From The Economist print edition
Отдельные люди проявляют мужество. Но российская интеллигенция, которая может быть намного свободнее, чем в недобрые старые времена, по-прежнему боится высказываться прямо и откровенно
Они недолюбливали друг друга - Александр Солженицын и либеральная российская интеллигенция. Солженицын, которого на Западе считали лучшим ее представителем, отзывался о ней резко - как, впрочем, почти обо всем остальном. Он отказывался использовать слово 'интеллигенция', и взамен его изобрел неприятное и уничижительное слово 'образованщина'. Интеллигенция ответила ему тем же. Она отдавала должное его мужеству, читала его самиздатовские книги, но ее отпугивали антизападные настроения Солженицына, и она отказывалась считать его своим.
Его главное обвинение состояло в том, что интеллигенция не выполнила главную свою задачу - говорить от имени народа, задавленного авторитарным государством. Ее представители стали частью системы, заняв в ней удобные и теплые местечки. '100 лет назад, - писал он в 1974 году, - у русских интеллигентов считалось жертвой пойти на смертную казнь. Сейчас представляется жертвой - рискнуть получить административное взыскание'. Свои заповеди он написал заглавными буквами: 'НЕ ЛГАТЬ! НЕ УЧАСТВОВАТЬ ВО ЛЖИ! НЕ ПОДДЕРЖИВАТЬ ЛОЖЬ!'
Когда Солженицын писал такие слова, мало кто осмеливался открыто спорить с великим русским писателем-изгнанником. Но когда писатель в 1994 году вернулся в Россию, он стал фигурой из прошлого. Мало кто из знаменитых писателей и артистов пришел отдать ему последние почести в день прощания. Самыми заметными фигурами были Владимир Путин и Михаил Горбачев.
Опубликованный в 1973 году 'Архипелаг ГУЛаг' до основания встряхнул всю советскую систему, но он не привил стране иммунитет от воссоздания советских символов и составных элементов. Россией сегодня правит элита КГБ, у нее советский гимн, подобострастные средства массовой информации, продажные суды и механически утверждающий все решения парламент. В новом учебнике истории утверждается, что Советский Союз хоть и не являлся демократическим государством, но был 'примером самого лучшего и справедливого общества для миллионов людей во всем мире'. Большую долю вины за это несет Путин, но это не освобождает российскую интеллигенцию от ответственности. Путинизм окреп благодаря отсутствию сопротивления той части общества, которая должна оказывать интеллектуальное противодействие.
Незадолго до ухода Путина с поста президента известный российский режиссер Никита Михалков и еще пара путинских поклонников написали ему письмо 'от имени российской творческой интеллигенции', умоляя остаться у власти. Послание это вызвало возмущение у противоположного лагеря, который составил собственное открытое письмо, и потребовал от Путина уйти. Два этих письма стали редкими всплесками на кардиограмме интеллигенции, которая практически не подавала до этого признаков жизни. Смерть великого интеллектуала стала еще одним таким всплеском этого находящегося почти постоянно в спячке слоя общества.
Само слово 'интеллигенция' является русским изобретением. На Западе оно обычно вызывает в воображении образ талантливого интеллектуала не от мира сего, духовно богатого, совестливого и гонимого государством. Но советская интеллигенция была другой. Ее сформировало государство со вполне конкретной целью, и у этой интеллигенции не было ничего общего с ее предшественниками из 19-го века.
В трилогии Тома Стоппарда (Tom Stoppard) о русских интеллигентах 19-го столетия 'Берег утопии' Александр Герцен жалуется, что Россия не внесла никакого вклада в философию и политические дебаты. 'Нет, есть! Интеллигенция', - отвечает его друг. 'Ну, это ужасное слово', - говорит другой. 'А что оно означает?' - спрашивает Герцен. 'Оно означает нас. Уникальный русский феномен, интеллектуальная оппозиция, которую считают общественной силой'.
Герои Стоппарда чужие в сегодняшней России. Их ненависть к автократии, их убийственная критика и их способность выражать заботы и нужды угнетенных кажутся наивными и несовременными. Утратила ли российская интеллигенция свою социальную силу и интеллектуальное влияние? Или такое явление существует только в авторитарном обществе, где нет действующего парламента? Может быть, Солженицын был прав, ставя российской интеллигенции свой диагноз: что она является просто группой людей с дипломами и хорошей работой?
Безусловно, Солженицын был далеко не первым русским интеллектуалом, критиковавшим интеллигенцию. Самокритика и раскаяние давно уже являются неотъемлемой чертой ее характера. В своей статьей в важном сборнике 'Вехи', которая стала попыткой самосозерцания и была написана в 1909 году, Сергей Булгаков описывает жалкое состояние интеллигенции, ее чванство перед собственным народом, отсутствие у нее дисциплины и порядочности. 'Русское общество, истощенное предыдущим напряжением и неудачами, находится в каком-то оцепенении, апатии, духовном разброде, унынии. ... Русская литература залита мутной волной порнографии и сенсационных изделий'.
Большевистской России не нужны были мыслящие интеллигенты, подобные Булгакову. Он стал одним из первых русских философов, изгнанных Лениным из страны в 1922 году. Многие из его читателей сгинули в тюрьмах и лагерях.
Приходите ко мне в кабинет
Ленин и Сталин искоренили старую русскую интеллигенцию как политическую силу. Но понимая значение культуры, они подкупали и перековывали лучших ее представителей, подгоняя их под собственные нужды. Например, Московский художественный театр, бывший олицетворением чеховской интеллигенции, постепенно превратился в советское заведение. Его актеров осыпали привилегиями, им создавали комфортные условия, позволяя ездить за границу и отдыхать в правительственных санаториях - лишь бы они своим искусством служили целям большевистского государства. В конце двадцатых годов советское правительство начало выделять большие участки земли избранным художникам, ученым и инженерам в специально отведенных для этого местах.
Василий Качалов был актером Московского художественного театра и играл в нем чеховских героев. По словам его сына, он реагировал на двойственность своего нового положения тем, что сильно пил. А выпив, проклинал себя за то, что позволил государству сделать из себя символ неразрывности русской и советской интеллигенции.
На самом деле, ядро советской интеллигенции как общественного явления составляли ученые, в частности физики. Историк из Оксфордского университета Андрей Зорин утверждает, что интеллигенция была в основном продуктом ядерных исследований. Сталину нужна была ядерная бомба, и он понимал, что мозги ученых не будут работать, если им не дать некоторую степень свободы. Условия, создававшиеся для ученых, были близки к идеальным: у них было положение, деньги и оборудование; их ничто не отвлекало от работы. 'Наука была любимым детищем в руках государства, - говорит член Российской академии наук Владимир Фортов, - она была престижна и хорошо оплачивалась. Мы могли проводить свои исследования и не думать ни о чем другом'.
Российских физиков-ядерщиков селили в закрытых или полузакрытых лесных городках и размещали не в бараках, а в красивых коттеджах, напоминающих швейцарские шале и небольшие дома русских помещиков. Лучшие ученые были освобождены от обязанности вступать в коммунистическую партию. У них был прямой доступ в Кремль. Тот факт, что Андрей Сахаров был одним из ведущих в России ученых-ядерщиков, отцом первой советской водородной бомбы, а также человеком, напрямую контактировавшим с шефом безопасности Лаврентием Берией, придавал особую силу и значимость его инакомыслию.
Научные колонии хорошо обеспечивались не только продуктами питания, но и культурой. Тот политический авторитет, которым обладали ученые, позволял им приглашать артистов, которым не разрешалось выступать перед более крупной аудиторией. Легендарный русский поэт-песенник и бунтарь Владимир Высоцкий один из первых своих публичных концертов дал в городе Дубне, где проводились ядерные исследования.
Потребности российских военных привели к перепроизводству ученых самых разных отраслей, от которого не отставало перепроизводство в культуре, говорит Зорин. Потребителями этой культуры были миллионы инженеров и ученых, работавших в научно-исследовательских институтах и конструкторских бюро, у которых не было адреса, а существовал только номер почтового ящика. Советской экономике некуда было их всех девать. Тогда в Советском Союзе ходила такая шутка: 'Мы делаем вид, что работаем, а государство делает вид, что платит нам'.
Огромное количество образованных, интеллигентных и мало загруженных работой людей в возрасте от 30 до 50 лет, у которых не было больших перспектив для продвижения по карьерной лестнице, создавали великолепную среду для брожения либеральных идей. Со временем они сформировались в политический класс. Это были не диссиденты, и они зависели от государства, которое их обеспечивало. Но им надоели ограничения советской идеологии, и они критиковали существовавшую систему.
Они хотели жить, 'как живут остальные люди в цивилизованном мире'. Им хотелось ездить за границу, покупать продукты без очередей и иметь доступ к информации. Но у них не было желания разрушать Советский Союз, и они не могли предвидеть его распад.
Именно этот политический класс интеллигенции подготовил почву для перестройки и стал основной базой поддержки для Михаила Горбачева. Перестройка давала все, чего желала интеллигенция, сохраняя при этом в целости Советский Союз. Конец 80-х был для нее, пожалуй, самым счастливым временем, поскольку в этот период существовала некоторая свобода выражения и сохранялась государственная поддержка. Когда в августе 1991 года сторонники жесткой линии из КПСС и КГБ устроили путч против Михаила Горбачева, сотни тысяч представителей российской интеллигенции собрались перед зданием парламента, чтобы защитить достижения перестройки.
'Я вспоминаю об августе 1991 года с большой теплотой и ностальгией. Я тогда думал, что это один из величайших моментов в истории России, что он станет общенациональным праздником', - говорит главный режиссер Малого драматического театра Лев Додин. Образ высокого и статного, с копной седых волос Бориса Ельцина, стоящего на танке и выступающего от имени Горбачева, стал каноническим.
Начало конца
Но тот день, когда был разгромлен инспирированный КГБ заговор, не стал общенациональным праздником, а его десятую годовщину отметили возвращением советского государственного гимна. Парадокс заключался в том, что триумф интеллигенции, приведший к краху советской империи, был также началом ее конца. Советская интеллигенция и государство были как сиамские близнецы. Когда умерло государство, умерла и интеллигенция. Разгром путча не стал идеологическим переломом. Он ознаменовал собой не рождение нового государства, а лишь падение старого.
Разбив тот стеклянный колпак, под которым она находилась, интеллигенция растерялась. Контракт, согласно которому интеллигенция рычала на государство, а государство периодически пинало ее, но продолжало оказывать поддержку, оказался расторгнутым. Государству интеллигенты были уже не нужны. Ему нужны были менеджеры и бизнесмены, способные предотвратить голод и полный экономический коллапс. Интеллигенция создала себе культ преследуемой и гонимой силы, а свою героическую борьбу считала чем-то сакральным (запрет цензора был для нее знаком чести). Но она была совершенно не готова к выполнению практической и вполне земной задачи по созданию институтов государства.
Большое количество ученых покинуло страну. Кто-то ушел в бизнес (большая часть российских олигархов ельцинской эпохи, включая Березовского, в своей прежней жизни была учеными). Кто-то пошел на государственную службу. Часть интеллигентов посвятила себя борьбе за права человека. Но как класс интеллигенция не смогла создать прочных демократических институтов и закрепить обретенные в 1991 году свободы.
Российские средства массовой информации начали заниматься самоосуждением и насмешками. Почти никто не был готов к систематическому исследованию истории страны. По словам одного из самых вдумчивых и влиятельных режиссеров России Додина, 'когда мы читали самиздатовский 'Архипелаг ГУЛаг', мы думали, что если эта книга когда-нибудь будет напечатана, то изменится все и навсегда'. Но произошло немыслимое: книгу напечатали - а потом забыли. Российские либералы насмехались над Солженицыным, хотя ни одному из них не удалось создать хоть что-то, сравнимое с его работой.
Трудные времена для интеллектуалов
Страна, которая бескровно освободилась от коммунистической идеологии и покончила с 'холодной войной', переживала коллективный комплекс неполноценности. С кончиной Советского Союза не появилось ничего, хотя бы отдаленно напоминающего ту творческую энергию, которая возникла в ходе большевистской революции и в последующие годы. Русским писателям не удалось заполнить тот лингвистический вакуум, который возник за несколько десятилетий обесценивания серьезного языка. Стране все еще не хватает слов для описания масштабности тех событий, что произошли за прошедшие 20 лет.
Идеологический и экономический крах лишил российскую интеллигенцию положения в обществе, денег и чувства исключительности. Начала разваливаться сама идея. 'Капитализм был чужд интеллигенции. Интеллигенция это производное от монархии - в обычных буржуазных обществах ее нет', - говорит авторитетный ученый Сергей Капица. Не вызывает удивления то, что большая часть российской интеллигенции не признала Ельцина 'своим'. Для многих ученых годы его правления стали 'потерянными годами'.
Этим можно объяснить тот факт, что значительная часть российской научной и творческой элиты с распростертыми объятиями приветствовала Путина. Сам Солженицын отказался принять награду из рук Ельцина, поскольку считал, что этот человек унизил Россию. Но от Путина он ее принял, так как увидел в нем символ национального возрождения (хотя многие вещи в путинской России пришлись ему не по душе).
В годы правления Путина среди российской интеллигенции произошел раскол. Диссиденты и прочие резкие критики существуют в России и по сей день, но они отошли от культурного истеблишмента страны, которое не считает Путина чуждым своим интересам. Его привлекательность усиливают не только денежные подачки, хотя и они играют свою роль. Централизация государства с упором на национализм создала новое ощущение возврата статуса, а также иллюзию внимания государства.
Неожиданные посещения Путиным московских театров и его экспромты по поводу постановок очаровывают режиссеров, когда-то являвшихся символом интеллигенции. Когда знаменитый ученый получал из рук Путина орден, он был поражен тем, насколько бывший президент земной и 'свой' человек.
Сегодня Кремль уделяет науке и культуре должное внимание. Он громит неправительственные организации, но в то же время создал Общественную палату, в состав которой вошли специально отобранные и лояльные представители интеллигенции, в том числе, ученые, артисты и юристы. Для одного из первых своих публичных выступлений новоизбранный российский президент Дмитрий Медведев выбрал Пушкинский музей изящных искусств, попечителем которого он является.
Ощущению успеха и важности противостоять труднее, нежели гневу государства. Пряник развращает больше, чем кнут. Это явление ярко описал Василий Гроссман в своем романе 'Жизнь и судьба' (1960 г.). Один из его главных героев - талантливый физик Виктор, который стойко защищает свою науку, несмотря на возможность ареста. Но когда ему звонит Сталин, чтобы пожелать успехов, он становится слабым и безропотным. 'У Виктора хватило сил, чтобы отказаться от самой жизни - но теперь он был не в состоянии отказаться от конфет и пряников'.
Недавно Додин поставил на сцене 'Жизнь и судьбу', причем сделал он это в городе сталинских лагерей Норильске. Когда этот спектакль привезли в Москву, его играли в богато украшенном новом театре, который построил известный российский актер, подписавший письмо в защиту беспорядочного и постыдного суда над нефтяным магнатом Михаилом Ходорковским, ставшим жертвой Кремля. В отличие от героя Гроссмана, мало кто в зале испытывал жгучее чувство стыда от выбора Виктора. Духовные качества советской интеллигенции всегда сильно преувеличивали, говорит Фортов. По его словам, ученые и артисты радостно доносили друг на друга даже тогда, когда этого от них никто не требовал. 'Они делали это по собственной воле'. Но и Фортова никто не заставлял подписывать письмо по поводу Ходорковского или вешать портрет Путина на стену.
В России по-прежнему появляются сильные личности, достаточно независимые и совестливые, чтобы говорить правду государству. Но это лишь отдельные люди. Убийство искренней российской журналистки Анны Политковской вызвало лишь несколько вздохов и горестных жалоб - но ни одной уличной демонстрации. Ее похороны в Москве, вызвавшие массовое излияние чувств в Европе, были какими-то приглушенными и гнетущими. Они не объединили журналистов, а лишь продемонстрировали тот разрыв, который существует между теми, кто служит государству и теми, кто служит обществу. Путин бессердечно заявил тогда, что работа Политковской оказывала минимальное влияние в России. Ужасно то, что он прав. Страна была практически глуха и не прислушивалась к ее голосу.
'Ничего не вижу, ничего не слышу, ничего никому не скажу'
Россия сегодня намного свободе, чем на протяжении большей части советской эпохи. Какой бы недемократичной она ни была, это не тоталитарное государство. В ней гораздо больше возможностей для честных высказываний, чем это позволяют себе делать российские интеллигенты. Историк русской литературы и смелый общественный деятель Мариэтта Чудакова говорит по этому поводу так: 'Никому не дают команду 'лежать' - но все и так уже на земле'. Средства массовой информации задыхаются от самоцензуры больше, чем от давления Кремля. Российский журналист Николай Сванидзе, работающий на государственном телеканале, признает: 'Нет такого человека, который говорит [мне], что можно делать, а что нельзя. Это висит в воздухе. Если ты знаешь, что дозволено, а что нет, то ты в нужном месте. Если не знаешь, то нет'.
Но сегодня, когда Россия борется с коррупцией и злоупотреблениями государственной власти, потребность в несговорчивой интеллигенции сильна как никогда. Как писал в 1909 году Сергей Булгаков, 'Россия не может обновиться, не обновив, вместе со многим другим, прежде всего и свою интеллигенцию'.
_____________________________________
Запятнанное наследие Солженицына ("The Boston Globe", США)
Вот этот бред я не понимаю. Что русская душа - сталинистка ("Эхо Москвы", Россия)
Петр Вайль: Свобода. Она, по-моему, является ценностью, превосходящей неизмеримо, все остальные. За свободу можно отдать все ("Дело", Украина)
Русские живут в мире пропаганды ("Dziennik", Польша)
