Когда бывший командир атомной подводной лодки K-147 Александр Лесков увидел первые фотографии только что обезглавленного «Курска», ему бросилась в глаза некая странность, исходившая из этой круглой зияющей пустоты, где когда-то находилась носовая часть.
Фотографии поступили к нему по прямой линии связи ФСБ, и Лесков увидел в этих расплывчатых снимках чёткие признаки, которые могли пройти незамеченными для людей неопытных, но только не для кадрового военного с такой биографией как у него, стоявшего у истоков подводного флота. В 1967 году он был командиром экипажа советской подводной лодки К-3. В первую очередь взгляд Лескова остановился на верхней части корпуса «Курска», где были подняты всё выдвижные устройства: перископы, антенны и т.д.
С самого начала командование ВМФ заявило, что взрыв, в результате которого «Курск» пошёл ко дну, произошёл под водой, когда подлодка находился в погружённом состоянии.
И именно в этом заявлении Лесков обнаруживает первое противоречие, поскольку «выдвижные устройства находятся в развёрнутом состоянии только тогда, когда подлодка находится в надводном положении», поясняет подводник корреспонденту газеты El Mundo. Кроме того, Лесков считает несостоятельной официальную версию о подводном взрыве по одной простой причине: при длине подлодки в 154 метра она не может погружаться там, где глубина моря чуть более ста метров. «Как бывший командир атомной подводной лодки могу заверить вас, что ни один командир не даст команду на погружение подводной лодки на подобной глубине, поскольку, чтобы погрузиться, подводная лодка должна иметь под килем минимум три ее длины, то есть в данном случае - не менее 600 метров», утверждает Лесков, опровергая таким образом версию о подводном взрыве.
Генеральная Прокуратура РФ прекратила расследование в июне 2002 года, придя к выводу о том, что подлодка утонула в результате самопроизвольного взрыва нескольких торпед, произошедшего вследствие утечки перекиси водорода. Другими словами, виновных не было, или, по крайней мере, живых виновных, на которых можно было бы возложить прямую ответственность за трагедию, унёсшую жизнь всех 118 членов экипажа подлодки. Однако, по мнению Лескова, официальная версия разваливается сама по себе. Бывший командир-подводник убеждён, что «Курск» погиб не от взрыва своих торпед и выдвигает свою собственную гипотезу: одна или несколько ракет класса «земля-земля» попали в корпус лодки по ошибке во время военных учений, проходивших в тот день в Баренцевом море. «Подобные разрушения могло вызвать только внезапное попадание. Их могло вызвать только попадание одной или, возможно, двух ракет, поскольку прогремели два взрыва», полагает Лесков, подтверждая свою гипотезу тезисом о том, что «торпеда сама по себе взорваться не может, потому что на каждой стоит четыре уровня защиты». Для усиления своего предположения, ветеран советского подводного флота сравнивает ущерб, который мог бы причинить взрыв торпеды «Курску», с укусом комара в кожу слона». «При любом взрыве торпед вводится особый режим боевой тревоги, и у командира всегда есть время на принятие каких-то мер», добавляет семидесятилетний капитан первого ранга в отставке, подтверждая, что на него оказывалось давление в связи с тем, что он снял завесу тайны с трагедии «Курска», пытался опровергнуть официальную версия и даже намекнул, что руководство ВМФ не предприняло всех возможных мер для спасения моряков, чтобы избежать огласки факта ошибочного пуска ракет. «Если бы взорвались торпеды, они могли бы закрыть первый отсек, потому что даже с двумя затопленными отсеками подводная лодка может оставаться в надводном положении. Но то, что произошло, разом уничтожило три первых отсека, то есть, командир не мог принять каких-либо мер», говорит Лесков, обосновывая таким образом свою гипотезу попадания ракет в «Курск». Как считает капитан I ранга в отставке, ошибочный попадание ракеты можно сравнить с пуском украинской ракеты, которая в октябре 2001 года сбила пассажирский самолёт, летевший над Чёрным морем. Эта трагедия произошла как раз во время операции по подъёму «Курска».
«Подводную лодку можно уничтожить только очень мощным внешним воздействием», утверждает Лесков, который в 1967 году принял на себя командование советской атомной подводной лодкой K-3, после того, как её командир получил ранение в результате пожара, возникшего на борту в Норвежском море. Это была первая авария на подводной лодке в открытом море (тогда погибли 39 моряков), а Лесков до сих пор сражается с чиновничьим равнодушием, требуя наградить тех героев, погибших в разгар «холодной войны». «Тогда родственникам даже не разрешили присутствовать на похоронах. Мы писали в разные инстанции, от имени 20 ветеранских организаций, но всё без ответа. Возможно, руководство обиделось на меня за то, что я выразился открыто», сетует Лесков, который во времена «холодной войны» провёл на подлодке два с половиной года непрерывно. Тогда подводные лодки СССР и США бороздили Мировой Океан. Бывший командир высказывает мнение, что после гибели «Курска» военные чины попытались скрыть собственную халатность, и именно по этой причине остатки первого отсека были отрезаны под водой до подъёма лодки.
«Если они хотели установить причину аварии, то в первую очередь надо было бы поднимать остатки первого отсека. Главные доказательства находились там, но были потрачены бешеные деньги на то, чтобы отделить его от корпуса подлодки и разрезать на куски», подчёркивает Лесков, возглавляющий морских офицеров и экспертов, выдвигающих версии, которые отвергают официальные объяснения того, что произошло 12 августа 2000 года. Картина событий была воистину ужасающей. Попытки спасти экипаж оказались безрезультатными. А внутри «Курска» ещё жила надежда. Изнутри подлодки слышались стуки по корпусу. Это моряки, находившиеся в кормовом отсеке, подавали сигналы жизни. А матрос Дмитрий Колесников даже сумел написать записку. Нервное напряжение достигло предела, а отчаяние близких и родственников подводников натолкнулось на глухую завесу секретности российских властей, которые вначале упорно придерживались версии о столкновении с американской подлодкой. Недавно избранный президентом Владимир В. Путин не счёл нужным немедленно прервать свой отпуск после аварии, а его отказ принять иностранную помощь для спасения экипажа отбросил страну во времена «холодной войны», когда об авариях на подводных лодках сообщалось по прошествии длительного времени. Опасались, что противник воспользуется фрагментами потерпевшей аварии подлодки для собственных военных разработок. Во время встречи В.Путина с родственниками погибших моряков в посёлке Видяево у одной из матерей не выдержали нервы ввиду явного бездействия властей, и ей насильно была введена успокаивающая инъекция. Лесков считает, что в течение тех семи дней, что потрясли весь мир (с того дня как «Курск» затонул и до 19 августа, когда было официально объявлено о гибели всех находившихся на борту), в Кремле преобладало исключительно советское мышление. «Я считаю, что людей, находившихся в кормовом отсеке, можно было бы спасти», заявляет бывший офицер-подводник, который и в дальнейшем не пожалеет сил, чтобы тайна гибели «Курска» не канула в лету.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Когда бывший командир атомной подводной лодки K-147 Александр Лесков увидел первые фотографии только что обезглавленного «Курска», ему бросилась в глаза некая странность, исходившая из этой круглой зияющей пустоты, где когда-то находилась носовая часть.
