Wednesday, July 23, 2008; Page A15
Стоя со Слободаном Милошевичем (Slobodan Milosevic) на веранде правительственного охотничьего домика под Белградом, я еще издалека увидел, как из пары одинаковых черных 'мерседесов' вышли два человека и направились к нам. Я содрогнулся - их трудно было с кем-нибудь перепутать. Ратко Младич (Ratko Mladic) в своей полевой форме, приземистый, идущий как будто по глубокой грязи и Радован Караджич (Radovan Karadzic) - повыше, в костюме, с гривой седых волос, уложенной в тщательно продуманном беспорядке.
Арест Караджича в этот понедельник заставил меня вернуться почти на 13 лет назад, к нашей единственной встрече, к переговорам, противостоянию и драматизму той долгой ночи. Было пять часов вечера 13 сентября 1995 года, война в Боснии была в самом разгаре. Годами Запад и ООН слабо реагировали на сербскую агрессию в Боснии и этнические чистки, направленные против мусульман и хорватов, но, в конце концов, бомбардировки, осуществлявшиеся НАТО под руководством США, заставили сербов занять оборонительную позицию. Наша маленькая дипломатическая миссия, в состав которой входили Уэсли К. Кларк (Wesley K. Clark), тогда в чине генерал-лейтенанта, и Кристофер Хилл (Christopher Hill), сейчас возглавляющий делегацию США на переговорах с Северной Кореей, в пятый раз прибыла в Белград в попытке положить конец войне, на тот момент уже унесшей жизни около 300000 человек.
Главной причиной войны были эти три человека - Милошевич, Младич и Караджич. Международный трибунал по бывшей Югославии на тот момент уже обвинил Младича и Караджича в военных преступлениях. (Милошевичу обвинения не были предъявлены до 1999 года.) Однако в качестве лидеров сепаратистского движения боснийских сербов они много встречались с западными знаменитостями, в том числе с Джимми Картером (Jimmy Carter).
На этот раз наша делегация решила изменить стратегию, исключить из процесса Караджича и Младича и заставить Милошевича как главу сербов региона взять на себя ответственность за войну и за переговоры, которые, как мы надеялись, должны были ее окончить. Однако Милошевич в какой-то момент все же захотел снова подключить к переговорам этих двоих, возможно, для того, чтобы снять с себя часть давления.
Мы этого ожидали и заранее договорились о том, что хотя мы не будем сами просить о встрече с Караджичем и Младичем, если Милошевич ее предложит, мы согласимся, но только один раз, и только на жестких условиях, предусматривающих ответственность Милошевича за их поведение.
Я разрешил членам нашей делегации самим решать, будут ли они пожимать руки массовым убийцам. Лично я ненавидел этих людей за то, что они совершили. Кроме прочих преступлений, они были косвенно ответственны за смерть трех наших коллег - Воба Фрейжера (Bob Frasure), Джо Крузела (Joe Kruzel) и Нельсона Дрю (Nelson Drew), бронетранспортер которых свалился в ущелье, когда мы пытались добраться до Сараево по единственной незаблокированной дороге, проходившей по контролируемой сербами, территории, обстреливавшейся снайперами.
Я не стал пожимать им руки, хотя Караджич и Младич сделали такую попытку. Некоторые из нас подали им руки, некоторые нет. Этим вечером главную роль играл Младич, а не Караджич. Когда мы сели за стол, он начал 'играть в гляделки' с членами нашей делегации. Караджич сначала молчал. У него было крупное лицо с тяжелым, дряблым подбородком и неожиданно кроткими глазами. Затем, услышав, что мы требуем немедленно снять осаду Сараево, он взорвался. Вскочив из-за стола, Караджич, учившийся в Америке, начал кричать на приличном английском об 'унижениях', которые переживает его народ. Я напомнил Милошевичу о его обещании не допускать подобных разглагольствований. Караджич в запале заявил, что он позвонит бывшему президенту Картеру, с которым, по его словам, у него были хорошие отношения, и попытался покинуть стол переговоров. Тогда в первый и последний раз за эту ночь я лично обратился к Караджичу, сообщив ему, что я работаю только на президента Билла Клинтона (Bill Clinton), и что он может, если ему угодно, звонить президенту Картеру, но после этого мы прекратим переговоры, и бомбежки будут усилены. Милошевич что-то сказал Караджичу по-сербски, тот снова сел, и мы вернулись к деловому тону.
Спустя 10 часов, было достигнуто соглашение о снятии осады после более чем трех лет войны. На следующий день мы, наконец, смогли прилететь во вновь открывшийся сараевский аэропорт. Непреклонный город уже начал возвращаться к жизни. Еще через два месяца война закончилась в Дейтоне, чтобы больше никогда не возобновиться.
Однако, несмотря на то, что Дейтонские соглашения предоставили НАТО полномочия для ареста Караджича и Младича, они оставались на свободе почти 13 лет. И вот, наконец, первый из двух ужасных убийц отправляется в Гаагу. Необходимо, чтобы и Младич получил этот билет в один конец вслед за Караджичем.
Особую важность его аресту придает то, что он был осуществлен сербскими властями. Президент Сербии Борис Тадич (Boris Tadic) заслуживает уважения за этот шаг, тем более что его близкий друг сербский премьер-министр Зоран Джинджич (Zoran Djindjic) был убит в 2003 году за то, что осмелился арестовать Милошевича и отправить его в 2001-м в Гаагу. Арест Караджича заслуживает не просто сноски в будущих учебниках истории; наконец, со сцены исчезает человек, продолжающий препятствовать миру и прогрессу на Балканах, идеолог этнических чисток, заслуживший ими особое место в истории. Кроме того, это приближает Сербию к членству в Евросоюзе.
Арест Караджича еще раз напоминает нам о важности трибуналов по военным преступлениям. Даже несмотря на то, что более 12 лет - это непростительно долгий срок, обвинения, выдвинутые трибуналом заставили Караджича скрываться и помешали ему вновь всплыть на поверхность. В далеком Хартуме президенту Судана Омару Хасану аль-Баширу (Omar Hassan al-Bashir), обвиненному на прошлой неделе Международным уголовным судом, следовало бы обратить на происходящее самое пристальное внимание.
Ричард Холбрук - главный архитектор Дейтонских мирных соглашений, ведет в The Washington Post еженедельную колонку
____________________________
Джон Лафлэнд: Арест Радована Караджича ("РИА Новости", Россия)
Справедливость на Балканах ("The Wall Street Journal", США)
Караджич, ставший призраком ("The International Herald Tribune", США)
