Спросите меня, чем я занимался во время 'холодной войны', и я отвечу: я на целый час, или даже на два часа, застопорил движение по Мэйфер - от самой Парк-лейн до самой Сэвиль-роу.
Эта победа знамен свободы далась мне следующим образом: один из моих подчиненных с радиостанции 'Свободная Европа' ('Свобода') провел металлоискателем по подозрительной посылке, пришедшей на наш адрес на Саут-Одли-стрит, металлоискатель громко запищал, и я вызвал полицию.
У нас на радио к вопросам безопасности относились достаточно серьезно. Ведь мы представляли собой часть объединенного фронта стран Запада, предназначенного для прорыва информационной блокады, с помощью которой страны Варшавского договора держали свое население в неведении относительно всех прочих стран. В 1984 году, когда я стал шефом лондонского бюро, меня проинструктировали относительно мер соблюдения безопасности. За шесть лет до этого наш внештатный корреспондент Георгий Марков был убит болгарскими секретными службами; причиной смерти послужил комочек рицина, вероятно, вколотый ему в ногу зонтиком на автобусной остановке на Ватерлоо-бридж. Наши собственные спецы по безопасности полагали, что болгар разозлила наша серия публикаций о личной жизни президента Тодора Живкова.
Полиция отреагировала быстро, и на случай взрыва движение было остановлено. Но приключение окончилось разочарованием: в посылке был ящик с книгами, предназначенный для одного из наших корреспондентов-русских. Мой подчиненный просто недостаточно внимательно изучил инструкцию по пользованию металлоискателем. Но полицейские не выбранили нас, а, наоборот, посоветовали обращаться к ним снова в любое время. Ведь в другой раз угроза могла оказаться взаправдашней.
Мой путь на войну был долог. Я - представитель поколения демографического взрыва, детство мое прошло в тени 'холодной войны'. В начальной школе нас учили сворачиваться, как ежики, и катиться под парту, чтобы не погибнуть от взрыва советской ядерной боеголовки. Меня никогда не удивляло то, что этим занимаются в каком-то Эвансвилле, штат Индиана, населением чуть больше ста тысяч человек. Мы проходили намного больше математики и физики, потому что не хотели отставать от русских, мы воевали во Вьетнаме, потому что надо было сдерживать натиск 'коммунистов-безбожников'.
Повзрослев, я сразу же утратил веру в справедливость 'холодной войны', главным образом из-за Вьетнама. В свободное от учебы время я работал на Юджина Маккарти (Eugene McCarthy), политика от Демократической партии, противника войны и противника президента Линдона Джонсона (Lyndon Johnson). Потом я закончил учиться и чуть было не начал служить на флоте, но потом предпочел альтернативную службу: сперва учительствовал в бедном поселении в штате Кентукки, затем в миссионерской школе в Тегеране. Вместе с женой мы посетили СССР, но увиденное нас не впечатлило. У Советов была возможность расколошматить нас всех вдребезги, но внутреннее их устройство оказалось настолько слабым, что мировое господство им явно не светило.
А затем произошло нападение СССР на Афганистан. Я знал эту страну, я был там на выходных, когда работал библиотекарем в пакистанской школе, - и я пришел в возмущение. Первые советские войска вошли в страну в 1979 году, а в 1980 году я уже организовывал программу гуманитарной помощи афганским беженцам на приграничных территориях Пакистана, в Северо-Западной приграничной провинции. Как-то раз мы ехали по сельской местности в этой провинции и, повторив крутой изгиб дороги, увидели примерно двести человек беженцев, собравшихся на склоне холма. Мы остановились; я поговорил с их старейшинами. Оказалось, что на их деревню напали русские, они спаслись бегством и только что пересекли границу. Я бродил среди этих поверженных людей, пока не встретил женщину по имени Биби Шах. У нее было измученное лицо (паранджи она не носила); после нападения она овдовела. У нее был с собой котел, а сейчас она рвала траву, чтобы сварить из нее суп и накормить детей. Я был в глубоком шоке. Я обратился, как Павел на дороге в Дамаск; я твердо уверовал, что Советский Союз должен быть разгромлен.
А в середине 1980-х я застопорил движение в центре Лондона...
Отношения между Россией и США не были на таком низком уровне, как сейчас, с тех самых пор, как кончилась 'холодная война'. За событиями 11 сентября последовала короткая вспышка солидарности, затем - некоторый спад, а такие события, как признание Западом независимости Косово, открытая война между Россией и Грузией в августе и планы Вашингтона развернуть систему противоракетной обороны в Польше и Чехии, довели отношения до низшей точки. Американские политики настаивают на необходимости вступления в НАТО Украины и Грузии; Россия тем временем шарит по окрестностям Америки: президент Венесуэлы Уго Чавес (Hugo Chavez) предложил России участие в военно-морских учениях, а недавно в наших краях гостили два российских бомбардировщика, способные нести ядерные боеголовки. Владимир Путин говорил о возможном укреплении оборонных связей с Кубой. Сложившуюся ситуацию уже стали для краткости именовать 'новой 'холодной войной''.
Если перед нами действительно новая 'холодная война', то надо учесть, что наш народ в большинстве своем уже не помнит старой. Значительно более 60 процентов населения США родились после Карибского кризиса, четверть не помнит падения Берлинской стены. Половина населения России родилась после 1970 года.
Итак, новая 'холодная война' - это в большей степени правда или вымысел? Я решил узнать мнение участников старой 'холодной войны' на этой счет. Начинал я с того, что задавал простой вопрос: кто, по их мнению, победил? - но главным образом для того, чтобы втянуть их в разговор. Более существенным было иное: узнать, сходятся ли ветераны 'битв' 'холодной войны' во мнениях относительно того, начинается новая 'холодная война' или нет, и не могло ли так случиться, что США и Россия в самом деле вступили в период открытого противостояния, сами того не заметив?
Первым моим собеседником стал Рич Каммингс (Rich Cummings), бывший глава службы безопасности на радио 'Свобода'. Он начал работать в мюнхенской штаб-квартире всего за пару месяцев до того, как наемник румынского диктатора Николае Чаушеску (Nicolae Ceausescu) Карлос 'Шакал' (Carlos the Jackal) подорвал ее здание. Каммингс вспоминает, что первые годы работы были очень тревожными, все постоянно опасались, что в здание проникли шпионы. Также он напомнил мне, что на самой станции происходило что-то вроде 'холодной войны' в миниатюре, так как представители разных национальностей, работавшие на радио, ненавидели друг друга не меньше, чем коммунистов. Однажды двое сотрудников здорово напились в столовой, поспорили, и, в угаре национализма, подрались, причем в ходе драки один впечатал окурок в лоб другому, а тот, заклейменный, откусил клеймителю палец.
Каммингс сейчас живет в Германии и продолжает свои изыскания в области истории 'холодной войны'. Он написал книгу 'Радио 'Холодная война'', которую опубликуют в следующем году. Я спросил, выиграли ли США войну.
'Думаю, что те задачи, которые ставили перед нами ЦРУ в конце 1940-х и госдепартамент в 1949-50 гг., были выполнены в 1991 г., когда окончательно пал коммунизм в России. Но это не значит, что мы выиграли. Это значит, что мы выполнили свою задачу - она заключалась только в том, чтобы дать народам восточного блока возможность сделать собственный выбор. Но выиграли ли мы? Не думаю, что мы, то есть Америка, что-то выиграли'.
Я нашел еще одного работника радиостанции, работавшего тогда в Мюнхене, Владимира Матусевича. Матусевич был корреспондентом русской службы в Лондоне в то самое время, когда я туда приезжал, а с 1987 по 1992 год - директором русской службы в Мюнхене; потом его перевели в Вашингтон, а в 1995 году он ушел с радио и сейчас на пенсии. Матусевич не знал истории про драку в столовой, которую рассказал Каммингс, зато рассказал мне другую.
'Иду я, значит, в столовую, прохожу мимо стола, там сидят какие-то румыны, и один говорит: 'Мистер Матусевич, ну и когда вы вернете нам Бессарабию?'. Я им отвечаю: 'Вы ошиблись, я не Брежнев, я просто Матусевич''.
Когда я спросил, кто выиграл 'холодную войну', Матусевич сказал так: 'Для меня это не столь важно. Для меня главное другое: как так вышло, что США и Западная Европа не смогли эффективно воспользоваться победой в 'холодной войне'?'.
Сидни Бейрман (Sidney Bearman) работал в Международном институте стратегических исследований в Лондоне, составлял 'Стратегическое обозрение' с 1977 по 2001 год. До этого он работал старшим аналитиком по Восточной и Юго-Восточной Азии в ЦРУ. Мы поговорили с ним по телефону; он находился у себя дома, в Ла-Хойя, в Калифорнии. По его словам, ошибочно считать, что надвигается 'холодная война' между США и Россией.
'Все по-другому, неправда, что есть только две силы и они вцепились друг дружке в глотку... Если заглянуть немножко в будущее, будет понятно, что впереди вовсе не новая 'холодная война'. Будут проблемы в отношениях с русскими. Они попытаются вернуть то время, когда они пользовались большим влиянием на своей периферии... но они уже не могут противостоять Китаю. У Китая очень быстро растет экономика. Если в будущем нас и ожидает что-то вроде 'холодной войны', то она будет идти не между США и Россией, а между США и Китаем'.
А может быть, 'холодная война' еще не закончилась? Один мой знакомый из института Гувера порекомендовал мне побеседовать с Олегом Дарусенковым. Олег Дарусенков работал советским дипломатом с 1956 года, а на пенсию ушел с поста посла Российской Федерации в Мексике, в 1992 году. Во время Карибского кризиса он был на Кубе, служил в аппарате Центрального Комитета Советской Коммунистической партии. Как и многие другие россияне, в 1990-х годах, когда российская экономика пошла ко дну, ему пришлось позаботиться о себе самому. Он ушел с дипломатической службы и несколько лет проработал администратором на мексиканском телевидении, а сейчас занимается бизнесом и живет в Далласе (штат Техас).
'Главной причиной окончания 'холодной войны' стал развал Советского Союза', - сказал мне Дарусенков. 'Это был внутренний процесс. Руководство страны вело себя глупо, бездействовало, а Горбачев не смог справиться с ситуацией по ряду причин... Экономика рухнула, народ сильно рассердился. Поэтому Горбачев и затем Ельцин не могли нормально договариваться с Западом. Они просто уступали во всем и не требовали от Запада ничего, и множество вещей осталось без определения. Теперь, мне кажется, начинается последний акт 'холодной войны', и в нем эти определения будут даны'.
В 1987 и 1988 годах я по нескольку месяцев провел в Женеве, освещая переговоры по выводу войск из Афганистана. Это убедило меня, что провальная афганская авантюра стала важнейшим фактором в процессе завершения 'холодной войны'.
Я решил связаться с Джандоменико Пикко (Giandomenico Picco), дипломатом из Италии, которому пришлось внести очень большой вклад в казавшиеся бесконечными переговоры, в итоге приведшие к выводу советских войск. Пикко был отличным партнером для бесед без диктофона, он с удовольствием попивал эспрессо с журналистами и делился с ними отдельными эпизодами переговоров. Я навестил Пикко в его доме в штате Коннектикут. Конечно, его нельзя в прямом смысле назвать участником 'холодной войны', но ведь он был непосредственно задействован в процессе, который привел к ее завершению.
Пикко сообщил мне, что его беспокоит будущее российско-американских отношений, так как, по его мнению, в случае дальнейшего их ухудшения риторика в них грозит взять верх над разумом. Пикко тревожит кризис власти, так как кризис 'порождает свою собственную динамику, которую игроки уже не способны контролировать'. В условиях кризиса риторика становится еще более могучей силой, а если она берет верх над анализом 'с точки зрения хотя бы одного человека, слишком близкого к процессу принятия решений, тогда все ставки не в нашу пользу'.
Одно из направлений риторики, активно разрабатываемой в наши дни, - это несколько попорченное временем понятие о том, как Запад сражается за демократию и права человека. Есть, однако, и другое, и многие на Западе мало привычны к нему: это российское представление о внешней угрозе. Олег Калугин, бывший глава отделения контрразведки в КГБ, стал самым молодым человеком, дослужившимся до звания генерала КГБ. Калугин - фигура противоречивая: он шпионил против США в пользу СССР, его враги в СССР обвиняли его в работе на ЦРУ, в последние годы горбачевского периода его избрали в Верховный Совет, а сейчас он гражданин США и заклятый враг своего собрата по КГБ, Владимира Путина.
Калугин напомнил мне, что России с давних времен всегда кто-то угрожал. Французы при Наполеоне взяли Москву, нацисты чуть было не взяли Сталинград. По словам Калугина, в новой России был изобретен новый национальный праздник: годовщина изгнания польских захватчиков из Москвы, случившегося в 1612 году. Здесь мы начинаем понимать западных историков, утверждающих, что на страх быть окруженной Россия предпочитает отвечать одним способом: расширяясь.
Большинство моих собеседников-россиян, в их числе один бывший высокопоставленный советский дипломат, лично посвященный во многие тайны Кремля, ссылались на данное американцами 'обещание' не включать в состав НАТО страны, расположенные восточнее Германии, как на важный фактор развития последних событий. Что касается моих собеседников-американцев, то они разошлись во мнениях относительно того, было ли подобное 'обещание' дано, и имел ли право давать его тот, кто его якобы дал. Речь идет о диалоге, имевшем месте между Джеймсом Бейкером (James Baker), госсекретарем в администрации Буша-старшего, Горбачевым и министром иностранных дел СССР Эдуардом Шеварднадзе. Время действия: 9 февраля 1990 года. Место действия: Москва. Вопрос: объединение Германии.
Правительство США было готово на все, чтобы СССР согласился на объединение Германии и на сохранение членства объединенной Германии в НАТО. Американцы опасались, что если согласия СССР не будет, Германия выйдет из альянса, и в послевоенной структуре Европы, обеспечивающей мир, образуется брешь.
Несомненно, Бейкер, Горбачев и Шеварднадзе действительно встречались. Почти нет сомнений в том, что именно сказал Бейкер: в трех книгах, среди соавторов которых числятся старший советник по российским вопросам Билла Клинтона (Bill Clinton) Строуб Тэлбот (Strobe Talbott), историк Майкл Бешлосс (Michael Beschloss), нынешний госсекретарь США и специалист по России Кондолиза Райс (Condoleezza Rice) и один из старших сотрудников Национального совета по безопасности, работавший в 1990 году над объединением Германии, Филип Зеликов (Philip Zelikow), процитировано предложение, с которым Бейкер обратился к Горбачеву: предлагалось Германию объединить, закрепить ее членство в НАТО, но 'не расширять текущую юрисдикцию НАТО в восточном направлении'. В своей книге 'Рука России' Тэлбот пишет даже, что Бейкер сказал: 'Если мы сохраним свое присутствие в Германии и она будет членом НАТО, не будет никакого расширения юрисдикции войск НАТО на восток, ни на один дюйм...'.
Но что имел в виду Бейкер? И можно ли считать эти слова обещанием? Я позвонил ему в Хьюстон, но его не было - на город шел ураган 'Айк'. Однако представитель Бейкера сказал мне, что его шеф всегда утверждал одно: его слова относились лишь к объединению Германии, а от остального он отказался уже спустя несколько часов. Помощник Бейкера также сослался на статью, написанную в 1995 году Зеликовым; в ней утверждалось, что не было дано никаких гарантий нерасширения НАТО.
В той же самой статье 1995 года Зеликов пишет, что Джек Мэтлок (Jack Matlock), в 1990 году бывший послом США в Москве, рассказывал, что 'мы дали категорические заверения' Горбачеву о том, что НАТО не будет двигаться на восток. Я позвонил Мэтлоку домой в Принстон, и он подтвердил, что Бейкер действительно давал подобные гарантии. Тэлбот, хоть и сослался на цитату, приведенную и в книге 'Рука России', и в еще одной, написанной им ранее в соавторстве с Бешлоссом, но сказал, что, когда занимался политикой в отношении России при Клинтоне, не считал данное Бейкером 'обещание' к чему-либо обязывающим и не жалел о том, что администрация Клинтона начала делать шаги в направлении расширения НАТО.
Один из моих российских собеседников, до сих пор работающий дипломатом и потому пожелавший остаться неизвестным, заявил, что, по его мнению, Горбачев и Шеварднадзе поверили сказанным им словам, так как полагали себя 'любимчиками Запада, которым Запад никогда не будет лгать'.
Для разговора на более общие темы я созвонился с двумя бывшими послами: предшественником Мэтлока Артом Хартманом (Art Hartman) и Питером Берли (Peter Burleigh), ушедшим на пенсию в 1999 году. И Хартман, и Берли критиковали недавние действия России, но отмечали также, что политика США в отношении России в последние годы была недостаточно благожелательной.
'Мы неправильно действовали в первые годы после падения Советского Союза, так как надо было больше учитывать ту щепетильность, с которой мы впоследствии и столкнулись', - сказал мне Хартман. Берли же высказался так: 'Похоже, что мы не стали всерьез рассматривать и оценивать интересы России'.
Те же вопросы я задал и Тэлботу. Он ответил мне по электронной почте так:
'1. Полагаю, что размещение Соединенными Штатами системы перехвата ракет в Польше и Чехии... малоосмысленно с научной, стратегической и политической точек зрения; более того, я не удивлен, что Москва поднимает вопрос о возможном нарушении основополагающего соглашения между НАТО и Российской Федерацией.
2. Все президенты, от Гарри Трумэна (Harry Truman) до Билла Клинтона, ставили СССР (или Россию) на первое или второе место в списке стратегических приоритетов, а для администрации Буша до сравнительно недавнего времени Россия не входила даже в десятку приоритетов'.
Я задал Тэлботу конкретный вопрос: как он может объяснить столь скверное состояние американо-российских отношений, в особенности учитывая, что госсекретарь Райс является специалистом по данному региону. Ответ его был таков: 'Меня долгое время изумлял этот факт, хотя сейчас она очевидным образом сосредоточилась на этой проблеме'.
По словам Тэлбота, он незадолго до этого полтора часа проговорил с Райс, - это было как раз перед тем, как она произнесла свою последнюю жесткую речь об американо-российских отношениях.
Первые предвыборные дебаты между Бараком Обамой (Barack Obama) и Джоном Маккейном (John McCain) показали, насколько популярна в современной Америке жесткая риторика: Обама высказал одобрение строительству баз ПРО возле российской границы и назвал Россию 'возрождающейся и очень агрессивной', а Маккейн пошутил по поводу бушевской реплики о взгляде в глаза Путину: 'Я заглянул в глаза господину Путину и увидел там три буквы: 'К', 'Г' и 'Б''.
Россияне тоже тревожатся, и, хотя на происходящие события они смотрят через несколько иную призму, ветераны 'холодной войны' опасаются наступления тяжелых времен.
Воспользовавшись общим знакомством, я нашел московский телефонный номер Генриха Боровика - человека, освещавшего события, связанные с США, в агентстве 'Новости' и в 'Литературной газете' в 1960-х и начале 1970-х. Его сын Артем Боровик начал карьеру журналиста в СССР и затем в России прославился критикой в адрес Путина, но погиб в авиакатастрофе.
'Мы живем в очень трудные времена', - сказал Боровик. 'К сожалению, политика США, в особенности в связи с военными объектами в Польше и Чехии и с военными кораблями в Черном море, - это глупость, и не только глупость, но и очень, очень большая опасность'.
Если в Вашингтоне и Москве возьмет верх жесткая риторика - нам всем есть чего опасаться. Несмотря на потерю Россией больших территорий и сравнительно плачевное состояние США с военной, экономической и политической точки зрения, обе страны распоряжаются величайшими в мире ядерными арсеналами. Ядерное противостояние между ними неизбежно закончится взаимным уничтожением.
В 1980-х мы многое узнали о том, что такое 'ядерная зима', - тогда выяснилось, что обмен массированными ядерными ударами приведет к превращению нашей планеты в морозильную камеру. Недавно проведенные национальной академией наук США исследования показали, что даже 'региональная' ядерная война, в которой будет взорвано всего сто бомб размером каждая с хиросимскую, приведет и к возникновению эффекта 'ядерной зимы', и к появлению в озоновом слое огромной дыры почти глобального масштаба.
Я созвонился с Максом Кампельманом (Max Kampelman), возглавлявшим при Рейгане отдел по переговорам о сокращении ядерных вооружений (теперь он работает в Вашингтоне юристом), и спросил его, что он думает о той катавасии, в которую мы угодили. Замечу, что в первую нашу встречу мы с ним говорили преимущественно о проблемах добра и зла.
Когда мы встретились во второй раз, я попросил его вспомнить встречу Рейгана и Горбачева в Рейкьявике, когда главы двух государств остановились в шаге от того, чтобы начать переговоры об уничтожении ядерных арсеналов СССР и США. Я спросил Кампельмана о том, насколько велико, по его мнению, значение этих арсеналов в современных условиях, а также о том, как он смотрит на проблему распространения ядерных вооружений в мире.
По словам Кампельмана, вскоре после террористических актов 11 сентября он задумался о ядерных вооружениях, так как прочитал, что, будь в тех самолетах ядерные боеголовки, от Вашингтона и Нью-Йорка не осталось бы ничего. Услышав мой вопрос, Кампельман созвонился со своими давними сослуживцами и попросил их собраться вместе. Многие из собравшихся выступали в Рейкьявике против полного отказа от ядерных вооружений.
'Я спросил их: кто был прав тогда, Рейган или вы?'.
Несколько раз встретившись со своими людьми, Кампельман сказал мне, что и он, и часть экспертов, выступавших против отказа от ядерного оружия, пришли к выводу, что прав был Рейган и что 'нужно было что-то сделать с этим'. Они решили, что отказ от ядерного оружия должен был стать для них моральным императивом, или, как он выразился, 'надобностью'.
'Надо было избавиться от проклятого оружия', - сказал он.
Сейчас во главе движения за возвращение к переговорам о мировом ядерном разоружении - в том числе и те, кто занимал весьма высокие посты на 'фронтах' 'холодной войны': Генри Киссинджер (Henry Kissinger); Збигнев Бжезинский (Zbigniew Brzezinski), воинственный политик, служивший госсекретарем при Картере; Джордж Шульц (George Shultz), занимавший ту же должность при Рейгане.
Многие ветераны 'холодной войны' смягчились. Они увидели, какие потери понесли обе стороны. Многие из них обеспокоены тем, что в новой обстановке риторика 'холодной войны' опять возьмет верх и, как выразился Пикко, 'все ставки будут против нас'.
Но как такое могло случиться?
А вы посмотрите, что происходило всего за тридцать два года до начала 'холодной войны', то есть в августе 1914 года.
В 1962 году историк Барбара Такман (Barbara Tuchman) выпустила книгу 'Августовские пушки' - блестящее сочинение о том, как начиналась первая мировая война - война, заставшая мир врасплох. Такман упомянула научную работу 'Великая иллюзия', написанную в 1910 году Норманном Энджеллом (Norman Angell). По мысли Энджелла, страны мира стали настолько сильно зависеть друг от друга, что ведение войны превратилось в чистой воды глупость. Однако в августе 1914 года кайзеровская Германия поддалась собственной риторике об окружении, что привело к огромным жертвам.
Сегодня каждый понимает, что со стороны России и США обострять взаимные отношения - просто глупо, что ядерная война немыслима. Но у нас на глазах рождается новый нарратив: нарратив новой 'холодной войны'. Возможно, прав Дарусенков, и России и США пора составить определения, недостающие для окончательного завершения 'холодной войны'. Возможно, прав Кампельман, и ядерным державам пора признать, что обладание ядерным оружием составляет, по его собственным словам, 'преступление против человечности', и начать процесс разоружения.
В прошлую 'холодную войну' всем пришлось туго. Но если разразится еще одна, может быть и похлеще.
++++++++++++++++++++++++++++++
P.S. "Урны" для "Народного голосования" за ИноСМИ (Премия Рунета - 2008) расположены по адресу: http://narod.premiaruneta.ru/. По правилам конкурса можно голосовать только 1 раз в 24 часа. Таким образом, в полуфинале Премии Рунета, который проходит с 30.09.2008 по 30.10.2008, за любимый сайт с одного IP в течение месяца можно проголосовать 29 раз, или 28, или 27. . . или ни разу. Кто сколько сможет. . . Но лучше больше, чем меньше.
______________________________________
'Холодная война'. Вам подогреть? ("Los Angeles Times", США)
Новые заморозки 'холодной войны' ("The American Spectator", США)
Новая холодная война? Мы еще к окончанию старой не привыкли ("The Guardian", Великобритания)
Эдвард Лукас: 'Новая 'холодная война'. Почему Кремль представляет угрозу и для России, и для Запада' ("The Times", Великобритания)
Психологические основы новой 'холодной войны' ("Johnson's Russia List", США)
Новая 'холодная война' в СМИ ("The Nation", США)
Новая 'холодная война'? ("The Washington Post", США)
Америка развязывает новую 'холодную войну' ("The Nation", США)
Восход новой 'холодной войны' ("Newsweek", США)
* * * * * * * * * * *
Женщина как оружие в разведке (Тайное общество читателей ИноСМИ)
Откуда пошли "краянцы" (Тайное общество читателей ИноСМИ)
Читатели ИноСМИ выбирают президента США (Тайное общество читателей ИноСМИ)
Пять мифов о Николае II (Тайное общество читателей ИноСМИ)
