Уже 39 немецких солдат погибли в Афганистане, трое из них – в Страстную пятницу, 2 апреля.
На минувшей неделе министр обороны Германии Карл-Теодор цу Гуттенберг (Karl-Theodor zu Guttenberg), говоря о деятельности международной миссии ISAF в Афганистане, впервые употребил слово «война». Наверное, политик от ХСС, по меньшей мере, сам себе признался, что обтекаемые фразы вроде «мирное урегулирование» или «гражданская миссия при военной поддержке» уже давно не отражают сути того, что действительно происходит в далёкой центральноазиатской стране. Тем более после недавнего боя с талибами, в котором погибли трое солдат, а восемь получили ранения, в том числе тяжёлые.
Конечно, официальный Берлин опасается слова «война» не потому, что отношение к этому конфликту в немецком обществе тут же изменится: миссия Бундесвера в Афганистане никогда особо и не приветствовалась народом. Осторожная фразеология связана с немецким законодательством. По международному праву, войной называются военные действия между государствами. Скажи так – и получится, что государство Германия воюет против государства Афганистан, причём на его территории. А статья 26-я Основного закона страны называет «действия, способные нарушить мирную жизнь народов» антиконституционными. А «состояние обороны», то есть война, в Германии может быть объявлена только в случае нападения на её территорию. Так что с формальной точки зрения о войне говорить нельзя, лишь об обстоятельствах, схожих с войной («kriegshnliche Zustnde»).
Погибшие военнослужащие находились на обычном патрулировании в провинции Кундуз, входящей в зону ответственности немецкого контингента ISAF.
По данным военного командования, талибы устроили засаду, заманив в ловушку несколько бронемашин Бундесвера. На пересечённой местности укрылись до двух сотен боевиков, которые неожиданно открыли ураганный огонь по немецкому патрулю. При этом пути возможного отступления для солдат были заминированы: при попытке выйти из зоны огневого поражения одна из бронемашин «Динго» подорвалась на фугасе. Как утверждает руководство Бундесвера, данное вооружённое столкновение было самым жестоким за все годы участия Германии в афганской миссии: бой длился в течение нескольких часов. Непонятно, почему на помощь солдатам не была послана поддержка с воздуха. Как говорят некоторые высокопоставленные военные, руководство немецкой миссии ISAF, скорее всего, просто боится теперь применять авиаудары по талибам после шумной истории с сентябрьской бомбардировкой угнанных боевиками бензовозов, в которой погибли и мирные жители.
В этот же день, 2 апреля, под пули немецких солдат попали и непричастные – пять афганских военных. Из БМП Бундесвера был открыт огонь по двум автомобилям с гражданскими номерами, которые, как заявляет немецкая сторона, не остановились для проверки. Оказалось, что машины принадлежали афганской армии, а находившиеся в них афганцы спешили на место очередного боестолкновения с талибами.
Предшественник Гуттенберга на посту министра обороны – Франц Йозеф Юнг (Franz Josef Jung), говоря об афганской миссии, неоднократно упоминал «стратегию комплексной безопасности» Берлина. Схематично эта стратегия выглядит так: военная поддержка местных властей плюс восстановление гражданской инфраструктуры. Германия действительно играет центральную роль среди стран ЕС в создании полицейских сил Афганистана, поддерживая местные силы правопорядка не только финансово, но и посылая в страну собственных инструкторов. Правда, немецкая сторона предпочитает не замечать, что после прохождения специальной подготовки и получения оружия многие курсанты переходят на службу к могущественным главам местных племён: где и платят получше, и жизнь поспокойнее. И это ещё не самый худший вариант. По некоторым данным, и среди талибов вроде бы есть бывшие «выпускники» полицейских школ Афганистана.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Уже 39 немецких солдат погибли в Афганистане, трое из них – в Страстную пятницу, 2 апреля.
