Ядерное соглашение Обамы с Россией: беспрецедентное, но не полное

Как отмечалось на страницах Politico, администрация Обамы имеет обыкновение каждый свой шаг называть "беспрецедентным". Что касается американо-российского договора о сокращении стратегических вооружений, это действительно так. Теоретически, согласно этому подготовленному администрацией Обамы договору, количество стратегических ядерных зарядов у каждой из сторон ограничивается 1550 единицами. Но на практике он позволяет иметь по меньшей мере на 200 ядерных боезарядов больше, чем предусмотрено договором от 2002 года, который заключала администрация Буша. Нынешняя администрация претендует на то, что добилась 30-процентного сокращения стратегических вооружений, хотя на практике она добилась их увеличения. И это беспрецедентно.

Такое противоречие возникает из-за разницы в понимании того, что ограничивается и сокращается каждым из договоров. Более ранними договорами (ОСВ-1 и ОСВ-2) арсеналы ограничивались, но не сокращались. В рамках этих договоров также устанавливались "правила подсчета" на основании того, сколько боезарядов может доставить к цели каждая система. Договор СНВ от 1992 года (так в тексте, договор был заключен в 1991 году – прим. перев.) был построен таким образом, чтобы дать русским стимул отказаться от высокоскоростных ракет в пользу бомбардировщиков. Согласно концепции ядерного сдерживания, "низкоскоростные" бомбардировщики меньше дестабилизируют обстановку, потому что руководитель нападающей страны может отменить свое решение о нанесении удара после их взлета, а у подвергающейся нападению страны будет больше времени для предупреждения о готовящейся атаке. Поэтому в договоре от 1992 года бомбардировщикам сделали щедрые "скидки". Новые бомбардировщики В-1 и В-2 стали засчитывать как одну единицу вооружений, хотя они могут нести до 20 ядерных зарядов. Что касается более старых В-52, то у них учитывалась лишь половина настоящей боевой нагрузки, и каждый самолет считали как 10 боеголовок. В новом договоре СНВ администрация Обамы считает все бомбардировщики как единое и отдельное ядерное оружие. Поэтому Федерация американских ученых пришла к выводу, что из подсчета будут исключены 450 американских и 860 российских боезарядов.

Администрация вполне резонно хотела удостовериться в том, что русские держат свое оружие под строгим контролем и не обманывают ее в этой сделке. Но у России совершенно очевидно не было желания соглашаться на подсчет и проверку истинного количества боезарядов для бомбардировщиков. Администрации Обамы очень хотелось заключить это соглашение о сокращении ядерных арсеналов до саммита по ядерной безопасности, который будет проводить президент, или по крайней мере,  продемонстрировать успехи перед пересмотром Договора о нераспространении ядерного оружия, который должен состояться в мае. Российский президент Дмитрий Медведев с декабря 2009 года держался сколько мог, надеясь, что администрация согласится на дальнейшие уступки. Поэтому даже если администрацию и удивило заявление Медведева о достижении договоренности, она определенно почувствовала облегчение.

У меня возникает искушение поприветствовать соглашение о контроле вооружений, которое расширяет нашу свободу действий, давая возможность сохранить уже небольшие на сегодня ядерные силы, и даже немного их увеличить. Нам, консерваторам, следует похвалить администрацию Обамы за то, что она добилась таких успехов в вопросе контроля вооружений, каких не добивался ни один президент-республиканец. Соглашение, дающее нам большую свободу действий, чем предыдущее! Но есть две проблемы, которым в этом договоре не уделяется внимания, но которые могут быть решены, если воспользоваться нашим подходом.

Проблема №1. Неограниченное количество ядерного оружия малой дальности. Как писали Фрэнк Миллер (Frank Miller), Джордж Робертсон (George Robertson) и ваш покорный слуга, администрация Обамы упускает великолепную возможность подключить русских к переговорам о сокращении оперативно-тактического ядерного оружия, на которое не налагаются никакие ограничения. После окончания "холодной войны" НАТО в одностороннем порядке сократила эти ядерные силы на 90 процентов, оставив менее 200 единиц такого оружия, в то время как Россия соответствующие сокращения не провела. У русских остается 5400 единиц оперативно-тактического ядерного оружия. Однако некоторые представители администрации даже выступили в поддержку безответственного предложения правительства Германии о дальнейших односторонних сокращениях в рамках НАТО (вот вам еще один пример того, как Германия пытается переложить свою ношу на плечи союзников), не увязывая эти шаги с действиями по сокращению гораздо более мощных российских сил. Кое-кто даже утверждает, что из-за начала переговоров по оперативно-тактическим вооружениям Конгресс вряд ли согласится на ратификацию СНВ. Но это абсолютно не так. Пока мы сокращаем до такого низкого предела стратегические ядерные силы, 5400 единиц оперативно-тактического оружия в российском арсенале принимают угрожающие размеры и выглядят как уловка и уход в сторону от процесса сокращения вооружений. Контроль оперативно-тактического оружия усилит доверие к сокращению стратегических ядерных вооружений. Администрация окажет хорошую услугу себе и блоку НАТО, а также поднимет столь нужный ей авторитет на конференции по нераспространению, если этой весной предложит провести такие переговоры  на встрече министров иностранных дел стран НАТО в Таллине.

Проблема №2. Ограничения ударной мощи неядерного оружия. Подсчет средств доставки, а не боезарядов, также создает проблемы, потому что мы накладываем ограничения на некоторые бомбардировщики и ракеты, хотя могли бы использовать их при нанесении ударов в неядерном снаряжении. Министерство обороны планирует увеличение "стратегических" неядерных сил, которые будут наносить эффективные удары с применением высокоточного оружия. Возможно, стратегические бомбардировщики и не будут использоваться для доставки такого оружия к цели; но поскольку администрация пока еще не закончила разработку ядерной доктрины, наверняка этого не может сказать никто. Администрация должна прояснить свои намерения относительно ударов с применением оружия в обычном снаряжении. Ограничения систем доставки не должны препятствовать осуществлению обычных операций без применения ядерного оружия. Наглядным примером того, как старые системы вооружений находят новое и неожиданное применение, стали бомбардировщики времен Эйзенхауэра, оказывающие авиационную поддержку спецподразделениям, ведущим боевые действия в Афганистане. Инновации это важный элемент усиления мощи американской армии. И весьма сомнительно, что сокращения ядерных сил в рамках договора СНВ перевешивают по своей значимости возможное ограничение нашей свободы действий при использовании неядерных систем вооружений.

Сенат должен оказать мощное давление на администрацию Обамы в этих вопросах, поскольку они будут иметь решающее значение для того, ратифицировать или нет договор СНВ.