Когда я впервые услышала об Александре Солженицыне во времена моего детства в Советском Союзе, он был автором запрещенных книг, которого осыпала бранью официальная власть. Для моих не любивших коммунизм родителей и их друзей он был героем, бросившим вызов громадной машине советского государства, и говорившим правду о его преступлениях. Сегодня, почти 20 лет спустя после падения коммунизма, скончавшегося в воскресенье на 90-м году жизни Солженицына вспоминают с восхищением во всем мире и в его собственной стране. Однако его наследие как общественного деятеля гораздо более сложное.
К началу 80-х Солженицын, которого в 1974 году выдворили из Советского Союза, осел в Соединенных Штатах и начал бороться не только с коммунистическим режимом, но и с другими диссидентами, которые были слишком прозападными, слишком либеральными и слишком активно поддерживали индивидуализм и плюрализм. У России, утверждал Солженицын, свой собственный путь, корни которого лежат в ее национальной самобытности, традиционной вере и общности, а не в правах личности и светской демократии.
Несколько лет спустя дебаты между приверженцами различных концепций посткоммунистического устройства России внезапно перестали носить чисто теоретический характер. В 1990 году в Советском Союзе большим тиражом была опубликована статья Солженицына 'Как нам обустроить Россию'. В 1994-м он вернулся на Родину, и его приветствовали как героя. Солженицын, резко критиковавший политику Бориса Ельцина, в 1998 году отказался от государственной награды, заявив, что не может принять ее от 'государства, которое довело страну до нынешнего состояния разрухи'.
В прошлом году он принял Государственную премию России из рук Владимира Путина.
Было очень странно наблюдать за тем, как летописец ГУЛага Солженицын беседует с кадровым офицером КГБ Путиным. Месяцем позже, давая интервью немецкому журналу Spiegel, Солженицын объяснил, что Путин 'не был следователем КГБ и не руководил лагерем в ГУЛаге'. Он был офицером внешней разведки, а это уважаемая профессия во многих странах. Но в каком бы подразделении Путин ни работал, он служил в той самой организации, которая охотилась на диссидентов и отправляла людей в тюрьмы ГУЛага. А после прихода к власти этот человек постарался сделать так, чтобы КГБ и его организации-предшественники заняли почетное место в российской истории и в обществе. Но Солженицын не обратил на это никакого внимания.
В том же интервью Солженицын открыто отказался осудить путинское заявление о том, что России не следует зацикливаться на ужасах сталинского прошлого. Вместо этого писатель пожаловался, что Запад и бывшие советские сателлиты из числа стран восточного блока используют зверства и ужасы сталинской эпохи в качестве нравственной дубинки, которой они колошматят Россию.
Путинская Россия вряд ли могла соответствовать идеалам Солженицына. Ее безудержное потребительское общество и низкопробная поп-культура во многом превзошли ту западную меркантильность, которую осуждал писатель. Однако Солженицыну был явно по душе путинский авторитарный режим с его упором на национальное единство, с его связями с Русской Православной Церковью и напористостью во внешней политике.
Таков печальный парадокс последних лет жизни Солженицына. Человек, который когда-то писал советским лидерам письма с требованием запретить цензуру, не стал выступать против ее возрождения. Человек, который использовал средства от полученной Нобелевской премии для создания фонда по оказанию помощи политзаключенным, хранил молчание по поводу новых политических заключенных путинского режима. У человека, выдвинувшего лозунг 'Жить не по лжи', были вполне комфортные взаимоотношения с государством, которое фальсифицировало выборы и наполняло средства массовой информации большой и малой ложью. Человек, который когда-то призывал Запад к 'более активному вмешательству в наши внутренние дела', присоединился к общему хору антизападного агитпропа.
В своей последней статье, которая была опубликована в апреле на страницах газеты 'Известия', он назвал антироссийскими попытки правительства Украины объявить геноцидом организованный государством в 1932-1933 годах массовый голод. Солженицын пожаловался в этой статье: 'Да для западных ушей такая лютая подтравка пройдет легче всего, они в нашу историю никогда и не вникали, им подай готовую басню, хоть и обезумелую'.
Вклад Солженицына в разрушение коммунистического тоталитаризма никогда не будет забыт. Но фактически благословив возрождающуюся диктатуру, которая свернула многие с большим трудом завоеванные свободы, Солженицын, обладавший моральным правом говорить и оказывать воздействие на умы, несомненно, запятнал этот вклад.
В своем выступлении в связи с вручением Нобелевской премии в 1974 году Солженицын заявил, что 'одно слово правды весь мир перетянет'. В 20-м веке Солженицын говорил эти слова правды, когда это было нужно. В веке 21-м он этого делать не стал.
Кейти Янг - пишущий редактор журнала Reason.
____________________________
Прощание с Солженицыным: почтение, но никакого массового горя ("The International Herald Tribune", США)
Солженицын: нелюбимый пророк в России и неудобный гость на Западе ("The Financial Times", Великобритания)
Принципы ГУЛага все еще актуальны ("The Independent", Великобритания)
Сильнее, чем ГУЛаг ("The Washington Post", США)
