Растущее отчаяние правительства и применяемое им насилие, а также новые столкновения на улицах в Иране могут вполне стать переломным моментом для режима. Если подобное произойдет, это станет доказательством того, что иранская теократия в итоге наступила на свои же грабли. И причиной тому станут не усилия находящихся в изгнании оппозиционеров или планы по смене режима неоконсерваторов в Вашингтоне, главным героем этой драмы станет иранский народ, использующий в борьбе те же инструменты, что привели к созданию Исламской Республики в 1979 году.
Протесты вспыхнули вновь в день Ашура, который знаменует кульминацию траурного месяца в шиитском религиозном календаре. Это день скорби в связи со смертью внука пророка Мухаммеда имама Хусейна, который умер мученической смертью в 680 году. В этом году поминовение совпало с седьмым днем после кончины диссидента великого аятоллы Али Монтазери, что придало еще большую значимость этому дню. Ашура является также напоминанием, что такие вечные ценности как справедливость должны защищаться независимо от шансов на успех. Это дает непреклонному движению "зеленых" еще одну возможность перехитрить иранское правительство, используя его символы и оспаривая его законность посредством языка религии.
Это и боевой призыв к справедливости во всей его простоте, который является источником большинства политических конфликтов. Это и нежелание слышать власть имущих, которая зачастую является ядром чего-то большего, способного пошатнуть мир. Это и доказательство того, что простой и достаточно скромный призыв к ответственности и справедливости, проигнорирован властями, которые требуют все больше и все меньше готовы идти на компромисс.
И это произойдет не в первый раз. В 1906 году призывы к восстановлению справедливости не были услышаны, в результате последовали демонстрации, которые в конечном итоге привели к требованию создать письменную конституцию. Аналогичная ситуация сложилась в шахском Иране, когда некомпетентность Мохаммада Резы Пехлеви привела к созданию антимонархической коалиции, состоявшей как из коммунистов и либералов, так и из победивших в результате исламистов, которым принадлежала идея создания Исламской Республики в 1979 году.
День Ашура со своей историей об упорстве перед лицом превосходящих сил явился прекрасно стилизованной аллегорией борьбы между могущественным государством шаха и революционерами в конце 1970-х годов. Траурные ритуалы шиитов, призванные поминать умерших на третий, седьмой и 40-й день их смерти давали и дают возможность демонстрантам тогда и сейчас как помянуть тех, кто умер за дело, так и вновь заявить о своем несогласии и осуждении государственных репрессий.
Это тем более важно в настоящее время, учитывая отсутствие развитой структуры руководства, способной управлять оппозицией. Возможность вывести народ на улицы в важные дни календаря является напоминанием всем, что они не одиноки в своем противостоянии нынешнему правительству.
Никто не может ни предсказать революцию, ни говорить с уверенностью о том, когда авторитарное государство потеряет почву под ногами, если не свою власть. И причиной этого станет не столько его способность или желание подавлять, сколько нежелание обычных людей быть запуганными. Это борьба желаний, где, с одной стороны, постоянная мобилизация и нарастающее напряжение среди недовольных и мятежных иранцев, которые испытывают терпение государственной машины, проверяя, как те пытаются выполнять свои функции (включая репрессии). На другой же чаше весов терпение протестующего народа и сочувствующих ему людей во всех слоях общества.
Сегодня значительное число основоположников революции 1979 года находятся в заключении и подвергаются преследованиям со стороны силовиков. Те, кто избрал путь Исламской Республики, все более отдаляются от него, так как жесткая линия правящей Ираном фракции требует лояльности ко все более сюрреалистическому пониманию и видению иранского общества. Не так много осталось от динамизма и идей, которые явились основой революции 1979 года, но, основываясь на этом опыте, можно сказать, что требования реформистского движения сегодня являются намного более сложными, и их отказ от насилия намного более перспективен в будущем.
Государству не удается более использовать язык религии для подавления происходящих событий. И вновь религия доказала, что она гораздо лучше подходит в качестве инструмента для сопротивления, нежели для управления народом. Это стало очевидно и для самого Хомейни после победы революции. В постоянных разногласиях среди представителей революционной элиты Хомейни чаще ссылался на государство для оправдания каких-либо действий, превратив тем самым религию в идеологическое прикрытие. К концу своей жизни он заявил, что государство может отречься от основных принципов ислама, если оно сочтет этот шаг необходимым для выживания в Исламской Республике.
Вместо системы, в которой религиозное мышление контролировало и обладало государственной властью, он в конечном итоге создал государство, использовавшее религию в своих собственных целях, лишив ее сути и забыв про нее, также как и про большое количество невыполненных обещаний, данных во время революции.
В очередной раз в день Ашура те, кто держит бразды правления в Тегеране, применили насилие против своего собственного народа. Несомненно, что народ Ирана останется непреклонным в их стремлении достичь большей свободы и справедливости посредством ненасильственного преобразования системы изнутри. Это будет поистине злой иронией, если падение иранской теократии начнется в один из наиболее важных религиозных дней шиитского календаря.
