ФСБ, которые преследовали ее в Чечне. Именно тогда она услышала, что 'Саркози не высылает из страны чеченцев'. Она отправила Тимура во Францию, на грузовике, 18 декабря, и через месяц приехала к нему. Однажды ее сына вызвали в префектуру, задержали и отправили в иммиграционный центр в Винсене. 'Судья сказал, что меня 'дублинизируют', - рассказывает Тимур. - Я ничего не понял'. Тем же утром, после девяти часов, проведенных за решеткой, его освободили. Почему, он не знает. 'Может быть, благодаря заступничеству кого-нибудь вроде Глюксмана?', - предполагает Аннабелла Оранж (Annabella Orange). Эта руководительница комитета по вопросам Чечни уже не знает, что отвечать на участившиеся вопросы беженцев. 'Они спрашивают у нас, почему тот или этот получили разрешение, а они - нет. Как объяснить им, что осенью их принимали с распростертыми объятиями, а сегодня ситуация изменилась?'.
_____________________________
Андре Глюксман: Месяц в чеченском гетто ("Le Monde", Франция)
Андре Глюксман: Похороненные заживо ("The Wall Street Journal", США)
'Сейчас здесь мир. У нас новый аэропорт. Люди довольны' ("The Guardian", Великобритания)
