Эксклюзивное интервью, которое знаменитый английский писатель взял у самого себя по случаю выхода в свет своего нового романа 'Главный подозреваемый' (А most wanted man). Джон ле Карре как всегда мятежен и непредсказуем.
В романе 'Главный подозреваемый' волею судьбы три героя - молодой беженец чеченец, немецкий адвокат идеалист и английский банкир - встречаются в городе Гамбурге и оказываются в центре борьбы с терроризмом и соперничества секретных служб.
- Ваши персонажи существовали до того, как Вы начали писать книгу?
- Двое действительно таились в моей писательской памяти, требуя, чтобы я вывел их на страницы своих книг. Такие персонажи существуют. Они стареют, как, выдержанное вино, если можно так выразиться, иногда на протяжении десятилетий. Например, старик, которого я повстречал в лондонском квартале Сент-Джонс Вудс. Он сидел на скамье, рядом стояли сумки с покупками, и он плакал. Когда я спросил, что случилось, он ответил, что не может больше терпеть придирки своей жены и боится возвращаться домой. Или 12-летний парнишка, которого я видел в палестинском госпитале: из-за кассетной бомбы он остался без ног, и, тем не менее, он поднимал большие пальцы рук вверх и улыбался всем, кто проходил мимо его кровати. Я пока не написал ни про одного, ни про другого. Я пытался вывести старика в "Песне призвания", но в конечном итоге ему там места не нашлось. Скорее всего, я так ничего не напишу и о маленьком палестинце. Он останется в моей памяти не как обыкновенный персонаж книги, но как символ человеческого мужества.
Зато я точно знал, что обязательно напишу о парне по имени Исса, двадцатилетнем чеченце, с которым я познакомился в Москве в 1991 году, когда собирал материал для книги 'Наша игра'. На самом деле он был наполовину чеченцем, наполовину русским. Исса бросил учебу и жил в мусульманском гетто на окраине города. Дома он всегда носил заткнутый за пояс пистолет. В то время в Москве - правда, это справедливо и для нынешнего времени - достаточно было обладать азиатской внешностью, чтобы тебя арестовали. Он был высоким, очень худым, и вел себя с вызывающим достоинством, несмотря на то, что 'чистокровные' чеченцы насмехались над ним, полукровкой.
Он стал на сторону чеченцев в пику своему отцу, полковнику российской армии, который служил в оккупационной армии. Его мать была родом из горного аула, она погибла от рук своих соплеменников, которые обвинили ее в том, что она позволила себя изнасиловать: старейшины постановили на основании бог знает каких 'доказательств', что она не сопротивлялась, и сразу же после рождении Иссы отправили мужчин ее семьи убить ее во имя сохранения чести. Когда отца отозвали в Москву, он взял Иссу с собой и попытался сделать из него хорошего русского мальчика. Он устраивал его в лучшие школы. В ответ Исса, как только смог, примкнул к чеченским сепаратистам. И из любви к матери, которую ему не дано было узнать, он обратился в ислам. В книге, которую я собирался писать, для него была идеальная роль, я даже оставил его настоящее имя, которое значит Иисус. Конечно же, Исса из моего романа отличается от парня, с которым я недолго общался в Москве. Чтобы превратить живых людей в литературных персонажей, приходится восполнять незнание всех сторон их характера, наделяя их частицей своей души.
- Второй персонаж, ожидавший своего часа - это немец герр Бахманн, как я понимаю, ловкий шпион и 'свободный художник'?
- Нет. Бахманн сам ворвался в роман, возник ниоткуда или отовсюду. В свое время я знавал множество бахманнов, пятидесятилетних мужчин, выдохшихся, призрачных, таким был Алек Лимас из книги 'Шпион, пришедший с холода'. Бахманн - того же поля ягода. Нет, персонаж, терпеливо сидевший в зале ожиданий моего воображения - это Томми Бру, 60-летний шотландец, унаследовавший банк на грани банкротства, который оказывается вовлеченным в 'крестовый поход' Иссы. Отец Бру, как и отец Иссы, вел бурную жизнь и до самой смерти руководил банком из Вены. В этой книги у всех персонажей есть отец. И все они вынуждены вести внутренние сражения, порожденные наследственностью или обстоятельствами. Для меня, безусловно, это стало возможностью прояснить свои непростые отношения с отцом, о которых я уже писал в 'Идеальном шпионе'.
- Значит, когда Вы приступили к написанию романа, у Вас уже были два готовых персонажа?
- Был и третий, очень важный - город Гамбург. Германия призывала меня к себе, как это часто происходит, когда я пишу, так же как она вновь и вновь призывала Джорджа Смайли: Германия, самое чувствительное место Европы, безумный пес XX века, колыбель почти всей нашей культуры. На этот раз местом действия должен был стать Гамбург, ни один другой город не подходил. И во многих отношениях Гамбург - самый экзотический персонаж моей книги. Сегодня это - вибрирующий, процветающий, потрясающий город, с уверенностью глядящий в будущее. Гамбург не является культурным центром, но это самый богатый город в Европе. Однако его история была бурной: его завоевывал Наполеон, коммунисты в 1918 году, нацисты в 1933. Когда-то там жили 20 000 евреев, в 1945 их осталось менее 1000. В 1943 году менее чем за одну неделю число жертв авианалетов среди мирного населения превысило суммарное количество англичан, погибших при 'блице', или все жизни, унесенные в Нагасаки: 45 000 смертей. Послевоенное возрождение и восстановление города стало самым настоящим чудом. Новыми девизами стали толерантность и прогрессивный подход. Возможно, именно по этой причине, город, вопреки своей воле, дал приют Ульрихе Майнхоф и банде Баадера, а через много лет - Мохаммеду Атте и другим воздушным пиратам, для которых Всемирный торговый центр стал кратчайшей дорогой в рай, или которые были, по меньшей мере, пособниками этого кошмара.
Я выбрал Гамбург еще и по причинам личного порядка: для меня это стало возможностью сыграть возвращение блудного сына. В начале 1960-х годов я работал там в консульстве, которого сегодня уже не существует. Меня перевели туда в спешном порядке: мне пришлось оставить британское посольство в Бонне, когда стало известно, что я являюсь автором 'Шпиона, пришедшего с холода'. Мои работодатели не имели ничего против этого романа, но они не были готовы к скандалу, который разразился после моего 'разоблачения'. Гамбург представился им идеальным местом, чтобы укрыть меня от всей этой шумихи. Время в Гамбурге я провел во власти дилеммы: продолжать ли мне дипломатическую карьеру или полностью посвятить себя писательскому ремеслу. И когда я все же выбрал литературу, то уехал из города почти как вор. С тех пор меня не оставляло желание возродить эту связь, добиться прощения за то, не слишком лестное для меня, расставание.
- Это через сорок-то лет?
Ну, я иногда туда возвращался, но всегда ненадолго. 11 сентября 2001 года, я оказался в Гамбурге волею случая, правда, в случайности я не верю. Я тогда собирал материал для совсем другой книги, 'Абсолютная дружба', действие которой также разворачивается в Германии, и провел все утро в немецких телеархивах, изучая документальные фильмы о Руди Дучке (Rudi Dutschke), лидере-анархисте студенческого движения 1960-1970 годов, смотрел, как он воспламенял своих верных сторонников и бичевал США. Я вернулся в гостиницу, чтобы пообедать. Там меня ждало послание от моей секретарши, оставшейся в Корнуолле: 'Включите телевизор. Срочно!'. Я послушался ее совета и увидел, как второй самолет врезался в башни. Таким образом, я провел утро с Руди Дучке, а вторую половину дня с Усамой Бен Ладеном, двумя заклятыми врагами американского колониализма, глобализации и того, что мы называем прогрессом.
- Вы сказали, что вложили в этот роман толику своего гнева. Что вызывает Ваш гнев?
- Именно тот факт, что вокруг себя я вижу так мало гнева против всего, чему подвергают наше общество, Великобританию в частности, под предлогом его защиты. Нас вовлекли в войну под лживым предлогом и в атмосфере всеобщей паники нас лишили гражданских прав. Наши адвокаты не митингуют на улицах, как их пакистанские коллеги. Наши парламентарии позволяют своим советникам по связям с общественностью морочить себе голову и в конечном итоге сами начинают верить в собственную пропаганду. Люди называют меня гневным стариком. Да пошли они! Совсем не обязательно быть стариком, чтобы испытывать гнев. Великобритания пожертвовала своим суверенитетом ради так называемых 'привилегированных отношений', которые привилегированными являются только на словах. Именно по этой причине я в этом романе хотел изучить вопрос, как далеко готова зайти Германия, которая, кажется, вознамерилась повторять наши ошибки.
++++++++++++++++++++++
P.S. Тов. читатели, будьте бдительны! Не забывайте, пожалуйста, голосовать :-))) "Урны" для "Народного голосования" за ИноСМИ (Премия Рунета - 2008) расположены по адресу: http://narod.premiaruneta.ru/. По правилам конкурса можно голосовать только 1 раз в 24 часа. Таким образом, в полуфинале Премии Рунета, который пройдет с 30.09.2008 по 30.10.2008, за любимый сайт с одного IP можно проголосовать 11, или 10, или 9. . . или ни разу. Кто сколько сможет. . . Но лучше отдать за ИноСМИ больше голосов, чем меньше. :-)))))))
___________________
Джон Ле Карре: На смерть неизвестного шпиона ("Le Monde", Франция)
Если бы Ле Карре мог голосовать ("Los Angeles Times", США)
Джон Ле Карре: Нелицеприятные вопросы ("Le Monde", Франция)
Джон Ле Карре: Соединенные Штаты Америки сошли с ума ("The Times", Великобритания)
*****************
Женщина как оружие в разведке (Тайное общество читателей ИноСМИ)
Откуда пошли "краянцы" (Тайное общество читателей ИноСМИ)
Читатели ИноСМИ выбирают президента США (Тайное общество читателей ИноСМИ)
Пять мифов о Николае II (Тайное общество читателей ИноСМИ)
