Россия в роли Паниковского: 'Дай миллион! Дай миллион!'
С точки зрения международного права, Россия - наследница Советского Союза. Однако ее фактическое место в системе международных отношений сегодня отнюдь не то, какое занимал СССР. Ни по основным экономическим или демографическим показателям, ни по уровню политического влияния или технологического развития, ни по культурному влиянию, ни даже по военной мощи Россия объективно не дотягивает до параметров, необходимых для того, чтобы быть глобальным центром международных отношений. В будущем ее место в этой системе можно определить как выходящее за пределы одного региона, но до глобальных масштабов не дотягивающее. Ее вес в этой системе - примерно как у Бразилии. Нашей стране, с ее географическим положением, это кажется удивительным. Казалось бы, такое огромное государство, чуть не сверхдержава, а вот... Это кажется невероятным, но какому-нибудь парагвайцу точно так же, наверное, непонятно, что соседняя Бразилия, несравненно более мощная, чем его страна, влияет на мировые события примерно столько же, сколько находящаяся где-то за тысячи километров Россия. К тому же, Бразилия, в отличие от России, в среднесрочной перспективе будет работать в режиме подъема. И Россия, и Бразилия, как значимые члены системы международных отношений, по силе влияния на систему уступают Китаю, фактически уже ставшему глобальным центром международных отношений, и даже Индии, имеющей хорошие перспективы стать таким центром к 2025 г.
Тенденции развития системы международных отношений показывают, что России в лучшем случае удастся сохранить статус государства (она уже не сможет быть 'державой', как это веками представлялось апологетам Российской империи, но у нее еще будет оставаться определенный ресурс, чтобы в некоторой - правда, ограниченной - степени влиять на политику государств, расположенных с юга и запада по ее периметру - Украины, Молдовы, Беларуси, Южного Кавказа, Центральной Азии). Не следует, однако, забывать, что западные границы России и Южный Кавказ являются также восточными границами Евросоюза, а в долгосрочной перспективе, чтобы сколько-нибудь серьезно сопротивляться усилению влияния Евросоюза в этом регионе, ресурс России минимален. И если до 2015 г. Европа будет заниматься, в основном, реализацией мероприятий в рамках программы 'Восточного партнерства' (причем, в то время, как влияние России в силу перечисленных причин будет неукоснительно слабеть), то в 2015-20 гг. начнется уже более тесная интеграция этот региона в Евросоюз, то есть к 2020-25 гг. уже будет вполне реально начать разговор о полном или ассоциированном членстве в Евросоюзе его 'восточных соседей'. У России практически нет механизма, чтобы заставить Евросоюз отказаться от этой, на первый взгляд, неторопливой, но чрезвычайно последовательной и эффективной политики.
Особенности внешней политики России заключаются в огромной пропасти между ее глобальными амбициями и подручными ресурсами. Большинство российской элиты все еще грезит о мировом господстве или, во всяком случае, о том, чтобы в будущем влияние России как-то сравнялось с тем, что было у СССР. Для этого у России осталось только два инструмента: зависимость Западной Европы от ее энергоресурсов (в основном, от природного газа) и попытки утвердить свою гегемонию в стратегически важных с точки зрения глобальной политики регионах, чтобы затем, имея за собой эти регионы (при этом она претендует на то, что никто иной как Запад узаконит ее право на вовлечение этих стран в сферу российского влияния), потребовать признать себя центром глобального влияния. Следовательно, необходимо всегда учитывать, что претензии России на право эксклюзивного влияния на пространствах СНГ надо понимать не только как претензии на собственную зону влияния, но и как часть более долгосрочной стратегии - установив контроль над добычей и транспортом энергоносителей и геополитический контроль над необходимыми для нормального функционирования международных отношений регионами, заставить глобальных актантов системы международных отношений признать таковым и Россию, невзирая на полнейшее отсутствие у нее каких-либо политических, экономических, технологических, культурных и военных ресурсов для подобных амбиций. Поневоле вспомнишь бессмертного персонажа Ильфа и Петрова, клянчившего миллион у подпольного советского миллионера.
В политическом смысле Россия все еще сохраняет место постоянного члена Совета Безопасности ООН и члена G8. Но на практике это никак не может помочь ей занять позицию глобального центра в системе международных отношений. Начнем с того, что роль, которую играет ООН в этой системе, чем дальше, тем больше падает. Организация, созданная для международно-правового оформления результатов второй Мировой войны, никак не могла бы адекватно соответствовать реалиям, сложившимся с окончанием 'холодной войны' (в которой в числе победительниц оказались поверженные во второй Мировой Германия и Япония, но в юридическом смысле их роль в ООН нисколько не возросла). При этом Россия своими действиями (балканский кризис, поддержка зимбабвийского лидера, срыв санкций против Северной Кореи и Ирана) объективно способствует уменьшению роли ООН, вынуждая западные страны действовать в обход ООН. В этом смысле политика России парадоксальна: своими действиями, рассчитанными на сиюминутный пиар, она подрывает основы организации, которая могла бы в среднесрочной и долгосрочной перспективе способствовать укреплению российских позиций. Не говоря уже о том, что попытки установить гегемонию на рынке энергоносителей толкнули Евросоюз на серьезные контрмеры, и в результате стало ясно, что для того, чтобы тебя признали глобальным лидером, одних энергоносителей явно недостаточно. Тем более что, как наглядно и бесспорно показывает пятисотлетний опыт Нового времени, глобальными лидерами становятся только производители готовой продукции, а отнюдь не поставщики полуфабрикатов, и уж подавно - не поставщики сырья. Так что для того, чтоб претендовать на звание глобального центра системы международных отношений, у России остается только два инструмента: стратегическое ядерное оружие и попытки установить свое влияние в узловых регионах этой системы, заставляя тем самым глобальные центры мировых отношений, прежде всего, Евросоюз и США, признать Россию равноправным партнером или хотя бы признать за ней право на то, что немцы называют Lebensraum (жизненное пространство), освоить которое она не в силах хотя бы по причине своего демографического состояния. Насколько эффективны эти инструменты - об этом мы поговорим ниже. А сейчас посмотрим, какие у нее есть ресурсы для достижения поставленной цели - любыми способами добиться признания глобальным центром системы международных отношений.
А ресурсы? Сначала подумай, потом действуй!
Внутренние ресурсы. Мировой экономический кризис показал, сколь хрупким оказался слоган 'Поднять Россию с колен'. Экономическая ситуация, по информации самих же российских официальных институтов, день ото дня ухудшается, не проявляя никаких тенденций не то что к улучшению, но к стабилизации. Демографическая ситуация в катастрофическом состоянии: постоянное сокращение численности населения и миграция из Сибири и с Дальнего Востока существенно ослабляют структуру России как государства. Политическая система сильно коррумпирована и не имеет ресурсов для саморазвития. Экономика носит явно выраженный монопольно-олигархический, а не свободно-рыночный характер, что, естественно, исключает возможность сколько-либо существенного прогресса, тем более после мирового экономического кризиса. Большой проблемой являются т. н. моногорода, то есть те города, которые были структурированы вокруг одного какого-то производства - в случае его банкротства (а вероятность банкротства таких предприятий сегодня вполне реальна) их население становится абсолютно беспомощным. Окончательно не решен национальный вопрос - отношения между центром и республиками до сих пор остаются неурегулированными. О том, чтобы набираться сил в таких условиях, говорить не приходится.
Внешнеполитические ресурсы. Нельзя не отметить, что российская дипломатия с блеском использует те скудные ресурсы, которыми располагает. Тем не менее, во всем мире у России нет ни одного влиятельного союзника или стратегического партнера. Если ведущие государства Евросоюза всегда могут найти себе влиятельных союзников в лице США или друг друга, а США - в лице Великобритании, Франции, Германии, Японии и др., то реальными союзниками России даже в самом СНГ можно считать только Беларусь и Армению, которые при этом никак нельзя назвать простыми сателлитами России: руководствуясь собственными соображениями и интересами, они одновременно развивают сотрудничество с Евросоюзом и НАТО, чем навлекают на себя недовольство России. Китай же, в силу понятных причин, может считаться в лучшем случае старшим партнером России, но никак не равноправным стратегическим союзником. По мере неизбежного усиления Китая эта тенденция будет проявляться все более отчетливо. Индия тоже постепенно склоняется к стратегической ориентации на Запад, так как ее институционализация как глобального лидера в системе международных отношений напрямую зависит от Запада, а не от России, которая сама борется (с меньшими шансами) за признание ее глобальным центром международных отношений. Россия не состоит ни в какой сколько-нибудь серьезной международной организации, членство в которой прибавило бы ей сил или ресурсов: СНГ на грани распада, Шанхайская организация сотрудничества совершенно аморфна, и участие Китая не оставляет России ни единого шанса в ней доминировать. Попытки России утвердиться на международной арене, развивая отношения с Венесуэлой, Кубой, Хамазом, Суданом и Никарагуа, смеха достойны. Короче говоря, нет у России внешних ресурсов и внешнеполитических союзников, которые могли бы как-то поддержать ее стремление стать глобальным центром влияния.
Экономический потенциал. Как мы уже сказали, ее экономика имеет ярко выраженный монопольно-олигархический, а не свободно-рыночный характер, что само по себе исключает всякую возможность сколько-либо существенного развития, особенно после ударов, нанесенных мировым экономическим кризисом. По абсолютному показателю GDP Россия уже в этом году выпадет из десятки ведущих стран мира. Перспектива не просто спада, а полнейшей деградации промышленности весьма реальна. Высокотехнологические отрасли практически не развиваются. Крайне сомнительно, что фондовым биржам, потерявшим две трети своей капитализации, удастся в обозримом будущем вернуться хотя бы в прежнее состояние (даже если учесть недавний рост индексов, связанный, в основном, с конъюнктурным повышением цен на нефтепродукты). Растет инфляция. Уровень безработицы, даже по официальной оптимистичной статистике, может достичь 10 миллионов человек. Курс валюты удерживается за счет валютных резервов. Впервые за последние годы бюджет остался без профицита: дефицит бюджета составляет почти 8% GDP. А главное, ни один долгосрочный прогноз не показывает, что цены на энергоносители вырастут настолько, чтобы Россия смогла получить хотя бы передышку. Ясно, что в такой ситуации каких-либо экономических аргументов, подкрепляющих ее притязания на статус глобального центра влияния, у России не будет.
Технологический уровень. В этом смысле Россия по-прежнему безнадежно отстает не только от Запада, но и от Китая с Индией. К тому же, это отставание характеризуется тенденцией к нарастанию, так как западные, индийские и китайские технологии развиваются, а Россия эксплуатирует последние технологические достижения времен позднего СССР. Перспектив прорыва хоть в какой-нибудь сфере критических технологий не видно ('критическими' называются технологии, внедрение которых существенно влияет на ту или иную сферу жизнедеятельности человека). Россия почти в той же степени зависит от импорта западных технологий, как и страны третьего мира, и, как видно, к 2015-20 гг. достигнет их уровня зависимости. Полный провал наблюдается в такой технологической сфере, как космонавтика (новые технологии не используются, а советская техника устарела). Несмотря на многомиллиардные затраты, внедрения космической навигационной системы 'Глонасс' в ближайшем будущем не предвидится, и в результате Россия на целую голову отстанет не только от США, но и от Западной Европы и Китая, уже приступающих к развертыванию этой системы. Не видно никаких перспектив и в сфере высоких биомедицинских технологий. В этой ситуации признание России глобальным центром влияния выглядит совершенно нереальным, поскольку такой центр должен удовлетворять минимальным технологическим требованиям - во всяком случае, лидировать хоть в какой-то сфере критических технологий - и его технологическая база должна иметь тенденцию к росту и развитию, что в случае с Россией исключено как минимум в среднесрочной перспективе, то есть примерно до 2025 г.
Культурное влияние
Культурное влияние России сокращается подобно шагреневой коже. Русский язык теряет свой статус не только в мире (которого у него никогда и не было), но и в развивающихся странах (программы обучения студентов постоянно сокращаются по причине отсутствия средств), и, что самое главное, в странах СНГ катастрофически падает число людей, владеющих русским языком. Современной российской культуре не удается создавать и экспортировать такие ценности, которые были бы приемлемы не то что для всего мира, но хотя бы для соседей России. Система образования находится в неудовлетворительном состоянии, число людей, владеющих перспективными профессиями, крайне невелико. Наблюдается резкое падение престижа образования. Иначе говоря, в среднесрочной перспективе российская культура не только не сможет стать инструментом глобального влияния, но даже на пространстве СНГ будет использоваться весьма ограниченно.
Военное влияние всегда представляло собой основной инструмент российской мощи. В настоящее время этот инструмент тоже деградирует. Налицо резкое отставание российской армии от армий США, НАТО, Японии, Китая и - кто бы подумал - Северной Кореи и Индии (на вооружении последней, как это ни парадоксально, находится техника российского производства, которая в российскую армию еще не поступала и в ближайшие годы не поступит). По военно-технологическому потенциалу Китай сравнялся с Россией, и, учитывая, что вооруженные силы и оборонный бюджет Китая вдвое превосходят российские, можно прогнозировать, что уже через 5-10 лет личный состав и техника китайской армии будут как минимум не уступать российской по качеству, а по количеству превосходить как минимум вдвое. России уже с большим трудом удается содержать свой стратегический ядерный потенциал. Только в 2000-07 гг. было списано 407 стратегических ядерных ракет наземного базирования и 448 морского базирования (в общей сложности 5 000 боеголовок), а взамен было получено всего 27 ракет наземного базирования с одной боеголовкой. Темпы старения ракет, анализ финансовых, производственных и технологических проблем, связанных с созданием новых ракет - все свидетельствует о том, что Россия будет вынуждена согласиться на предложение Обамы сократить стратегический потенциал до 1000 боеголовок, что на фоне даже ограниченной системы ПРО, массового развертывания американских высокоточных крылатых ракет нового поколения, оснащенных обычным зарядом (эти ракеты могут с помощью обычных зарядов выводить из строя стартовые шахты для запуска советских стратегических ракет), а также роста стратегического ядерного потенциала Китая и сохранения аналогичного потенциала Англии и Франции приведет к существенной (хотя и не полной) деградации стратегического потенциала России. Не меньше проблем и в области обычных вооружений. В 2000-07 гг. на вооружение России поступило всего 90 танков и 2 фронтовых бомбардировщика. Какова цена российской армии, наглядно показала война с Грузией - эту цену продемонстрировал сбитый бомбардировщик средней дальности (по российской классификации - 'стратегический бомбардировщик'). Российский флот практически перестал быть океанским, может использоваться только в морях, омывающих Россию. Короче говоря, российской военной мощи еще достаточно, чтобы одолеть армию государства уровня Грузии, но абсолютно недостаточно, чтобы выйти в глобальные лидеры международных отношений.
Другие лимитирующие факторы. Кроме вышеперечисленных, существует еще целый ряд других лимитирующих факторов, не позволяющих России стать одним из глобальных центров международных отношений.
Огромный дисбаланс между территорией государства и его населением, приводящий к тому, что в России попросту нет количества жителей, необходимого для нормального функционирования территорий, на которых расположены ее государственные институты. И ничто не свидетельствует о том, что эта ситуация изменится хотя бы в будущем.
Полное отсутствие возможностей для освоения богатейших природных ресурсов. Неспособность отказаться от экстенсивного развития и перейти к интенсивному. Даже в долгосрочной перспективе не видно, чтобы Россия, не говоря уже о переходе на рельсы интенсивного развития, смогла бы двигаться вперед хотя бы в рамках экстенсивной парадигмы.
Неразвитость транспортных коммуникаций в условиях огромных и неосвоенных территорий. На протяжении последних 25 лет на территории России не было налажено ни одной такой коммуникации, которая бы стала технологическим прорывом. Совершенно понятно, что в условиях как минимум десятилетних экономических проблем, в то время, когда все инвестиции теряются или расходуются на проекты типа сочинской олимпиады, неоткуда появиться ресурсам для создания хотя бы одной общенациональной коммуникационной системы, действующей на современном уровне.
Изношенность инфраструктуры всех видов, отсутствие финансовых и каких-либо других ресурсов для ее восстановления. Проблемы с изысканием необходимых для ее модернизации средств в условиях экономического кризиса. Результатом всего этого может стать угроза развала инфраструктуры примерно к 2020 г. Даже если необходимые средства будут найдены, понятно, что модернизация государства российских размеров, тем более на уровне, соответствующем 21 веку - задача технически невыполнимая. Отсюда следует, что в обозримом будущем, т. е. до 2030-35 гг., российская инфраструктура (коммуникации, жилищный фонд, общественный и частный транспорт, объекты энергетики и др.) будет пребывать в полуразрушенном состоянии.
Опустение северного региона, которое приведет к неприятным последствиям не только в экономическом, но и в психологическом плане.
Геостратегические лимитирующие факторы: такие выходы России к мировому океану, как проливы Балтийского и Черного морей, практически контролируются НАТО; выход из Северного Ледовитого океана в Атлантику и выход к Тихому океану преграждены географическими барьерами (островами) и флотами более сильных морских держав.
Ситуация на мировом энергетическом рынке может обернуться катастрофой. Я уж не говорю о создании энергосырья нового типа или о реабилитации ядерной энергетики - я говорю, что если в Бразилии и в самом деле обнаружатся запасы нефти, сравнимые с теми, какие есть у Саудовской Аравии, правила игры на нефтяном рынке изменятся самым губительным для России образом.
Заключение
Из всего вышесказанного можно сделать вывод, что у России нет никаких объективных ресурсов для признания ее влиятельным центром международных отношений. Исходя из политического менталитета России, можно понять, что у нее остается единственный выход: установив контроль над коммуникациями черноморского и каспийского побережий, препятствовать какой бы то ни было их интеграции в западное пространство и затем добиться их передачи в сферу своего влияния. Этого можно достичь только в условиях постоянной дестабилизации обстановки в этом регионе, тогда как США и Евросоюз, наоборот, заинтересованы в том, чтобы добиться стабилизации, что им, скорее всего, и удастся. Кроме того, для демонстрации силы Россия будет непрестанно осложнять ситуацию на Ближнем Востоке. Политика весьма и весьма близорукая, но, судя по всему, в ближайшие 5 лет Россия вряд ли от нее откажется. Соответственно, внешняя политика России в 2010-15 и (уже в меньшей степени) в 2015-20 гг. будет направлена на заведомо обреченные на провал действия - на попытки установить геополитический контроль над важным регионом, чтобы добиться своего признания субъектом глобальной политики и удовлетворить свое навязчивое желание обзавестись собственной зоной влияния. Если вспомнить балканский опыт конца ХХ века, то можно предсказать, что эти попытки будут постепенно ослабевать по мере того, как ситуация в восточном Причерноморье и Центральной Азии будет стабилизироваться и начнет действовать новая энергопроводящая система, охватывающая черноморский и каспийский регионы. Одним словом, даже при самых благоприятных для нее обстоятельствах Россия придет к 2025 г. не одним из глобальных центров международных отношений, а государством с ограниченным кругом не очень сильных и не очень надежных союзников, имея возможность оказывать определенное влияние (подчеркиваю, именно возможность, а не само влияние как свершившийся факт) в западном и южном направлениях.
_________________
Грузинские протесты ослабевают по мере раскола оппозиции ("Business New Europe", Великобритания)
Скоро русские 'растворят' в себе попавших в российскую западню абхазов ("Georgian Times", Грузия)
