Пытаться дать определение демократии — это всё равно, что попытаться дать определение счастью: чем больше пытаешься, тем больше оно ускользает. Даже наличие плюралистических СМИ не гарантирует того, что выбор народа будут уважать (см. Ирак). Но вкратце вполне можно определить демократию как свободу в рамках законности и правительство, которое служит народу, а не ворует и не грабит.
Итак, недавно озвученное администрацией Обамы на саммите в Кракове повторное предложение создать «сообщество демократии» (впервые это придумала группа активистов при Клинтоне) можно назвать привлекательным. Конечно, это было на руку хозяйке саммита — Польше, которая хочет всячески подчеркнуть свою роль как дипломатического «тяжеловеса». На руку это и администрации Обамы, которой нужны новые рамки для идей о правах человека и качественном управлении — вместо дискредитировавшего себя подхода администрации Буша.
Конференции, проходящие на высшем уровне, обычно бывают менее продуктивными и интересными, чем сначала надеются, а потом думают их организаторы. В ключевой речи Хиллари Клинтон упоминались «стальные тиски», в которых давят неправительственные организации. Визит в самый красивый город Польши, вполне вероятно, придал бодрости активистам, борющимся за беспрепятственную работу СМИ и свободу политических заключённых. Также видимость прогресса создаёт появление премий от «сообщества демократии», брошюр, курсов, докладов и статей о демократизации и прочих разных штук.
Но Литва — страна, которая должна возглавить это дело в следующем году, — вряд ли сможет сделать предстоящую встречу в Вильнюсе заметным событием на дипломатической арене. Чтобы «сообщество демократии» воспринимали всерьёз, оно должно доказать, что пользуется существенной политической поддержкой не только в малозначительных вопросах, но и в крайне насущных.
Пока что администрация Обамы производит такое впечатление, как будто придаёт большое значение вопросам социально-экономического развития в аспекте соблюдения прав человека, особенно обращая внимание на то, чтобы девочки ходили в школу. Это, конечно, достойное дело, но в некотором смысле оторванное от борьбы за демократию. Вполне может быть, чтобы в той или иной стране делались большие успехи в области здравоохранения и образования, а политические заключённые всё равно были и СМИ всё равно контролировались государством.
Пока что создаётся впечатление, что Америка не считает полезным или же продуктивным бороться за права человека в странах, с которыми пытается вступить в диалог. Удивительно, что США не попытались убедить власти Азербайджана освободить блоггеров, бравших интервью у ишаков, или власти Казахстана — освободить самого известного правозащитника в стране Евгения Жовтиса. В кулуарах двусторонних встреч, проходящих на таких форумах, как Организация безопасности и сотрудничества в Европе (ОБСЕ), американские дипломаты добросовестно поднимают эти вопросы, но страны-виновницы воспринимают это как формальность, а не как насущное требование.
В случае с Россией это видно как нельзя лучше. Молчание США о недавних преследованиях Музея Сахарова за выставку запрещённых в России работ, окончившихся вынесением обвинительных приговоров и штрафами директора и гостя-куратора, было оглушительным. За несколько недель до суда администрация могла бы проинструктировать посла США в Москве, чтобы он посетил центр, выразив тем самым поддержку свободы самовыражения. Но администрация вместо этого послала противоположный по содержанию сигнал, силой заставив поляков пригласить Россию на встречу «сообщества демократии» в Кракове.
Диссонанс между возвышенной риторикой на публику и маневрированием в кулуарах, очевидно, контрпродуктивен. Испытывающая большие проблемы группировка борцов за демократию в России чем дальше, тем больше сомневаются, что Америка действительно на их стороне — ведь её представители беззаботно и фальшиво болтают о правах человека с марионетками Кремля. Конечно, это тешит самолюбие и даёт хороший пиар, но совершенно не способствует устойчивости принципов Америки. А когда российские демократы и их друзья жалуются, их ругают за то, что они не «помогают».
Из-за этого оказываются связанными также и государства Центральной и Восточной Европы, и создаётся впечатление, что их интересы и принципы глубоко вторичны по отношению к благу российско-американских отношений. Некоторые начинают делать вывод, что нужно просто последовать примеру Америки, поступиться принципами и тоже пойти на сделку с Россией. Администрация должна будет до следующей встречи «сообщества демократии» показать, что союзники для неё качественно важнее, чем партнёры, и что Америка всё ещё готова идти на жертвы, когда вопрос стоит принципиально. В противном случае «сообщество демократии» надо будет переименовать. Например, в «партнёрство во имя удобства».
