Этот год в Центральной и Восточной Европе должен был стать годом сплошных торжеств. Двадцать лет назад пала Берлинская стена, десять лет назад началось расширение НАТО на восток, а пять лет назад в Европейский Союз вступили первые страны из этого региона: на пространстве от Балтийского моря до Черного у стран, освободившихся от советского господства, есть все поводы для празднования.
Но вот незадача - начался глобальный экономический кризис. Вместо того, чтобы развивать достижения последних двух десятилетий, лидеры региона ощущают, что экономические основания колеблются у них под ногами.
Такого экономического кризиса в Европе не было с тридцатых годов, и на этот раз он охватывает все страны континента. Но, по сравнению с богатым Западом, государства Центральной и Восточной Европы находятся в более слабой позиции. Угрозы настолько велики, что лидеры Европейского Союза, встретившиеся в Берлине на прошлой неделе, согласились на удвоение ресурсов Международного валютного фонда до 500 млрд. долларов (348 млрд. фунтов, 391 млрд. евро), чтобы оказать поддержку странам ЦВЕ, поскольку, по словам канцлера Германии Ангелы Меркель, речь идет об 'экстраординарном международном кризисе'.
Под угрозой не только экономическое развитие уязвимых стран, но даже их политическая стабильность. Никто не ожидает возвращения ужасов тридцатых. Но нарастающее озлобление в связи с рецессией, безработицей и долгом может активизировать популизм, и последствия этого трудно предсказать. Как и в Западной Европе, может обостриться социальная и этническая напряженность. Когда возникнет угроза средствам к существованию, общественный протест может быть направлен на реформаторские правительства, транснациональные компании и банки. 'Экономический кризис затронет... Восточную Европу больше, чем Западную, потому что политические и экономические системы Восточной Европы более уязвимы', - говорит министр иностранных дел Швеции Карл Бильдт (Carl Bildt).
Проблемы начинаются у самого ЕС, политического и экономического центра притяжения для стран региона. По всей видимости, западные лидеры, реагируя на кризис, ставят национальные интересы выше европейской солидарности - прежде всего, в том, что касается государственной поддержки финансовому и промышленному сектору. Некоторые лидеры стран Центральной и Восточной Европы, напряженно работавшие над введением своих стран в глобализированный европейский мейнстрим, чувствуют себя преданными. Павол Демеш (Pavol Demes), бывший министр иностранных дел Словакии и глава представительства Фонда Маршалла 'Германия-США' в ЦВЕ, говорит: 'Люди усомнились в ценности либеральной демократии, свободных рынков и ЕС. Они видят, что такие страны, как Франция, обращаются к национальным решениям там, где нужны международные. Они чувствуют себя исключенными'.
Он и другие рукоплещут Чехии, председательствующей в Европейском Союзе, за то, что она оспорила предложение президента Франции Николя Саркози увязать помощь французским автопроизводителям с сохранением рабочих мест на их заводах во Франции, а не в Центральной Европе. Премьер-министр Чехии Мирек Тополанек выражал мнение многих центральноевропейцев, говоря о том, что реакция стран еврозоны 'деформировала евро, как общий проект, больше, чем любое другое событие, которое только можно вообразить'.
Однако, несмотря на антиправительственные демонстрации в Болгарии и Литве, жесткие акции протеста в Латвии и взрыв антицыганских настроений в Венгрии, ЦВЕ нельзя назвать регионом, который может в любой момент скатиться к хаосу. Несмотря на озабоченность по поводу солидарности в ЕС, новые члены блока, состоящего из 27 государств, твердо намерены упрочивать интеграцию. Например, Польша решила ускорить шаги по вступлению в еврозону. 'Нам нужно больше, а не меньше Европы', - говорит Эугениуш Смоляр (Eugeniusz Smolar), глава варшавского Центра международных отношений.
Что бы ни случилось, для разных стран региона итоги кризиса будут, вероятно, сильно различаться. На одном полюсе - страны, испытывающие особо мощное финансовое давление; эту группу возглавляют Венгрия, Латвия и Украина, которым выделяются пакеты помощи МВФ. На другом - Польша, Чехия и Словакия, база относительной экономической стабильности в сердце Центральной Европы. Манфред Виммер (Manfred Wimmer), финансовый директор австрийского банка Erste Group, ведущего активную деятельность в ЦВЕ, предупреждает: 'За время этого кризиса люди очень часто теряли способность к проведению различий'.
Однако ощущение надвигающейся беды присутствует даже в тех странах, которые сумели избежать худшего. Этой весной за рубежом отдыхало рекордное число лыжников из Хорватии, цены на недвижимость на Адриатическом побережье этой страны остаются высокими, а в ночных клубах Загреба нет отбоя от посетителей. Но все не так радужно, говорит Давор Буткович (Davor Butkovic), комментатор газеты Jutarnji List. Выступая в фешенебельном загребском баре Bulldog, он заявил: 'Пока у нас еще нет экономического кризиса, но есть такое ощущение, что надвигается нечто плохое. В этом году объем рекламы в нашей газете сократился на 30 процентов'.
В 2009 г. в регионе, включающем в себя Центральную и Юго-Восточную Европу и Украину, но исключающем Россию, после почти целого десятилетия быстрого роста, который даже в этом году составляет около 5 процентов, и впервые со времен посткоммунистического хаоса начала 1990-х ожидается сокращение ВВП. Мигранты возвращаются домой из Западной Европы и России с их пошатнувшейся экономикой. Прямые иностранные инвестиции откладываются до лучших времен - как в случае с оцениваемым в 1 миллиард евро (1,3 млрд. долларов, 890 млн. фунтов) проектом концерна Fiat по модернизации сербского автозавода Zastava.
Хуже того, некоторые международные банки, подпитывавшие экономический рост последних лет, испытывают трудности с финансированием своих филиалов в странах региона, что вызывает опасения перед кредитным коллапсом. По данным Банка международных расчетов, учрежденного центральными банками ведущих государств, в конце сентября общая сумма кредитов зарубежных банков, предоставленных Восточной Европе в национальной и зарубежной валюте, составляла 1,656 млрд. долларов - в три раза больше, чем в 2005 г., и основными кредиторами выступали банки Западной Европы.
Февральская суматоха на рынках высветила существующие опасности. По оценкам Европейского банка реконструкции и развития, в этом году банковский сектор нуждается в рефинансировании на сумму 200 млрд. долларов и в 100-150 млрд. долларов на возмещение ущерба, причиненного невозвратными кредитами. Вопрос состоит в том, насколько пострадает кредитная сфера в условиях замедления роста и падения валют. Особую тревогу вызывают кредиты, взятые в иностранной валюте (на долю которых, например, в Латвии, приходится 90 процентов всего объема кредитования), поскольку на заемщиков, получающих зарплату в национальной валюте, возлагается дополнительное бремя.
Если банки обслужат не более 70 процентов потребностей своих филиалов, то правительствам и международным институтам, возможно, будут поданы заявки на выделение порядка 100 млрд. долларов - сумма большая, но не сногсшибательная на фоне банковских бэйлаутов в Западной Европе и США. Президент Всемирного банка Роберт Зеллик (Robert Zoellick) оценивает предполагаемые расходы в 40-45 млрд. долларов и призывает правительства стран ЕС оказать поддержку МВФ, Всемирному банку и ЕБРР в сборе средств, утверждая, что этот вопрос имеет решающее значение для будущего Европы. На этой неделе он заявил в интервью немецкой газете: 'Если бы Европа вновь распалась на две части, то я бы счел это огромной трагедией'.
Однако не все выстраиваются в очередь в МВФ. Словакия и Словения успешно вступили в еврозону. Польша и Чехия подчеркивают, что им не нужна поддержка, и заявляют, что недавний переполох на рынках отчасти связан с паникой инвесторов, которые ошибочно считают регион сплошной зоной бедствия.
Также будут варьировать социальные и политические последствия кризиса. На прошлой неделе в Латвии предписанные МВФ меры по сокращению бюджетных расходов привели к падению правительства. На Украине тяжелая ситуация в экономике стала новым полем столкновений между президентом Виктором Ющенко и премьер-министром Юлией Тимошенко. В Болгарии кризис привел к росту популярности популистского антикоррупционного движения ГЕРБ, которое надеется победить на выборах этим летом. Однако в других странах кризис упрочил позиции правительств. Сегодня либеральный премьер-министр Польши Дональд Туск популярнее, чем в 2007 г., когда он пришел к власти.
Но пока речь идет о краткосрочной перспективе. Продолжительный кризис мог бы подорвать поддержку прорыночной политики, спровоцировать конфликт и смятение. У Кристиана Сабадоша (Krisztian Szabados), главы будапештского Института политического капитала, вызывает тревогу активизация крайне правых сил, особенно, в странах со значительным цыганским меньшинством. 'Правые на подъеме', - говорит он, указывая на пример крайне правой венгерской партии Jobbik, которая получила 8,5 процентов голосов на местных выборах в январе.
Более серьезным испытанием для таких движений, как Jobbik, станут выборы в Европейский парламент, которые пройдут летом этого года. Возможно, проблемой для лидеров ЦВЕ станет не число голосов, поданных за экстремистов. В конце концов, мало какой крайне правой партии из стран региона удавалось достичь таких же результатов, как французскому Национальному фронту. Но управлять проявлениями экстремизма будет непросто. Общественные институты здесь слабее, чем на Западе, и официальные лица порой не способны или не желают воспользоваться своими полномочиями. Сабадош указывает на прецедент пострадавшего от рецессии венгерского города Мишкольца, где начальник полиции, отстраненный от должности за то, что возлагал ответственность за рост преступности на цыган, был в ней восстановлен после демонстраций в его поддержку.
Ивана Крастева, руководителя болгарского Центра либеральных исследований, тревожит возможное падение духа среднего класса в том случае, если люди начнут терять работу и не смогут расплачиваться по ипотечным кредитам: 'Эти люди идентифицировали себя с Западом, и теперь чувствуют себя преданными. 'Мы делали все, что от нас зависело, - говорят они. - Мы применяли лучшие методы, а теперь нам говорят, что они были худшими'. А других моделей не предлагается'.
Он проводит параллель с финансовым кризисом 1998 г. в России, когда средний класс, потеряв сбережения, отвернулся от либеральной демократии и поддержал авторитарного Владимира Путина. 'Может произойти потеря веры в Запад, как это было в России', - говорит Крастев.
Но для большинства стран ЦВЕ это видение представляется слишком апокалипсическим. Теперь когда выгоды членства в ЕС очевидны и проявляются как в помощи сельскому хозяйству, так и в политической безопасности, политические элиты будут решительно пресекать попытки популистов изменить курс. Демократические и рыночные институты там гораздо сильнее, чем в России девяностых.
Кроме того, даже в условиях рецессии ожидается, что в этом году экономические показатели стран региона будут лучше, чем в Западной Европе. За ЦВЕ сохраняется ее главное преимущество - недорогая квалифицированная рабочая сила. Как говорит главный экономист ЕБРР Эрик Берглоф (Erik Berglof), 'Невзирая на кризис, долгосрочная интеграция Центральной и Восточной Европы с Западной продолжится. Избранная модель развития верна'.
