Презентуя лозунг лейбористов перед последними выборами, премьер-министр Великобритании Гордон Браун стоял на фоне золотистого кукурузного поля и обещал справедливое будущее для всех. Когда я смотрела на это, меня вдруг охватило сильнейшее чувство дежавю. Где же я всё это видела и слышала? Ах, да! В Советском Союзе, примерно в 1980-м году. В пропаганде тех времён говорилось о рекордных урожаях и о выполнении и перевыполнении пятилетних планов.
Конечно, не одна только Лейбористская партия Великобритания, да и не одна только поражённая кризисом Великобритания напоминают мне о Советском Союзе. Большую часть 2009 года я провела в Австралии, где ярче светит солнце и здоровее экономика, но и там я чувствовала себя на удивление по-советски.
Что же это — дело во мне или Запад действительно начинает напоминать Россию при бывшем советском лидере Леониде Брежневе, в то время как сама Россия начинает немного напоминать часть свободного мира?
Каждый школьник знает, чего не было в Советском Союзе, — свободы. Информация была тогда силой, и власти делали так, чтобы населению она поступала лишь в малых дозах и только в растворе, отфильтрованном цензурой.
В современной России государство по-прежнему контролирует СМИ, а результаты выборов подтасовываются, чтобы они удовлетворяли интересам Кремля. Но если современные россияне постараются, то узнают всё, что захотят, через Интернет. И у них есть свобода слова, которой они пользуются.
На Западе же, как мне кажется, люди все больше затыкают себе рот сами, подвергая себя цензуре, чтобы никого не обидеть, буквально завязывая себя в узел из стремления отгородиться от внешнего мира. Политическая корректность, чрезмерный страх перед судебными разбирательствами и абсурдные правила безопасности и здравоохранения вынуждают нас жить мелко и осторожно.
Как и любой представитель Запада, я впадаю в шок, когда слышу откровенно антисемитские, расистские, сексистские и гомофобные высказывания, которые делают отдельные россияне. Я искренне верю в равенство. Но я верю ещё и в право идиотов высказывать свою точку зрения.
Затыкать самим себе рот — это не гарантия, что зловредные или ошибочные мыслишки перестанут заводиться в наших головах. А если все мы будем ходить с кляпами во рту, то есть опасность, что мы начнём только строить предположения о том, что думают другие, а не знать, что у них на уме.
Всё это я говорила своим студентам в австралийском университете, где в течение одного семестра в прошлом году преподавала журналистику. Для них это, полагаю, было как глоток свежего воздуха. Студентам говорили, что их аудиторией будут люди, по уровню развития соответствующие пятнадцатилетним подросткам. Сами студенты становились жертвами намеренного оболванивания в школах и в СМИ — это явно следовало из низкого уровня их работ. Им не разрешается провалиться, а значит, они не могут быть и отличниками; они попросту приведены к наименьшему общему знаменателю. Но разве коммунисты не проделывали именно это?
Действия университетского начальства не позволяют студентам устраивать уличные опросы — вероятно, из опасения, что кто-то подаст на них в суд, или что кто-то из них споткнётся о бордюр и упадёт. Единственное, что позволено делать будущим журналистам, — это сидеть в аудитории и брать интервью друг у друга.
Однажды я попросила студентов оценить текст о высокой доле аборигенов среди заключённых в австралийских тюрьмах.
«Этого нельзя печатать, - сказал один молодой человек. - Это неполиткорректно».
«Нет, - сказал другой. - Это инвертированный расизм. Необходимо поднимать другой вопрос: почему аборигенов в тюрьмах так много?».
Началась оживлённая дискуссия. В четырёх стенах моей аудитории можно было делать любые высказывания и поднимать любые проблемы. Я начала чувствовать себя как российский диссидент на подпольном семинаре — надеялась, что в аудитории нет «жучков», молилась, чтобы на пороге не ждал наряд полиции. Или я просто вспоминала советское прошлое, о котором знаю даже больше, чем хотелось бы?
Мой русский друг, переехавший в Сидней, рассказал мне о своих впечатлениях от работы в корпорации. Его вызвали на собрание и приказали написать сочинение о том, почему он любит свою фирму.
«Прямо как в старые времена, когда надо было писать, за что ты любишь Коммунистическую партию», — рассказал он.
Возможно, руководство фирмы хотело просто выгнать всех послушных работников и наградить вольнодумцев, которые отказались бы писать сочинение. Но в любом случае — можно было бы подумать, что главным приоритетом для компании должен быть потребитель. Только не позволяйте мне начинать разглагольствовать о «кастомер-сервисе», а то мы тут весь день просидим.
Давайте лучше поговорим о коррупции — мы ведь всегда думали, что эта проблема присуща только Восточной Европе, только теперь выяснилось, что ей подвержены и депутаты британского парламента, строящие себе рвы и загоны для уток на деньги налогоплательщиков. Не говоря уже о коррупционных скандалах в Австралии.
Так что же делать, когда в вашем собственном глазу обнаруживается бревно? Конечно, искать соринку в глазах ближнего!
Правители России всегда знали, что лучший способ отвлечь внимание от внутренних проблем — это сосредоточиться на внешнем враге. Поэтому США и их союзники начали воевать с терроризмом и послали войска в Афганистан. Поверить не могу, что я всё это пишу.
В мае 1988 года я была одним из немногочисленных западных журналистов, ехавших в танковом конвое, с которого начался вывод советских войск из Афганистана. С фронта войны, на которой невозможно победить, стало поступать слишком много зашитых в мешки трупов, чтобы с этим можно было смириться, и советский лидер Михаил Горбачёв приказал отступать.
Перенесёмся в 2010 год. Почти каждый вечер по британскому телевидению сообщают, что в провинции Гильманд погиб ещё один солдат.
«Он занимался обезвреживанием установленной на обочине мины. Родственники проинформированы», — сообщает ведущий. Родственники проинформированы! Как будто бы от этого что-то меняется. «Родственники проинформированы» — эти слова стали мантрой, звучащей снова и снова, как стук молотка, заколачивающего гроб, как штампы советских новостных программ.
Изнурительное участие в судьбе Афганистана стало болезненной страницей в российской истории и даже стало одной из причин распада СССР. С другой стороны, эта война дала повод многое заново обдумать и оценить. Вывод войск также был важным компонентом политики перестройки.
И теперь, как мне кажется, настало время провести перестройку на Западе. Запад должен посмотреть на себя в зеркало и признаться, что кое-что в западном обществе прогнило, кое-что представляет собой абсурд, а кое-что — бессмысленное самоограничение.
Но я имею возможность опубликовать эту статью, а значит, западное общество пока ещё свободно (статья изначально была опубликована в газете Sydney Morning Herald – прим. перев.). Но свободу сложно завоевать, а потерять — легко. Запад больше не может позволить себе подвергаться эрозии, наоборот — мы должны бороться за укрепление того, что осталось от нашей свободы.
У русских тоже есть возможность укрепить свою свободу. При Владимире Путине они на некоторое время вернулись к некоторым из своих советских обычаев, что, возможно (во всяком случае — на некоторое время), придало им уверенности.
Будучи журналистом в Москве, я всегда задавала один и тот же вопрос: «Стало ли лучше ли житься простым русским?». Теперь я задаю этот же вопрос о простых людях на Западе. Что мы едим — мусорную еду или хороший хлеб? И как мы живём — как мыши или как свободные мужчины и женщины?
Хелен Уомак недавно вернулась в Москву и снова начала работать корреспондентом
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
И теперь, как мне кажется, настало время провести перестройку на Западе. Запад должен посмотреть на себя в зеркало и признаться, что кое-что в западном обществе прогнило, кое-что представляет собой абсурд, а кое-что — бессмысленное самоограничение.
