Ликбез для суверенного народа

Армянское общество подошло к рубежу 2008 – 2009 годов, то есть, к реализации нового проекта урегулирования турецко-армянских отношений в состоянии малограмотности и полной дезориентации в происходящих политических процессах. Руководство Армении, конечно, не могло не понимать, что этот проект инициировали США, но имело полную уверенность в том, что данный процесс происходит, преимущественно, в рамках турецко-армянских отношений, и было более чем уверено в стремлении Турции решить проблемы с Арменией как некой приоритетной внешнеполитической задачи. Мотивы Турции рассматривались в Ереване в связи с вопросом свертывания проблемы с признанием Арменией государственной границы и исчерпанием каких-либо претензий к Турции в части территорий и последствий Геноцида. Цели США, при этом, виделись как получение возможности упразднения проблемы признания Геноцида и исключение этого обстоятельства из внешнеполитических проблем США.
 
Хорошо известно, что весьма узкий круг принимающих решение в политическом руководстве Армении лиц рассуждал и рассматривал проблему «урегулирования» именно таким образом и никак иначе. Наряду со столь примитивной позицией политического руководства Армении, так называемые оппозиционные группировки, длительное время сотрудничающие с официозом, а теперь спохватившиеся перед надвигающейся «катастрофой», также рассуждали и мыслили именно таким образом. То есть, целью США является снятие с повестки вопроса признания Геноцида, а целью Турции – упразднение «армянского вопроса» и нивелирование любых территориальных претензий, даже в режиме общественной дискуссии. Все усилия политического руководства сводились к реализации задачи по открытию границы и установления дипломатических отношений с Турцией как к некой самодостаточной задаче, которая решается как цель всех заинтересованных сторон.
 
Армянский официоз достаточно прочно уверовал в возможности такого результата процесса урегулирования и связал с этим поддержание своего нового имиджа и признание «легитимности» правящего режима со стороны США и Западного сообщества. Какие бы консультации и советы ни получали армянские власти по этому поводу, все сомнения тонули перед испытываемым ими феноменом трепета перед авторитетом США и заявлениями американских руководителей. Но армянские власти, несомненно, находились в более предпочтительном положении, нежели оппозиционные группы, которые вынуждены были выдвинуть в широкой публичной, протестной деятельности более экзальтированные версии процесса урегулирования. Лидеры оппозиции совершенно серьезно принимали политику США и Турции за «чистую монету», протестуя против подписания цюрихских «протоколов» и вообще какого-либо урегулирования отношений, которые могли бы привести к провалу процесса международного признания Геноцида. Можно было бы допустить некоторые игры со стороны оппозиции, если б эти протесты ограничивались митинговыми акциями, но в Армении и в диаспоре задаче срыва переговоров и соглашений были посвящены многие усилия, была организована широкая дискуссия в СМИ, выступления всевозможных деятелей с претензией на интеллект и аналитические выкладки. Дело дошло до того, что лидеры оппозиции и комментаторы-оппозиционеры, изрядно пугая ребят из официоза своим исключительным интеллектом, заявляют, причем, в концептуальном изложении, что урегулирование турецко-армянских отношений зависит от решения карабахской проблемы. Либо это запредельная профанация, либо нарочито построенная демагогия.
 
Некоторые напоминания о том, что имеют место совершенно иные цели и задачи США и Турции, и данные события направлены прямо противоположным образом, в условиях формирования принципиально новых американо-турецких отношений, а данный процесс вовсе не сведен к переговорам между Турцией и Арменией, оказались совершенно не услышанными. Для политических проектантов, разработавших проект урегулирования, видимо, было смешно наблюдать за происходящей клоунадой в Ереване и в диаспоре, и данные проектанты, несомненно, сделали выводы о возможности дальнейшего, весьма успешного, манипулирования поведением всего армянского общества. Мы не можем сказать, что нам известны все имена и характеристики всех тех, кто разрабатывал данный проект, но, в целом, известны первоначальные и основные установки проекта, хорошо известно, каким образом реагировали и оценивали проект различные американские и британские эксперты. Число разработчиков было довольно незначительным, они представляют, скорее, не специалистов по Кавказу или по Турции, хотя и таковые также приняли участие в данном проектировании. Ведущими разработчиками стали специалисты по более масштабным задачам, касающимся базовых вопросов безопасности США. Была сформирована «старая команда», которая занялась несколько специфичными для нее проблемами. Задача была выполнена не просто блестяще, результатом этого проекта стало следующее.
 
«Армянский вопрос» или «армянский фактор» был вытащен из небытия, из состояния идеологического и организационного кризиса, была сформирована новая конструкция «армянского фактора», и армянскому обществу сделана сильная прививка от анабиоза, от скепсиса по поводу смыслового содержания самой постановки вопроса о международном признании Геноцида.
 
Турецко-армянские отношения оказались накаленными и теперь напряжены более чем когда либо за последние 20 лет, возникла вполне предметная конфронтация, когда в турецко-армянские отношения внесены очень конкретные взаимные претензии.
 
«Армянский фактор» стал теперь уже не только международным, но и внутритурецким, и стал оказывать влияние на внутритурецкие политические процессы, стал ресурсом для ведущих политических партий Турции, то есть, усилилась конфронтация внутри политического класса.
 
Вполне возможно допустить, что усиление турецко-армянской конфронтации нарушило некоторые планы России, которая стремилась к роли «примирителя» между этими странами, естественно, под российским контролем.
 
И наиболее важное – «армянский фактор», со всем его совокупным содержанием, стал более важным и сильным в политике США и Европейского Союза в направлении ограничения внешней политики Турции, ее региональной экспансии, ослабил ее претензии по отношению к Западному сообществу, нивелировал многие ее аргументы в диалоге с Западом. 
 
Таким образом, армянские власти и армянская оппозиция бились головой об стенку, вместо того, чтобы потребовать у Западного сообщества пойти на уступки Турции по тем вопросам, которые она рассматривает как принципиальные в части своей безопасности и исторической перспективы. Нынешний провал урегулирования турецко-армянских отношений обусловлен вовсе не «карабахской проблемой», которая не является ни приоритетной, ни сколько-нибудь важной для Турции, а отсутствием ответов и разъяснений со стороны Запада по проблемам существования «армянского фактора» и ведущим проблемам отношений Турции с Западом. «Армянский фактор» больше не может находиться на актуальной арене международной политики, и он должен быть исключен, видимо, не только фактически, но и в какой-то форме и официально. Запад должен солидарно, положительно ответить Турции на вопрос о ее вступлении в Европейский Союз. Таким образом мыслят и представляют условия урегулирования отношений с Арменией. Делать этого Запад не собирается, это совершенно не в его интересах.
 
Представляет интерес и отношение США к карабахской проблеме в свете турецко-армянского урегулирования. Если бы США стремились к сильной «заварухе» на Южном Кавказе, к универсальному решению по принуждению и к исчерпанию «армянского фактора» во всех его гранях, они не дистанцировали бы проблемы турецко-армянских и армяно-азербайджанских отношений. Разрешение карабахской проблемы означало бы обвальную ситуацию, когда Армения утратит свое положение и функцию как политический ресурс в региональной политике США. Конечно, совершенно ясно то, что в турецкой политической элите имеются отдельные деятели, которые предполагали, что, вопреки целям США и Европы, они сумеют нивелировать все турецко-армянские противоречия и тем самым поставить Запад перед свершившимся фактом. Но эта позиция очень скоро была признана несостоятельной, так как Турция этим самым не решала ни один из вопросов в отношениях с США и Европой.
 
Вместе с тем, все эти сюжеты уже в прошлом, армянская общественность получила очень поучительный урок, и сейчас нет такого армянского политолога или комментатора, который не «звонил» бы во все колокола, что имело место не турецко-армянское, а американо-турецкое и европейско-турецкое урегулирование. Данные политические уроки стали возможны не 10 лет назад, а именно сейчас, когда «США вытащили Армению из резерва своей политики и сделали актуальным и действенным ресурсом политических процессов» (вопрос на засыпку – кому принадлежит эта фраза, сказанная в будущем времени 11 лет назад?) Что же предстоит в перспективе, каким образом будут развертываться события, и что могут дать армянам уроки 2008 и 2009 годов?
 
США, как и любое другое государство, не нуждаются и не заинтересованы в возникновении сильного государства, которое довольно враждебно настроено и выстраивает политику, которая наносит огромный ущерб американским интересам. В среднесрочной перспективе Турция будет оставаться государством, которое располагает амбициями, никак не соответствующими интересам США. Турция достигла определенного уровня экономического, военного и социального развития, который не позволит ей ограничивать свои интересы. Она, независимо от политического режима, будет осуществлять экспансию в различных направлениях, при этом, все более выходя из-под контроля США и Западного сообщества в целом. Данная внешнеполитическая доктрина Турции будет реализовываться и далее, нанося огромный ущерб США и их союзникам. Под союзниками США подразумеваются не только европейские государства и Израиль, но и большинство арабских государств, государства Южного Кавказа и Центральной Азии, а также Иран, который уже сейчас, по умолчанию, успешно пользуется ухудшением американо-турецких отношений.
 
Для создания некого альянса на пространстве «Большого Ближнего Востока», ориентированного на сдерживание Турции, нет необходимости осуществлять большие усилия и проводить какую-то новую политико-организационную работу. Большинство государств данных регионов весьма остро ощущают угрозы, исходящие от Турции, в той или иной мере испытали эти реальные угрозы и готовы солидаризироваться с США и друг с другом в направлении сдерживания Турции. Антиамериканизм в Турции не может рассматриваться как идеологический и политический «маяк», на который могли бы ориентироваться государства регионов. Турецкий антиамериканизм, хотя и устраивает данные государства, слишком национален и слишком увязан с интересами собственно Турции, так что надеяться на трансформацию этих настроений из национальных турецких в региональные нет никаких оснований.
 
На Ближнем Востоке, да и в исламском мире в целом, антиамериканизм работает в соответствии с местными специфическими условиями и не подвержен солидаризации. Турецко-американские противоречия базируются на очень серьезных основаниях. Если даже не принимать во внимание усиление исламских политических настроений, а также усиление националистических амбиций, то имеется и существенный прагматический слой интересов, которые связаны с внешней экономической и политической экспансией. США и их ближайшие союзники в Европе и на Ближнем Востоке, теми или иными приемами, стремятся ограничить роль Турции в сооружении энергетических коммуникаций, в освоении рынков на Ближнем Востоке и в Центральной Азии, в предоставлении Турции современных вооружений и технологий, в политической экспансии в ближние и более отдаленные регионы, в ограничении предоставления ей крупных кредитов международных финансовых организаций. То есть, американцы вполне очевидно борются со становлением Турции как региональной макродержавы. Это ничего не даст в смысле усиления позиций США в регионах и реализации их планов.
 
В отношении внешнеполитических планов и целей Ирана, чья «ядерная программа» стала головной болью для Вашингтона, американцы относятся более спокойно и без особых опасений, чем к Турции, которая является их давним союзником по НАТО. Задача сдерживания Турции - это комплекс мероприятий на десятилетия, и это будет оказывать большое влияние на весь регион и на международные отношения в целом.
 
В данных условиях и перспективе США весьма заинтересованы в создании в регионах «вторых» и «третьих» «Израилей», которые призваны обеспечивать «малые площадки» для сдерживания экспансии Турции. Время от времени Турция будет пытаться войти в те или иные альянсы с другими мировыми центрами силы, например, Россией, Китаем, Ираном, арабским миром. Но все это уже имело место, и можно было наблюдать, как данные попытки проваливались, и Турция по-прежнему оставалась в изоляции. Так будет и в будущем, так как Турция пока слишком сильна и амбициозна, чтобы какое-либо государство региона было заинтересовано в ее большем усилении. Можно уверенно ожидать новых моментов конфронтации Турции с соседними государствами или странами, расположенными вблизи региона.
 
Армения не может надеяться на урегулирование отношений с Турцией в рамках определенной инициативы, исходящей либо от США, либо от Европы или России. Эти центры силы в этом совсем не заинтересованы. Перед Арменией встала масштабная задача создания новой инфраструктуры, новой конкурентоспособной экономики и достижения нового уровня вооруженных сил и системы безопасности, что позволило бы попытаться выйти на переговоры с Турцией по инициативе либо Армении, либо Турции. В условиях усиливающейся региональной и международной изоляции, которая через несколько лет достигнет угрожающего уровня, Турция, так или иначе, будет более уступчивой в урегулировании своих отношений с государствами региона. В настоящее время Турция слишком переполнена иллюзиями и надеждами, она чрезвычайно обнадежена своими предыдущими и нынешними успехами, чтобы осмыслить в полной мере свое нынешнее уязвимое положение. Армянское общество должно сделать правильные выводы из происходящих событий и суметь увидеть преимущества в условиях глобальной геополитической борьбы. ЛИКБЕЗ прошел, нужно сказать, успешно, хотя и комически, в условиях ереванской клоунады, но будем объективными и скажем, что этот этап осмысления политической реальности не прошел впустую для армянского общества. Нет сверхзадачи, есть сложная задача, но вполне выполнимая.

Перевод: Гамлет Матевосян