Каковы последствия кризиса на Кавказе, каковы геополитические цели Кремля? Эксперт по России Тома Гомар (Thomas Gomart) раскрывает нам всю подноготную этого мира
Великая держава или ничего
События на Кавказе ознаменовали собой возвращение российской державы в классическом смысле этого слова. Перед нами страна, полагающая, что она наконец-то вновь стала мировой державой, то есть государством, обладающим внушительным политическим, экономическим, и, конечно же, военным весом. Последняя характеристика тесно связана с престижем, что для Кремля является настоящей навязчивой идеей. Российские элиты считают, что экономический взлет России, позволяет им пересмотреть договоренности конца 'холодной войны'. Россия образца 2008 года, безусловно, сильнее той, какой она была в 2000 году. Кремль прикладывает много усилий, чтобы утвердить это новое соотношение сил. В России и элиты, и население мыслят в категориях derzhavnichestvo - великая держава, или ничего. Страна должна уметь существовать сама по себе, без поддержки извне. Эта концепция лежит в основе ее стратегической культуры, истоки ее следует искать в имперском и советском прошлом.
Два поворотных пункта
Сегодня в России присутствует сильное чувство враждебности в отношении Запада вообще и Соединенных Штатов в частности. С точки зрения россиян, так называемый 'переходный' период стал временем унижения и грабежа, за которым стоял Запад. Этот новый взгляд на те годы позволяет российским элитам заявлять, что их страна стала по-настоящему хорошо себя ощущать только, когда отбросила западные рецепты, например МВФ. Тут необходимо отметить, что глубокое социально-экономическое преображение страны не сопровождалось истинной политико-военной перестройкой. Этот разрыв во многом объясняет нынешнее поведение Кремля. Добавьте к этому воспоминания об ударах НАТО по Сербии без санкций ООН. 1999 год стал первым поворотным пунктом. Вторым -теракт в Беслане, городе в Северной Осетии, в 2004 году. С того времени Россия, как США после 11 сентября, считает себя находящейся в состоянии войны с 'международным терроризмом'. Кроме того, она полагает, что ничего не получила взамен за свою поддержку Вашингтона после событий 11 сентября. Россия рассматривает 'цветные революции' в Грузии (2003г.), на Украине (2004г.), в Кыргызстане (2005) как американские провокации и использование 'демократии' в чисто политических целях. Помимо вышесказанного существует еще американский проект создания системы ПРО в Европе, который также интерпретируется как очередное проявление американского унилатерализма. Более того - и этот поворот очень важен - Москва прекрасно отдает себе отчет до какой степени администрация Буша стала непопулярной. Сегодня Путин и Медведев извлекают максимум выгоды из кризиса - морального, политического и стратегического - американского лидерства, чтобы противостоять угрозе 'окружения' со стороны НАТО и вернуть утраченные позиции в Центральной Азии и на Кавказе. Необходимо особо отметить реактивный характер российской политики в отношении американской, которая отмечена дестабилизирующими тенденциями и склонностью вмешиваться в дела других стран, политики, отказывающей другим в столь дорогой для России концепции зон влияния. Кроме того Кремль понимает, что продолжительная американская избирательная кампания не позволит Вашингтону реагировать до января 2009 года. Именно в этом контексте Кремль смакует свой военный триумф, оглушительную победу, одержанную над армией которую обучали, снабжали сведениями и оснащали Соединенные Штаты.
Политика 'цивилизации'
В области безопасности для России абсолютным приоритетом является территориальная целостность страны, чем и объясняется ее ожесточенное упорство в отношении Чечни. Дав военный ответ на действия Грузии, Москва позиционирует себя как центральную державу на Кавказе и направляет сильный сигнал Азербайджану. Военная мощь России постоянно недооценивается Западом: российская армия вовсе не так слаба, как кажется, пусть даже она и не так сильна, как утверждает. Перебросив 20 000 военных за семьдесят два часа за пределы страны, Кремль выявил несоответствие между амбициями европейских стран в военной области и их реальными возможностями. Показав, что может разрушить газопровод ВТД (Баку-Тбилиси-Джейхан), Кремль умышленно питает неуверенность европейских стран в их энергетическом будущем. Если копнуть глубже, мы увидим, что с начала второго срока Владимира Путина (2004г.), широкое развитие получает идея 'русской цивилизации', которая ничем не уступает 'цивилизации европейской', хотя является одной из матриц последней. Концепция русского мира, как особого пути, пролегающего между Европой и Азией, в последние годы усилилась. Кроме того, этот процесс упирается в фундаментальную проблему России - вопиющее отсутствие у нее притягательной силы и ее неспособность инициировать процесс региональной интеграции.
Дипломатическая изоляция
Непризнание независимости Южной Осетии и Абхазии во всем мире прекрасно иллюстрирует усиление дипломатической изоляции России и ухудшение ее международного имиджа. По окончании войны Москву поддержали только такие страны, как Венесуэла, Сирия, Беларусь, Никарагуа, и еще ХАМАС! Присутствие России на всех геополитических фронтах необходимо сопоставить с ее глубоким политическим одиночеством. Эта ситуация парадоксальна, и одновременно анахронична. В отличие от грузин, Россия и Запад понимают, что эта война - конфликт иной эпохи, запоздалое последствие падения СССР. Однако за кулисами у России и Запада наблюдается общность интересов в отношении важных проблем, касающихся мировой безопасности: иранская ядерная программа, стабилизация Центральной Азии и рост могущества Китая. Но тут начинается война в Грузии, и внимание мгновенно переключается с этих проблем на нее. Кремль с тактической точки зрения уверен, что страны Запада истощают себя в моральном и военном плане в Афганистане, а это автоматически усиливает позиции России. Русские, несомненно, не желают возврата талибов, но помнят, как сами в свое время увязли в этой стране, что способствовало краху СССР . . . Параллельно, постоянно ссылаясь на Косово, Кремль стремится указать Западу на его противоречия и разобщенность.
Боевое крещение
Резкий тон заявлений российских официальных лиц говорит о внимании, которое уделяется коммуникативным аспектам. Путин и Медведев полагают, что необходимо изобличить высокомерие и цинизм Запада, отплатить ему той же монетой на медиа-фронте. После 2006 года мы наблюдаем геополитический 'культуризм' России, что стало возможным благодаря сдаче Америкой своих позиций и переменчивости Европы. Кремль уверен в непоследовательности европейских стран в решении проблем безопасности, в противоречиях, которые раздирают их в отношении проекта создания единой Европы, и он почти не удосуживается скрывать свое снисходительное отношение к Европейскому Союзу. Совершенно очевидно, что 'медовый месяц' Москвы и ЕС закончился. К этому декларативному аспекту добавляется конститутивная особенность российской власти. Для недавно вступившего в должность президента Медведева война в Грузии стала своеобразным 'обрядом посвящения'. Речь, безусловно, не идет о манипуляции со стороны Путина, скорее это свидетельствует о продолжении тяжеловесного курса, проводившегося при Ельцине и Путине: война необходима российской власти. Она позволяет подтвердить правильность властной организации, поскольку культивирует систему внешних и внутренних угроз. Нынешний кризис - это боевое крещение Медведева.
Двусмысленная позиция
Евросоюз, в отличие от США, потрясен российской самоуверенностью, которая в конечном итоге говорит о гоббсианском взгляде на мироустройство. Взгляде, отличающимся от европейских постмодернистских и кантианских концепций. Кремль уверен, что многополярный мир будет жестоким, а европейцы к этому совсем не готовы. Россия искусно проводит свою внешнюю политику в тактическом плане - она умело не упускает предоставляющиеся возможности, одерживает краткосрочные победы. В ответ на европейские компромиссы она с полным чувством безнаказанности захватывает 'военные трофеи'. Однако Россия переусердствовала в эксплуатации своей военной победы, поскольку после войны она остается изолированной, обремененной многочисленными противоречивыми проблемами. Во-первых, мгновенное признание независимости Южной Осетии и Абхазии ставит ее в двусмысленное положение в отношении ее отказа признать независимость Косово. Во-вторых, Россия, которая любит выставлять себя поборником международного права, в данном случае действовала без санкций ООН. В-третьих, кризис выявил обеспокоенность российских деловых кругов возможностью падения российского рынка акций. Оптимизм Кремля вполне может оказаться кратковременным . . .
Тома Гомар - руководитель программы Russie/NEI.Visions во Французском институте международных отношений, преподаватель военной академии Сен-Сир. Недавно вышла в свет его книга 'Отношения между гражданскими и военными структурами в России: наследие Путина' ('Russian Civil-Military Relations : Putin's Legacy').
************
Я тебя убью. Но не сегодня (Сообщество читателей ИноСМИ)
Молчание "Ликов войны" (Сообщество читателей ИноСМИ)
Анатомия московской лжи или Духовные потомки Геббельса (Сообщество читателей ИноСМИ)
Из Тацита: "Саак Свирепый, Царь Колхов" (Сообщество читателей ИноСМИ)
_________________________________
Во что обходится Путин ("The Financial Times", Великобритания)
Как Америка может приструнить Россию ("The International Herald Tribune", США)
Посмотрим на Россию другими глазами ("Le Figaro", Франция)
