Михайлова обвиняют в том, что он в составе группы рижских омоновцев участвовал в расстреле литовских таможенников на пункте Мядининкай в июле 1991 года. Напомню, что этот расстрел стал своего рода детонатором к последующему геополитическому взрыву - распаду в августе того же 1991 года государства Советский Союз. Михайлову грозит пожизненное заключение.
Можно до посинения спорить, кому это убийство в Мядининкае было нужно: тем, кто желал сохранить СССР, или тем, кто желал его развалить, сторонникам или противникам Горбачева в советском руководстве, КГБ, ЦРУ или литовским националистам... Могло быть и так, и эдак. Это могла быть акция устрашения со стороны руководства СССР, но с той же вероятностью - и акция компрометации СССР со стороны радикальных литовских националистов и тех, кто им помогал.
В любом случае, мне, неплохо знающему историю спецслужб, трудно поверить, что подобную операцию могли поручить обычным ментам, каковыми по сути являлись бойцы ОМОНа. Это уровень старших офицеров спецслужб, не ниже.
Нынешний суд в Вильнюсе - это плохо подготовленная попытка громкого политического процесса. К установлению истины это действо отношения не имеет. Судите сами: сам Михайлов свою вину категорически отрицает, доказательств его причастности в деле нет, единственный выживший таможенник Томас Шярнас не помнит его среди участников нападения.
Более того, в своих первых показаниях еще в 1991 году тот же Шярнас сообщил, что по крайней мере один из нападавших и убивавших говорил... ПО-ЛИТОВСКИ! Ни Никулин-Михайлов, ни другие рижские омоновцы литовского языка не знают. Этот скандальный факт замалчивается, но у адвокатов Михайлова есть аудиокассета с теми давними показаниями.
Меня же в этой истории больше всего возмущает вот что. Константин Никулин был бойцом рижского ОМОНа, защищал Советский Союз, что называется, до упора. Однако Российская Федерация, правопреемница СССР, пальцем не пошевелила, чтобы помочь ему выпутаться из беды. В Латвии за помощь, оказанную следствию в одном из громких уголовных дел, Никулин был включен в государственную программу защиты свидетелей (в рамках этой программы он на законных основаниях и сменил фамилию). Государство Латвия обязалось его защищать, однако недолго думая по первому требованию выдала его Литве.
Получается, что у человека перед государством есть обязательства, а у государства перед человеком - нет?
Мне иногда говорят: чего ты защищаешь этого Михайлова, сам знаешь, он далеко не ангел, да и кого это давнее дело сегодня интересует?
Отвечаю: я сам тоже не ангел и тоже побывал в тюрьме по несправедливым обвинениям. И ни одно государство мне не помогало - наоборот, дружно стремились утопить. Но люди, общество встали на мою сторону. Благодаря этой поддержке я выиграл дело.
Мне помогали, теперь помогаю я. Это нормально. Мы же не в джунглях живем, где каждый только за себя.
________________________
Четыре сбоку, 'наших' нет ("Delfi", Латвия)
ОккупациЯ по-прибалтийски ("Суббота", Латвия)
