Thursday, July 24, 2008; A19
Москва - Недавно Русская православная церковь призвала власти осудить советский коммунистический режим. Довольно странно, что церковь задумалась об этом сейчас: ведь прошло уже почти двадцать лет с тех пор, как Михаил Горбачев инициировал лавину публичных разоблачений об ужасах ГУЛАГа и вдохновителях кровавой коммунистической диктатуры - Ленине, Сталине, их сообщниках и последователях.
За этим общенациональным путешествием в историю последовало падение коммунизма и распад Советского Союза. Первый президент России Борис Ельцин, превратившись в пламенного антикоммуниста, покончил с режимом страха и репрессий, от которого страна страдала семь десятилетий. В последующие годы власти и общественные организации пытались восстановить историческую справедливость.
Но следующий президент России Владимир Путин дистанцировался от взглядов предшественника. В годы его президентства антикоммунизм оказался не у дел. Были возвращены некоторые коммунистические символы, включая сталинский государственный гимн, а упоминания о сталинских преступлениях практически исчезли из официального дискурса. Риторика властей, продвигающих образ России как сильного государства и предупреждающих о враждебном западном мире, стремящемся навредить стране, возродила восхищение Сталиным, которое так и не угасло в посткоммунистические годы, и общую ностальгию по советским временам.
Возможно, антикоммунистическая инициатива церкви служит интересам российского руководства, которое, по-видимому, ищет способы осудить коммунизм, не желая при этом затрагивать вопросы о сегодняшнем режиме и его связи с коммунистическим прошлым.
Возможно, интерес к порицанию коммунизма связан с призывами бывших советских республик к международному осуждению массовых убийств и других преступлений, совершенных на их территории советским режимом. Например, Украина стремится привлечь Россию к ответственности за голод, который ее крестьяне претерпели во время сталинской коллективизации. Это может вызывать ярость у российских чиновников, но они не могут доказать, что число жертв является вымышленным - не в последнюю очередь потому, что российские крестьяне пали жертвой того же самого злодейства. Поэтому России нужно ухитриться признать преступления, но не брать за них ответственность, чтобы Украина и другие страны не искали компенсации.
Церковь, традиционный союзник государства, является подходящим кандидатом на выполнение этой задачи. Ее сотрудничество с советским режимом - известный (и прискорбный) факт, поэтому у нее есть свой резон не заходить слишком далеко в осуждении коммунизма. В нескольких выступлениях, сделанных за последние пару недель, официальный представитель церкви в очень общих словах призвал правительство почтить память жертв, изменить названия городов и улиц, ассоциирующиеся с видными коммунистическими деятелями прошлого, убрать 'статуи кровавых лидеров с центральных площадей' и так далее. Инициаторы этой 'легкой декоммунизации' не упоминают о Сталине и других организаторах большого террора и о чудовищной госбезопасности, сотрудники которой по приказу коммунистической партии пытали и расстреливали миллионы людей.
Призыв церкви к декоммунизации помогает государству еще более маргинализовать общественную работу под руководством правозащитной группы 'Мемориал', которая с конца 1980-х годов ищет и публикует информацию о коммунистических преступлениях. В отличие от Русской православной церкви, 'Мемориал' не ограничивает порицание коммунизма 'разумными рамками'. Неудивительно, что антикоммунистическая кампания церкви создает такое впечатление, будто церковь - единственная организация, которой небезразлична память об ужасах коммунизма.
Путинский Кремль последовательно стремился столкнуть на обочину политической жизни те организации, которые не желают поступаться своей самостоятельностью и занимаются тем, что противоречит официальной линии. С недавних пор 'Мемориал', возможно, стал вызывать еще большую тревогу: как сказал мне председатель правления 'Мемориала' Арсений Рогинский, в обществе усилилась поддержка его организации. Те, кто считает открытую политическую деятельность рискованной и бессмысленной, возможно, считают поддержку антисталинских инициатив мягкой формой оппозиции, объясняет он. Например, предметом общественной дискуссии вновь стало строительство памятника жертвам ГУЛАГа. Активную роль здесь играют Горбачев и другие заметные общественные фигуры. А "Новая газета", одним из совладельцев которой является Горбачев, в этом году опубликовала серию статей, посвященных жертвам и участникам большого террора.
Сегодня интерес к темной стороне советской истории сравнительно невелик по сравнению с концом 1980-х, когда вся страна страстно желала знать правду о преступлениях советского режима. Но и этого может оказаться достаточно, чтобы Кремль пожелал перехватить инициативу и взять возникший интерес под свой контроль. Если его план действительно состоит в том, чтобы задействовать церковь в умеренной антикоммунистической кампании, столкнув на обочину "Мемориал", то полномочий и ресурсов для этого у властей хватит. Разумеется, даже ограниченное осуждение коммунизма - лучше, чем ничего, но эти политические полумеры не могут заменить общенационального стремления разобраться в истории России.
Маша Липман, редактор журнала московского Центра Карнеги Pro et Contra, автор ежемесячной колонки в The Post.
__________________________________________
Государство и Церковь в России: Православие по-кремлевски? ("The New York Times", США)
Россия, страна зачарованных: верования нового века ("The Globe And Mail", Канада)
'В Библии это названо грехом' ("Spiegel", Германия)
Православная церковь - агент президента Путина ("The Times", Великобритания)
Православная Край затерянных храмов ("The Observer", Великобритания)
Русская объединенная церковь Путина ("Time", США)
