From The Economist print edition
Пожить в России - все равно что поесть лариама: этот препарат предотвращает малярию, но вызывает психотропный эффект, так что людям с повышенной возбудимостью его принимать не рекомендуется. А заслуженный британский телеведущий Джонатан Димблби (Jonathan Dimbleby), по его собственному признанию, совершал путешествие от Мурманска до Владивостока в состоянии значительного эмоционального возбуждения. Подавляющий психику ландшафт, люди, зачастую очень грубые в общении - все это его выздоровлению явно не способствовало. Напротив, его реакция - ошеломление, ужас, расстройство - от этого становилась только более острой.
Об уродливом авторитаризме путинского Кремля и о дипломатических выходках России, совершаемых в состоянии углеводородного опьянения, мы знаем уже немало. Гораздо меньше рассказывают о том, какова при Путине жизнь простых людей огромного и разболтанного русского континента. И на эту тему у Димблби получилось весьма проницательное повествование. В его книге есть и призрачность Санкт-Петербурга; и микрокультуры Кавказа (и пристрастие тамошних обитателей к остроносым туфлям); и разруха в Беслане; и волшебство родового поместья Толстого; и до смешного опасные дороги, и до несмешного ужасные гостиницы. Он подмечает, как меняют русского человека тост, романтика долгой дороги на поезде и запущенность вокзалов. Он разговаривает с карельской ведьмой, встречается с сибирским шаманом и дикими лошадьми в горах Алтая. Он парится в шикарной московской бане. Он пьет много водки.
Эти наблюдения перемежаются в его книге живыми рассказами о наиболее драматичных периодах российской истории - исследовании Сибири, трагическом благородстве декабристов и невыразимо страшной осаде Ленинграда. Он встречается с людьми, похожими на святых - такие люди могут родиться только в странах со столь страшной историей, как Россия: самоубийственно смелыми журналистами из Самары, экологами с Урала, героиней борьбы со СПИДом из Иркутска. Но их портреты разительным образом контрастируют с общим фоном, который, не будь их, превратил бы книгу в портретную галерею зла. 'Мы крадем, - говорит каспийский браконьер, вытаскивая из сетей осетра. - Крадем - и ничего: все крадут'.
Димблби отмечает бандитскую сущность российской власти на всех ее уровнях: чтобы выжить, в России от колыбели до могилы приходится мириться и с ужасающей преступностью, и с коррупцией. Очень живо выписана убийственная комбинация дикого безразличия со стороны правителей с фатализмом подданных, от которого хочется выть. Все время пребывания Димблби в России в его западной голове не укладывается, как русские, с которыми он встречается, могут быть умны и восприимчивы - и в то же время их отношение к демократии отдает цинизмом и граничит с враждебностью. Систему, выстроенную Путиным, он называет 'криптофашистской'.
Димблби любит русскую литературу и повсюду, путешествуя по стране, слышит эхо Толстого и Гоголя. Тем не менее, он не эксперт по России (поездка была организована для съемок сериала для 'Би-Би-Си') и поэтому допускает упрощения и ошибки - например, в отношении Чечни и дела "ЮКОСа". Но в этом, собственно, и заключается главная ценность его книги. Его незамыленный глаз подмечает ту ужасающую аморальность каждодневной несправедливости - использование голодных призывников, практически детей, в качестве рабов или постоянные преследования мигрантов, - которой слишком часто не воспринимает более привыкший к российской действительности глаз специалиста. И его отвращение в какой-то мере компенсируется очарованием России - очарованием, которое она каким-то образом возбуждает в душе любого, даже самого скептически настроенного гостя.
___________________________________________
Россия: тоталитарный режим, рабски подчиненный царю, строящему новую фашистскую империю ("Daily Mail", Великобритания)
В Россию с любовью ("The Sunday Times", Великобритания)
Соблазненные улыбкой Путина ("The Sunday Times", Великобритания)
