Ошибки Америки в Афганистане и в Ираке

Чуть больше года назад Барак Обама сменил Джорджа Буша на посту президента, и вот теперь Америка уже перебрасывает военную технику и солдат на афганский театр военных действий, в очередной попытке справиться с повстанческим движением. Несмотря на «усиление», запрошенное генералом Стэнли Маккристалом (Stanley McChrystal), просьбу которого президент Обама после долгих раздумий решил удовлетворить, боевики по обе стороны афганско-пакистанской границы продолжают бросать вызов американской мощи. Громкие военные операции против талибов, проведенные сначала в Гильменде, а затем в Кандагаре, демонстрируют не только размах возможностей сверхдержавы, но и их ограниченность. Так происходит не впервые. Похожий опыт еще в 1980-х годах пережил в Афганистане советский оккупационный контингент. Подобно Советскому Союзу, американцы все чаще обнаруживают, что взять под контроль определенные области вполне возможно, но только до тех пор, пока там будут оставаться войска. Как только они уходят на другие участки, повстанцы возвращаются.

Между усилением американского контингента, предпринятым президентом Обамой, и увеличением численности советских оккупационных войск в Афганистане в 1985 году после прихода к власти в СССР Михаила Горбачева есть немало общего. Горбачев с самого начала принял решение покончить с дорогостоящей войной в Афганистане и вернуть солдат домой. Однако при этом он также направил в страну подкрепления примерно в тех же размерах, в которых сейчас их отправляет Америка. Считается, что таким образом он давал советским военным последний шанс выиграть Афганскую войну, однако более вероятно, что Советский Союз просто должен был усилить свои войска перед запланированным уходом. Когда войска уходят, они вынуждены частично разоружаться. Тяжелая техника при транспортировке небоеспособна. Уходя, солдаты несут легкое вооружение для самозащиты, а не тяжелое, смертоносное, для наступательных боев. В то же время, усиление мобильных частей должно дать противнику понять, что его ждут неприятности.

Президент Обама объявил, что американские войска начнут покидать Афганистан к середине 2011 года. Мой последний визит в Южную Азию подтверждает это впечатление. Обама достаточно умен, чтобы учиться на исторических уроках. Он разочаровал многих своих сторонников из числа либералов, которые ждали от него намного большего. Однако, без всяких сомнений, из Афганистана он хотел бы уйти. От этого – как и от состояния экономики - в значительной степени будет зависеть его переизбрание в 2012 году. Крах военных предприятий за границей и экономический коллапс внутри страны, доставшиеся ему в наследство от предыдущей администрации, наверняка, представляют для Обамы серьезную проблему. Чего ему удастся достичь, пока совершенно непонятно, но существуют некоторые уроки прошлого, на которые стоило бы обратить внимание.

Корни правления Буша следует искать в манифесте так называемого Проекта нового американского века («Project for the New American Century»). Этот проект зародился в последовавшее за "холодной войной" десятилетие - в 1990-е годы - как реакция на правление Клинтона. Главной опорой Джорджа Буша служил альянс неоконсерваторов и христианских правых. В конечном итоге как президент он запомнится именно благодаря его военным предприятиям за рубежом, воплотившимся в виде трех войн: Афганской войны, Иракской войны и еще одной войны, не имевшей ни сроков, ни границ – «глобальной войны с терроризмом».

События 11 сентября представляли собой беспрецедентный вызов в области безопасности. Главными вопросами, которыми Вашингтону следовало задаться в тот момент, было: «С чего нам следует начать, и где остановиться? Каким должен быть масштаб американской реакции?» Однако, судя по рассуждениям о «долгой войне» и «войне поколения», популярным во времена первого срока президента Буша, как раз об этом никто тогда не думал.

История «долгих войн» и «войн поколения», которые великие державы вели против повстанцев не вдохновляет. Соединенным Штатам пришлось вспомнить об этом во Вьетнаме, Советскому Союзу – в Афганистане. Долгая война удобна для повстанцев, которые обычно хорошо знают местность, глубоко укоренены в ее культуре, и пользуются значительной поддержкой населения. Отрицать реальность всегда опасно. Перед президентом США стоит множество проблем, однако огромная значимость событий последнего десятилетия заставляет придти к выводу о том, что определяющим фактором эпохи Буша все же была война. Зарубежные авантюры, в которые он пустился уже через несколько месяцев после инаугурации, затмевают все остальные события его правления. Поэтому вполне оправдано оценивать итоги президентства Буша по успехам в «войне с терроризмом».

Задачей предпринятого в октябре 2001 года вторжения в Афганистан была смена режима. Что именно было истинной целью вторжения в Ирак в марте 2003 года – поиск оружия массового поражения или смена режима – долго оставалось под вопросом. Однако время все расставило по местам. Утверждалось, что у Саддама Хусейна было химическое и биологическое оружие, которое он мог задействовать в течение 45 минут. Подобных вооружений в Ираке обнаружено не было. Кроме того, теперь мы знаем больше о соображениях Вашингтона и Лондона и о спорах, которые шли как внутри каждой из столиц, так и между ними. Мы больше знаем о частных переговорах между президентом Бушем и премьер-министром Тони Блэром в преддверии вторжения в Ирак – переговорах, о которых не знали другие значимые лица, которые следовало поставить о них в известность. И мы знаем от самого Тони Блэра, что, даже если бы он был в курсе насчет отсутствия в Ираке оружия массового поражения, он нашел бы другие аргументы, чтобы свергнуть Саддама Хусейна.

Об ошибках, сделанных в Афганистане, а тем более в Ираке, было сказано немало. Главным просчетом было то, что военная мощь в двух разных странах применялась совершенно одинаково. Поступая так, интервенты руководствовались, по-видимому, скорее соображениями мести, чем обдуманной стратегией. В противном случае, зачем было бы подвергать Афганистан – фактически несостоятельное государство – длительным бомбардировкам, а затем долгое время не пытаться восстанавливать страну? В свою очередь, в Ираке основной интервент продолжил уничтожать хорошо организованную государственную структуру уже после свержения диктатора. Действуя в Афганистане и в Ираке одинаковым образом, интервенты сделали в каждой из стран именно то, чего делать не следовало.

Рассматривать «Аль-Каиду» и всевозможные националистические движения арабского мира как единого «врага» в «войне с терроризмом» было исторической ошибкой. Стремление Америки при Буше раздавить национализм в мусульманском мире дорого обошлось Западу. Однако страны региона заплатили – и продолжают платить – еще более высокую цену. На жестокость террора «Аль-Каиды» Америка ответила своим военным террором. Различные планы региональных держав переплелись с задачами, которые ставила Америка в рамках «войны с терроризмом». Это сильно сказалось на регионе, породив у широких кругов населения гнев и обиду, а также напрямую спровоцировав ряд восстаний.

Отсутствие в стране государственной инфраструктуры или ее уничтожение влечет за собой определенные последствия. Основная роль государства состоит в том, чтобы поддерживать порядок. Достигает оно этой цели с помощью принуждения, налогообложения и распределения. Между тем, в такой стране, как Афганистан, намного большее, чем обычно, значение имеют личность, семья, клан, племя и этническая группа. Дело в том, что в слабом или несостоятельном государстве, государственный аппарат заменяют собой другие инстанции – деревенский старейшина, вождь племени, полевой командир. Именно им подчиняются люди, потому, что только они могут что-то сделать.

В Ираке после вторжения 2003 года глава американской администрации Пол Бремер (Paul Bremer) двумя первыми же своими решениями запустил механизм многоуровневого конфликта. Приказом номер 1 от 16 мая он распустил партию «Баас». В своей статье в Le Monde diplomatique, британский ученый Тоби Додж (Toby Dodge) писал, что через месяц после прихода американцев население Ирака оказалось в гоббсовском кошмаре. По оценке Доджа, только в ходе чисток гражданских служб лишились работы от 20 до 120 тысяч чиновников среднего и высшего ранга. Именно эти люди могли бы восстановить порядок среди хаоса и насилия. Додж также писал, что за три недели были полностью разграблены 17 из 23 министерств Багдада. Из них вынесли все – компьютеры, мебель, инвентарь. Американских солдат было недостаточно, чтобы это остановить.

Приказом номер 2 Бремер распустил наиболее важные государственные институты и структуры – правительственные министерства, иракскую армию и военизированные организации, Национальное собрание, суды и силы особого назначения. Между тем, в стране с 30 миллионным населением следовало сначала подготовить альтернативные структуры, способные взять на себя функции этих организаций. Эдикты Бремера создали вакуум, который быстро заполнили новые – и весьма жестокие - игроки.

Я хочу предложить вниманию читателей краткое объяснение природы другого конфликта – Афганской войны – начиная с 1970-х годов. В определенной степени оно подходит и для Ирака. В Афганистане заметны явные параллели с другими конфликтами – в Палестине, в Йемене и так далее. Все эти конфликты могут быть разделены на четыре отдельных, хотя и пересекающихся и зачастую протекающих одновременно стадии.

Стадия 1: Внутренний конфликт. В Афганистане внутренние конфликты шли постоянно. Для простоты начнем с «десятилетия либерализма и модернизации», начавшегося в 1960-х годах. Конфликт обострился сначала после свержения монархии в 1973 году – и затем после переворота 1978 года, который устроили молодые армейские офицеры, ориентировавшиеся на Советский Союз и опасавшиеся, что президент Дауд слишком сблизится с Соединенными Штатами.

Стадия 2: Активизация сверхдержавы. Вмешательство извне подогревает недовольство и разрушает местный баланс сил. Это в свою очередь приводит к приходу из-за границы еще больших сил, и так до тех пор, пока они не начинают диктовать ход событий. При этом неприятие их местными игроками и активное сопротивление на местах мешают созданию и функционированию государственных институтов.

Стадия 3: Распад государства. В Афганистане государство умирало медленно, больше двух десятков лет. В Ираке также, с учетом последствий санкций и изоляции , для этого потребовалось больше десяти лет. Впрочем, после свержения Саддама Хусейна последний удар был нанесен относительно быстро.

Стадия 4: Равнодушие за рубежом и рост экстремизма. Я имею в виду девяностые годы и рост влияния талибов в Афганистане. Советский Союз потерпел поражение и распался. Для Соединенных Штатов, также истощенных и, вдобавок, озабоченных судьбой осколков Советского Союза и в особенности его ядерным арсеналом, Афганистан просто не входил в список приоритетов.

Кроме этого, следует учесть еще одно обстоятельство: долгая война приводит самих интервентов к усталости и равнодушию. Складывается культура насилия. Ожидания обеих сторон меняются, и насилие становится образом жизни. Оставшиеся игроки вырабатывают привычку прибегать к принуждению, а мирные жители привыкают ожидать решений, в основе которых лежит насилие. То, что вторгающиеся куда-либо державы крайне редко учитывают этот урок, очень трагично.

В настоящий момент план Маккристала, который предусматривает усиление воинского контингента и противопартизанские действия, сочетается со стремлением президента Обамы начать вывод из страны боевых частей к середине 2011 года. Движущей силой этого стремления является перспектива президентских выборов в Америке в 2012 году. Осуществится ли оно, зависит в частности от того, как будет идти комплектование и обучение 300-тысячной афганской национальной армии, и от того, удастся ли установить в ней надежную дисциплину.

Однако история показывает, что сплоченности в афганских вооруженных силах добиться трудно. Племенные реалии в среде пуштунов, служащих офицерами и рядовыми, так же как и недоверие непуштунов к пуштунам, нельзя так просто сбрасывать со счетов. Чтобы культура вооруженных сил и страны в целом успела трансформироваться, должно было бы смениться целое поколение – и это только в случае, если бы у Соединенных Штатов и их союзников была для такой трансформации политическая воля. В условиях же отсутствия этой воли у меня возникают некоторые опасения. А именно:

Как только президент Обама в середине 2011 года (или чуть раньше) начнет выводить боевые части, сместится баланс сил, и лояльность афганских военных начнет коренным образом меняться. Такое уже случалось раньше и может случиться снова.

Правительство Карзая не удержится, если армия расколется по племенному и этническому принципу. Афганским вооруженным силам и полиции и без этого не хватает единства.

В Афганистане много оружия. Оружие, которое будут направлять в страну, руководствуясь самыми благими намерениями – чтобы вооружить армию, будет попадать не в те руки. О росте активности пакистанской Межведомственной разведки и прочих региональных игроков я даже не говорю.

Все это может способствовать возвращению ситуации в прежнее состояние.

Чтобы этого не случилось, необходимы долговременный региональный проект - во главе с Соединенными Штатами, но не под их диктатом - в котором должны также принять участие Иран, Россия, Турция, Саудовская Аравия, Пакистан, Китай и Индия, и осознанная политика демилитаризации, какой бы трудной и болезненной она ни была. В самом Афганистане, единственное, на что можно в итоге реально рассчитывать – это своего рода племенная демократия - разумеется, за пределами Кабула и других крупных городов.

Однако, то состояние, в котором находятся отношения Америки с Китаем, Ираном и Россией, явно не способствует реализации этой перспективы. Кроме того, нарастают трения с Пакистаном и Турцией. Помимо этого, насколько мне известно, политика Обамы вызывает в регионе сомнения, если не прямое недовольство, что сильно осложняет поиск союзников. Текущая афганская стратегия делает слишком сильный акцент на военной тактике и недооценивает, насколько возмутительным и провоцирующим иностранное военное присутствие выглядит для самих афганцев. И так видят ситуацию не только талибы.

Дипак Трипати – бывший корреспондент BBC в Афганистане, уж более 30 лет вплотную интересуется Соединенными Штатами, политикой сверхдержав и проблемами Южной и Западной Азии. Его последняя книга «Преодолевая наследие Буша в Ираке и Афганистане» («Overcoming the Bush Legacy in Iraq and Afghanistan») только что вышла в издательстве Potomac Books.