Прошло двадцать лет с тех пор, как был снесен этот позорный символ раскола, и либеральный капитализм сегодня нуждается в собственной перестройке.

Прошло двадцать лет с момента падения Берлинской стены - одного из самых постыдных символов "холодной войны" и опасного разделения мира на противостоящие блоки и сферы влияния. Сегодня мы можем мысленно обратиться к событиям того времени и оценить их менее эмоционально и более рационально.

Первое оптимистическое наблюдение заключается в том, что объявленного "конца истории" не произошло, вопреки многочисленным заявлениям. Но не возник и тот мир, в который искренне верили, и на который возлагали надежды многие политики моего поколения: мир, в котором после окончания "холодной войны" человечество могло бы, наконец, забыть о нелепости гонки вооружений, об опасных региональных конфликтах и бесплодных идеологических спорах, чтобы вступить в золотой век коллективной безопасности, рационального использования метериальных ресурсов, конца бедности и неравенства и восстановления гармонии с природой.

Еще одним важным следствием окончания "холодной войны" стало осознание одного из главных постулатов нового мышления: о взаимозависимости крайне важных элементов, которые лежат в основе существования и развития человечества. Речь здесь идет не только о процессах и событиях, происходящих на разных континентах, но и об органической связи между переменами в экономических, технологических, социальных, демографических и культурных условиях, которые определяют повседневную жизнь миллиардов людей на нашей планете. По сути дела, человечество начало превращаться в единую цивилизацию.

В то же время, с исчезновением железного занавеса, барьеров и границ, которое произошло неожиданно для многих, стали возможны связи между странами, у которых до недавнего времени были различные политические системы, а также между разными цивилизациями, культурами и традициями.

Естественно, мы, политики прошлого столетия, можем гордиться тем, что нам удалось предотвратить угрозу термоядерной войны. Тем не менее, для многих миллионов людей на всей планете мир не стал более безопасным. Наоборот, на новой карте мировой политики появились бесчисленные локальные конфликты, этнические и религиозные войны, приведшие к огромному количеству жертв.

Прямым доказательством иррационального поведения и безответственности нового поколения политиков стал тот факт, что военные расходы многих стран, как больших, так и маленьких, сейчас больше, чем во времена "холодной войны", а тактика насилия вновь стала стандартным способом решения конфликтов и является сегодня общим признаком международных отношений.

Увы, за последние несколько  десятилетий мир не стал более справедливым: неравенство между бедными и богатыми либо осталось прежним, либо увеличилось, причем не только между севером и развивающимся югом, но и внутри самих развитых стран. Социальные проблемы в России, да и в других бывших коммунистических странах, доказывают, что простого отказа от опорочившей себя модели централизованной экономики и бюрократического планирования недостаточно, поскольку он не гарантирует странам ни глобальную конкурентоспособность, ни соблюдение принципов социальной справедливости, ни достойный уровень жизни населения.

К прежним вызовам прошлого добавились новые. Один из них это терроризм. В условиях, когда мировая война уже не является инструментом сдерживания в отношениях самых сильных и влиятельных держав, терроризм стал "атомной бомбой бедняка", причем не только фигурально, но возможно и буквально. Бесконтрольное распространение оружия массового уничтожения, соперничество между бывшими противниками по "холодной войне" за достижение новых технологических высот в производстве вооружений, а также наличие новых претендентов на влиятельную роль в многополярном мире - все это усиливает ощущение хаоса в мировой политике.

Кризис идеологий, грозящий превратиться в кризис идеалов, ценностей и морали, знаменует собой очередную утрату социальных ориентиров, а также создает атмосферу политического пессимизма и нигилизма. Реальное достижение, которое мы можем отметить, состоит в том, что двадцатый век положил конец тоталитарным идеологиям, в особенности тем, что были основаны на утопических убеждениях.

Но на смену старым идеологиям быстро пришли новые, как на востоке, так и на западе. Многие сегодня забывают, что падение Берлинской стены было не причиной глобальных изменений, а в значительной мере следствием мощных народных движений, начавшихся на востоке, и в частности, в Советском Союзе. После десятилетий большевистского эксперимента и осознания того, что он завел советское общество в исторический тупик, возник мощный импульс для демократических реформ в форме советской перестройки, которая произошла также в странах Восточной Европы.

Но вскоре стало совершенно ясно, что и западный капитализм, лишившийся своего старого противника и возомнивший себя неоспоримым победителем и олицетворением мирового прогресса, рискует завести западное общество и весь остальной мир в очередной исторический тупик.

Понадобился сегодняшний мировой экономический кризис, чтобы разоблачить органические дефекты нынешней модели западного развития, которая была навязана остальному миру как единственно возможная. Кризис также показал, что не только бюрократический социализм, но и ультралиберальный капитализм нуждаются в глубоких демократических реформах - в своей собственной перестройке.

Стоя сегодня посреди руин старого порядка, мы можем считать себя активными участниками процесса создания нового мира. Многие истины и постулаты, считавшиеся когда-то неоспоримыми как на востоке, так и на западе, больше таковыми не являются, включая слепую веру во всемогущий рынок и, прежде всего, в его демократический характер. Существовала прочно укоренившаяся убежденность в том, что западную модель демократии можно механически распространять на другие страны с иным историческим опытом и культурными традициями. В нынешней ситуации даже такое понятие как социальный прогресс, которое, кажется, разделяют все, нуждается в более точном определении и изучении.