Из окна поезда Сибирь кажется бесконечной. Километр за километром бурой травы, выровненной недавно сошедшим снегом, лужи ледяной воды вдоль путей. Редкие чахлые таежные деревца перемежаются потемневшими от времени деревянными домами селений.
Въезд в очередной ничем не примечательный город обрамляется руинами заброшенных промышленных предприятий советских времен, а иногда такие руины возникает просто ниоткуда, представляя собой этакие мрачные оазисы кусков бетона и ржавеющего железа, расположение которых когда-то имело смысл с точки зрения планово-бюрократической советской экономики, а сейчас производит самое дикое впечатление. Присутствие же до сих пор функционирующих заводов и электростанций становится очевидным с большого расстояния, они объявляют о себе возвышающимися на горизонте трубами, что изрыгают в небо серый дым.
Сибирские города имеют друг с другом много общего. Ряд за рядом многоквартирных домов из белого кирпича или бетона в окружении замусоренных пустырей. Кажется, что в этом суровом мрачном краю трудно вырастить что бы то ни было, даже простую траву.
Как и везде в России, в Сибири повсюду можно видеть Ленина. Похоже, что в каждом городе есть статуя Ленина, площадь Ленина и проспект Ленина. Есть и еще более удивительные названия: так, в Томске сохранилась улица Дзержинского, названная в честь основателя ЧК (созданный Лениным политический полицейский орган, впоследствии эволюционировавший в КГБ, ставший главным инструментом репрессий советской эпохи).
В противоположность сложившемуся стереотипному образу, во многих городах Сибири есть довольно привлекательный центр, а также большое количество дореволюционных деревянных построек, ярко раскрашенных и покрытых тонкой резьбой. Советское влияние на эти старые центральные районы зачастую было благотворным: строились широкие бульвары, щедро выделялось пространство под общественные места, создавалась - пожалуй, это лучшее из всех проявлений советского наследия - превосходная система общественного транспорта.
Однако аккуратный и ухоженный центр зачастую оказывается лишь фасадом, стоит только выйти за его пределы. В пригородных районах нищета чувствуется во всем, хотя кварталы многоэтажных домов не производят впечатления трущоб, они просто запущенные. Сильнее шокируют районы, заполненные старыми деревянными избами и мусором. В некоторых районах часть домов буквально проваливается под землю. Мусор, в особенности полиэтиленовые пакеты - бич современной цивилизации, - разбросан повсюду.
Похоже, что когда русским надоел Советский Союз, вместе с репрессивными формами коллективизации улетучились и любые намеки на гражданское сотрудничество.
Такой контраст в сибирских городах отражает глобальную двойственность современной России. Как только поезд покидает Сибирь и по извилистой дороге переваливает через Урал, въезжая в 'европейскую' часть России, сразу чувствуется резкий рост материального благополучия.
В Москве контраст неимоверно резок. Безусловно, на монументализации столицы не было сэкономлено ни копейки, и советская величественная стилистика сохранена вполне.
Пышное великолепие станций метро - сталинских соборов для рабочего класса - восславляет достижения Советского Союза. Мощные сталинские небоскребы смотрятся на горизонте как восклицательные знаки, как вычурные произведения социалистического классицизма или сталинской готики.
Советские претензии на величие особенно заметны в парке ВВЦ - это своеобразная помесь выставочного центра с парком развлечений. В этой невероятной коллекции образчиков архитектурных стилей СССР, размещенной на громадной территории, похоже, не произошло никаких изменений с тех пор, как канул в небытие тот самый Союз, который она была призвана прославлять. Единственное, теперь павильоны пронумерованы цифрами, а раньше они назывались в честь советских республик, которым теперь удалось вырваться из объятий советской России.
Ежегодно 9 мая русские празднуют победу над нацистской Германии в так называемой 'Великой Отечественной войне'. Да, кругозор русских очень узок, а о своем поведении во Второй мировой войне они знают крайне мало, так что отмечают только события с 1941 по 1945 год. Не ждите, что они когда-нибудь публично признают пакт Молотова-Риббентропа, согласно которому в 1939 году Польша была разделена между Германией и СССР.
По крайней мере, на публичном уровне все празднества основаны на советском прошлом, но по-другому бы вряд ли получилось. Русские сражались под знаменами с серпом и молотом и красной звездой. Разумеется, именно эта символика преобладает на всех современных празднествах. Если в Австралии главными атрибутами воспоминаний о войне являются старые новостные репортажи и съемки тех времен, то русским сейчас показывают старые советские пропагандистские фильмы, потому что кроме них - и живых воспоминаний тех, кто пережил войну (а их осталось очень и очень немного), - о войне не напоминает уже ничего.
Стороннему наблюдателю может показаться странным, что в стране так много символов советского прошлого. Но говорить о том, что это сигнализирует о ностальгии по советским временам, было бы упрощением. Дело зачастую в личной ностальгии. Переплетение народной памяти с личной - дело всегда очень сложное.
Для граждан бывших социалистических стран отказ от прежней политической идеологии был одним делом, а восстановление собственного самосознания и сохранение осмысленного личного прошлого (учитывая то, как много проблем возникло с прошлым всеобщим) - совершенно другим, с эмоциональной точки зрения намного более трудным.
То, что для стороннего наблюдателя может показаться ностальгическими чувствами по социалистическому прошлому, для многих - не более чем типичная тоска по временам собственной молодости. Политические преобразования последних двух десятилетий в России и ее бывших странах-сателлитах прошли для простых граждан нелегко. Может быть, нам следует с большим пониманием отнестись к трудностям личного, психологического преобразования?
И все же в России обилие знаков советского прошлого воспринимается не так, как в странах Восточной Европы. Личная ностальгия, в которую ненароком вплетена символика из общественной жизни, это, по сути, ностальгия бессилия. В России же сохранившиеся здания и монументы советской эпохи выражали не бессилие, а силу. Да и празднества по поводу 9 мая всегда были призваны напомнить не только о страданиях народа, но и о военной мощи страны.
Именно поэтому советская символика в современной России, в современном российском государстве, все больше движущемся в сторону авторитаризма, имеет отнюдь не ностальгическую ценность. Нужны они не за этим, а за тем же, зачем и в советскую эпоху, то есть для выражения силы, повторное открытие и повторное утверждение которой стало главным фокусом деятельности правительства в России Путина.
В этом году мы все должны отпраздновать двадцатилетие освобождения стран Восточной Европы от советского ига. Продолжающийся уход России от советского прошлого остается сложным и трудным фактом, и факт этот имеет большое значение для всего остального мира.
Колин Лонг читает лекции по истории культуры в Дикинском университете
