Я получил хорошую передышку от обычного меню московского корреспондента, состоящего из мертвых чеченцев, кремлевских интриг и тому подобного, когда мне прислали приглашение на фестиваль 'Англо-Москва', организованный 'фондом культурной дипломатии' Либератум (Liberatum). Целью мероприятия было привезти на выходные в Москву британских художников и других творческих личностей.
В программе упоминалась заманчивая выборка британских режиссеров, музыкантов, художников и дизайнеров, а также ряд групповых обсуждений и обедов, которые должны были дать москвичам возможность попробовать лучшее из того, что предлагает Великобритания. По слухам, идея устроить фестиваль существовала еще в прошлом году, но война с Грузией и фиаско с попыткой российских властей закрыть Британский Совет сделали эту идею неуместной.
Хотя с тех пор на этих двух фронтах мало что изменилось, было принято решение, что сейчас - хорошее время для культурного обмена. Это была хорошая идея, и казалось, что все участники хорошо проводят время. Я-то уж точно получил удовольствие от разговоров об искусстве с Гавином Терком (Gavin Turk), возможности посоветовать голодному Майклу Найману (Michael Nyman) о том, где в Москве найти хороший сэндвич, или разговоров за пачкой сигарет со Стивеном Фрирзом (Stephen Frears). Но я не уверен, что в эти дни наблюдался настоящий культурный обмен. Большинство британских участников раньше не бывали в России (или были, но лет 10 или 20 назад), и у них не было шанса увидеть российскую культуру или даже просто настоящую Москву.
Хотя идеей мероприятия было привезти британскую культуру к россиянам, большинство российских гостей были того сорта людей, что и так проводит полгода в Лондоне, так что я не уверен, что фестиваль мог заместить собой работу, проводимую Британским Советом в таких городах, как Санкт-Петербург и Екатеринбург, до своего закрытия.
Ключевым моментом для меня стали слова российского режиссера Андрея Кончаловского, сказанные им в разговоре со Стивеном Фрирзом и Мартой Файнс (Martha Fiennes). Кончаловский, который был режиссером нескольких чрезвычайно хороших русских фильмов, а также долго работал в Голливуде, пожаловался, что российские киностудии слишком быстро перенимают все у Запада. 'К сожалению, - сказал он, - мы обычно перенимаем у Запада все плохое быстрее, чем мы перенимаем хорошее.'
Кончаловский также коснулся вопроса о том, как сложно нынче получить финансирование для съемок фильма, на что Фрирз спросил его, почему богатые россияне готовы тратить деньги на искусство и футбольные клубы, но не на кино. 'К сожалению, мне кажется, что Абрамович предпочтет финансировать съемки британского фильма, а не российского,' - ответил режиссер.
Я, было, надеялся, что Фрирз сможет задать свой вопрос по поводу финансирования съемок подруге Абрамовича Дарьей Жуковой, так как следующее мероприятие фестиваля включало в себя обсуждение художественного образования с участием Терка и Майкла Крейг-Мартина (Michael Craig-Martin) в 'Гараже', впечатляющей арт-галерее, открытой Жуковой в прошлом году. К сожалению, сама олигархочка при этом не присутствовала.
'А, так это место Абрамовича? - спросила Люси Фрейд (Lucy Freud) на пути в 'Гараж'. - Он же купил какое-то из полотен моего отца, чтобы выставить его там?' Да, речь идет о самом дорогом когда-либо проданном холсте авторства живущего художника. На пике олигархического ажиотажа по скупке художественных полотен, это произведение было продано за 17,2 миллиона фунтов стерлингов, предположительно Абрамовичу. К сожалению, его нет на выставке в 'Гараже', скорее всего, полотно висит на какой-нибудь яхте.
И в этом все дело. Мероприятия и список гостей были очень впечатляющими, но пришедшие состоятельные россияне и так все знают о британской культуре (и даже, возможно, владеют ее частью), а вот обычные россияне так и остались несолоно хлебавши.
_______________________________________________________
Искусство олигархов: наследница продает работы британских мастеров россиянам ("The Independent", Великобритания)
Отравленные отношения ("Newsweek", США)
Россия-Британия: веет холодом. . . но это еще далеко не 'холодная война' ("The Times", Великобритания)
