Безумие безудержного самоопределения

"Нам, наконец, должен бы наскучить консерватизм существующего статуса-кво, мотивированный эгоистическими соображениями. Россия и Китай решительно воспротивились независимости Косово во имя собственных квази-имперских  территориальных влияний; но разве суверенное правительство в Приштине может сколько-нибудь существенно подорвать железное правление России в Чечне или мертвую хватку Китая на Тибете?" – Параг Ханна (Parag Khanna).

На  прошлой неделе я доказывал, что независимый Южный Судан немедленно столкнулся бы со всеми проблемами государства-банкрота. То же относится и ко многим другим мелким независимым государствам и областям, стремящимся к достижению этого статуса, которые упоминает Ханна. Хотя достижение статуса независимости представляется решением некоторых проблем и призвано польстить взглядам сторонников взглядов Уилсона во всем мире, пересмотр территориальных границ, установленных в послевоенный период, сулит разжигание новых конфликтов и усиление прежних. Разделение территорий может быть протекать более или менее успешно, но нет никаких оснований полагать, что «бархатные разводы» могут стать обычным результатом подобного процесса. Это глубоко порочная идея, и ничуть не смягчает ее тот факт, что Москва и Пекин тоже собираются поступить подобным образом. «Консерватизм статуса кво, мотивированный эгоистическими соображениями», защищает как слабые государства, так и сильные: слабые государства тоже имеют свои эгоистические соображения. Именно размывание принципа государственного суверенитета, происходящее на протяжении последних двадцати лет, отдало слабые государства на разграбление сильным державам. Если может быть нечто более ошибочное, чем ориентация внешней политики на «гуманистическое» и демократическое вмешательство в дела других стран, то это должно быть возрождение либеральных националистических тщеславных иллюзий о необходимости существования независимого национального государства для каждой группы людей, которые этого захотят.

Прежде чем бросаться одобрять новую волну сепаратизма, рассмотрим последствия, к которым привели сепаратистские движения за последние двадцать лет. Балканские войны  1990-х годов явились в какой-то мере продуктом международного снисходительного отношения к принципу самоопределения, и положение осложнилось в связи с тем неизбежным фактом, что некоторым людям, оказавшимся не с нужной стороны новой границы, оказалось недоступно их собственное самоопределение. Некоторые вновь образовавшиеся независимые государства получили полную свободу для массовых изгнаний и убийств своих меньшинств, и их хозяева смотрели на это сквозь пальцы, ведь они же боролись за свою независимость! Раздел Сербии был ужасной ошибкой, а последовавший за этим раздел Грузии стал злополучным и вполне предсказуемым результатом образования новых произвольных национальных границ, упразднивших старые границы. Независимость Эритреи, которая некогда рассматривалась как хороший пример мирного расхождения с Эфиопией, оказалась еще одним источником нестабильности на Африканском Роге. Восточный Тимор стал одним из безобидных вновь обретших независимость государств; но он же служит и хорошим примером того, как такие «независимые» государства приходят, в конечном итоге, к зависимостям, характерным для обанкротившихся государств, неспособных выжить без международной поддержки. И в зависимости от того, каким образом Восточный Тимор использует свои обширные запасы природного газа, даже эти ресурсы могут оказаться источником коррупции и плохого управления. Даже если большинство новых государств, как представляет себе Ханна, докажут, что они стоят чуть больше, чем новый Восточный Тимор, они все равно займут свое место среди государств-банкротов.

Раздел неотделим от амбиций и программ сегодняшних крупных держав. Некоторые державы захотят завести государства с новообретенной независимостью на свою орбиту, и их сопернику будут либо пытаться блокировать или искать пути, чтобы саботировать эти государства. Вместо того, чтобы оградить более слабые страны принципом государственного суверенитета, предложение Ханы открыло бы их чему-то еще худшему, чем квази-имперское господство, существующее в настоящее время в Китае и России. Слабые государства столкнулись бы с угрозами внутренней дестабилизации и сепаратистскими движениями, финансируемыми более могущественными соседними региональными державами, причем эти соседи пытались бы представить себя защитниками народных движений за освобождение. Естественно, правительства, которые чувствуют угрозу сепаратизма, будут склонны представлять новый взрыв энтузиазма в отношении самоопределения как своего рода враждебный интервенционизм, чем он на самом деле и является. Нет нужды говорить, что те, кто более всего восстает против деления мира на сферы влияния, должны в еще большей мере противостоять предложению; сильнее даже, чем я; ведь увеличение числа мелких, формально независимых государств создает множество соблазнительных мишеней для экономического и политического доминирования крупных держав.

Обновление: Если тезис Джоэля Коткина (Joel Kotkin) верен,  и мы живем в «эпоху племен», одобрение новой волны движения за независимость представляется еще более безумным, поскольку в большинстве случае эти движения должны основываться исключительно на этнической идентичности, а политизация этнической принадлежности за счет возрождения энтузиазма самоопределение может оказаться крайне деструктивной. Однако, хотя я не сомневаюсь в важности и долговечности понятий этнической принадлежности и этно-национализма, я все же не уверен, что нахожу концепцию Коткина столь уж убедительной.