From The Economist print edition
Неудивительно - еще бы, чего уж тут удивительного, возьмем хотя бы самые последние газетные заголовки, 'Мусульманские сепаратисты убивают китайских полицейских', 'Иран грозит закрыть Ормузский пролив для западных нефтяных танкеров', 'В сепаратистской провинции Грузии возобновляются бои', 'Россия в ответ на якобы авантюру Америки планирует разместить ядерные бомбардировщики на Кубе', - что и Москва, и Пекин, и много кто еще считают, что безопасность на всем пространстве Евразии должна быть в более подходящих руках. Старые альянсы - например, НАТО - и рыхлые союзы - например, Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе - на эту роль не особенно годятся: выбор членов слишком узок, правовая составляющая слабовата, взгляды на политику - закостеневшие. Давно пора придумать что-нибудь получше.
Вот как, в общих чертах, думают в Москве. Впервые за многие годы Россия не сводит старые счеты, а предлагает некие новые идеи. Подробности нам обещают представить в сентябре, а пока что план, в общих чертах обрисованный президентом Дмитрием Медведевым и разрекламированный постоянным представителем России при НАТО Дмитрием Рогозиным, заключается в том, чтобы в следующем году созвать в Москве большую международную конференцию, пригласив на нее представителей России и ее бывших советских союзников, стран НАТО и ЕС, а также Китая и, вероятно, Индии. По результатам конференции предлагается основать новую организацию, которая занималась бы вопросами безопасности - от терроризма до нелегальной миграции. Ну разве можно возражать против таких перспектив?
Запад, впрочем, пока безмолвствует. В Европе есть страны, которые не прочь поучаствовать в такой структуре безопасности, где американской гегемонии было бы поменьше, а международного права - побольше. Есть и такие, кто заранее настроен скептически, но считают, что отмахиваться от плана, не выслушанного в деталях, было бы грубостью.
Мысль о том, что безопасностью в Европе и Азии должна заниматься единая организация, отнюдь не нова. Один такой договор заключили Россия и Китай еще в 1996 году. В 2001-м, со вступлением еще четырех членов, он превратился в Шанхайскую организацию сотрудничества (в качестве наблюдателей в ней также присутствуют Индия и три другие страны). Цель ШОС - противостояние трем крупнейшим (во всяком случае, с точки зрения многонациональных авторитарных государств) опасностям - терроризму, сепаратизму и экстремизму. Те, кто из-за рубежа поддерживает исламских экстремистов Северного Кавказа - это, скорее всего, те же самые люди, кто стоит за мусульманами-сепаратистами в западных районах Китая и узбекскими партизанами в Ферганской долине. Во всяком случае, так считают основатели ШОС. Однако пока что ее деятельность сводится в основном к обмену информацией и координации антитеррористической работы.
За годы своего существования ШОС набрала кое-какой вес: во-первых, стала центром общения для стран, одинаково не приемлющих доминирование Америки; во-вторых, у нее появилась, пусть пока не очень серьезная, военная составляющая. В прошлом году члены ШОС провели в Центральной Азии военные учения - фактически, после советско-китайского конфликта полувековой давности Россия и Китай впервые играли в одной команде. Реакция была чуть ли не панической - от 'В мире теперь есть ОПЕК с бомбами' до 'WWW - это Мир-Без-Запада (World Without the West)'.
Подобные выкрики - это преувеличение. По словам лондонского политолога Бобо Ло (Bobo Lo) - вскоре выйдет в свет его книга 'Ось наименьшего сопротивления' ('Axis of Convenience'), - главной задачей ШОС остается утверждать российские и китайские интересы в Центральной Азии, 'не запугивая местных', то есть небольшие центральноазиатские страны. Как только эта организация начнет шуметь, она тут же перестанет быть полезной. Например, в апреле Таджикистан предложил принять Иран в качестве полноправного члена ШОС. И что? и ничего.
Не исключено, что нынешний российский план направлен в том числе и на то, чтобы подтолкнуть страны Запада к более серьезному разговору с ШОС, у которой на конференции, по задумке авторов, будет такое же место, как и у НАТО, и у других международных организаций. А если Запад начнет открыто нервничать по поводу того, что ему придется сидеть за одним столом с ШОС и ей подобными, он весьма рискует выказать некое лицемерие - ведь не кто иной, как ЕС и НАТО, постоянно возмущаются, что Россия, мол, использует тактику 'разделяй и властвуй' и, заключая с отдельными странами двусторонние соглашения, подрывает престиж многосторонних организаций. Хотя к организациям, спонсируемым Кремлем, Запад примерно так и относится.
Однако самая серьезная проблема, с которой столкнется любая новая организация - это не привередливость Запада, а фундаментальные столкновения ценностей и интересов. Даже в ШОС не все дискуссии проходят гладко. В каких-то вопросах Россия и Китай - партнеры, в каких-то - конкуренты. В последние два года, например, объем продаж российского оружия в Китай существенно упал. Российские политики понимают, что подъем Китая - это появление у их границ все более сильного соседа, серьезно настроенного на исправление старых несправедливостей, а среди них, как считает Ло, в долгосрочной перспективе вполне могут оказаться и вполне территориальные вопросы - например, вопросы земель, которые слабый Китай был некогда вынужден уступить царской России.
Этот дисбаланс уже работает на охлаждение энтузиазма России в отношении Китая. Также Россия не дает согласия на принятие Китая в 'большую восьмерку'. И если раньше вся Москва говорила о 'многополярном мире', то сегодня там больше в ходу рассуждения об 'общеевропейской цивилизации'.
- Они боятся, что в многополярном мире не все полюса будут равны между собой, - считает Ло.
Тогда каково же будет добиваться согласия в этой новой евразийской структуре безопасности? Именно раздоры между прозападными и пророссийскими странами привели к параличу ОБСЕ, все решения которой должны приниматься консенсусом - а ведь не так давно ОБСЕ считалась в России чуть ли не невоенной альтернативой НАТО. На последних выборах Россия не пустила к себе наблюдателей от ОБСЕ и выдавила ее на обочину разрешения конфликтов - например, в Грузии. Вряд ли в новой структуре путь к договоренностям окажется более легким.
Конечно, Америку и европейские страны весьма воодушевило бы, если бы оказалось, что Россия действительно хочет быть частью пространства, которое всякие умники из внешнеполитических центров, например Дмитрий Тренин из московского Центра Карнеги, окрестили 'Большим Западом' ('Greater West'). Однако есть одна проблема - что такое 'Запад'? Послушать российских политиков, так их восприятие 'западности' - национальный суверенитет плюс общее культурно-христианское наследие - недалеко ушло от девятнадцатого века.
В веке двадцать первом те, кто так говорит, уже 'шагают правой'. Сегодня западные страны уже с готовностью подписываются под массой многосторонних соглашений, ограничивающих их собственный суверенитет, и стараются на практике применять общие стандарты прав человека и политической свободы. В России же, как и в других странах ШОС, подобные соглашения с точки зрения многих равны анафеме, ибо их подписанты, как говорят их противники, не вспоминают о безопасности и попросту лицемерят.
На практике цементом, способным спаять между собой членов любого международного собрания, зачастую становится либо распространение неких общих ценностей (как, например, НАТО), либо общее неприятие этих ценностей (как, например, ШОС). А есть ли в Евразии такой идеологический цемент, который был бы способен слить ее воедино? Какой вопрос, пусть даже одинаково важный для всех стран материка, ни возьми - от коллективной безопасности до поставок энергоносителей или прав меньшинств - взгляды разных государств очень сильно отличаются. И пока не станет по-другому, перспективы 'большого плана' русских останутся весьма и весьма туманными.
_________________________________________
Наталия Нарочницкая: "США очень болезненно относятся к восстановлению Россией своей роли" ("ИноСМИ", Россия)
НАТО как призрак для российского авторитаризма ("Latvijas Avize", Латвия)
Россия усиливает напор: Вашингтон на грани нокдауна ("Asia Times", Гонконг)
