Россия достигла вершины реальной политики

Филипп Миго (Philippe Migault) - сотрудник Института международных и стратегических отношений (IRIS) и специалист по российскому военно-промышленному комплексу. В интервью Affaires Stratégiques он говорит о договоре на поставку военной техники между Парижем и Москвой и его обстоятельствах, а также последствиях «арабской весны» для экспорта российского оружия.

Affaires Stratégiques: Франция является членом НАТО, так нельзя ли в этой связи утверждать, что продажа России боевых кораблей типа «Мистраль» выходит за рамки двухсторонних отношений. Как другие государства-члены отреагировали на такое решение?

Филипп Миго: Здесь нужно выделить три момента.

Во-первых, это реакция государств-членов НАТО, которые до 1989-1991 годов находились под советским контролем. Перспектива возрождения на Балтике современного и мощного российского флота при поддержке Франции вызывает в трех странах Балтии или Польше определенный дискомфорт. Но речь здесь идет скорее именно о дискомфорте, нежели настоящей тревоге.

Дело в том, что политическое и военное руководство в этих странах прекрасно понимает, что расклад сил поменялся: по сравнению с вооруженными силами НАТО (если даже не принимать во внимание США) российская армия находится в меньшинстве как в плане личного состава, так и техники. Она больше не представляет угрозы. Тем более, что последние события говорят о тенденции к нормализации отношений, как мы это видим, например, в случае Москвы и Варшавы. Споры утихают. Сегодня Кремль больше не считает НАТО угрозой и, как следствие, переориентирует свои оборонные усилия для противодействия другим рискам: волне кризисов на юге и (пусть даже российские чиновники всеми силами это отрицают) росту могущества Китая на востоке.

Во-вторых, этот вопрос - яркий пример двойных стандартов. В Вашингтоне и ряде других столиц сотрудничество Франции и России вызвало определенную критику. Однако в целом она была не слишком громкой. И все эти уроки политической морали никак не смогли повлиять на жажду наживы: помимо французов в тендере согласились принять участие голландцы (между прочим, истовые натовцы) и испанцы. А корабль класса «Йохан де Витт» или «Хуан Карлос» вряд ли безобиднее «Мистраля»...  Другими словами, хватит лицемерить, Франция - не единственная страна, которая хочет вести бизнес с Россией!

Наконец, хотел бы напомнить о том, что Париж получил благословение генерального секретаря НАТО Андерса фог Расмуссена, который не озвучил никаких возражение и наоборот заявил, что эта сделка не противоречит правилам международного рынка вооружений и Североатлантического альянса.

- О сделке было объявлено еще год назад, но окончательное соглашение до сих пор не подписано. В чем же дело?

- Когда мы продаем за границу высокоскоростной поезд, это происходит не за один день. Соглашения, в которых задействованы высокие технологии, всегда заключаются долго, особенно если они затрагивают чувствительные темы. Россия впервые проявила интерес к «Мистралю» менее трех лет назад. Сегодня подготовка договора идет вперед, с прорывами и задержками, но идет. Что вполне понятно, так как обе стороны пытаются добиться лучших условий и получить максимальную выгоду от сделки. Для этого они оказывают давление, делают заявления в СМИ... Это игра, а россияне прекрасно умеют вести переговоры!

Кроме того, мне кажется, что это соглашение продвигается довольно быстро по сравнению с другими. Сколько времени концерн EADS, у которого, кстати говоря, был лучший товар, вел переговоры о поставках заправщиков в США? Десять лет. Чтобы в итоге получить отворот поворот от Вашингтона, проповедника свободной торговли, который, однако, ударяется в крайний протекционизм, когда речь заходит о защите его предприятий. Таким образом, я с оптимизмом смотрю на перспективы «Мистраля» в России.

- У России, второго в мире экспортера вооружений, подписано немало контрактов со странами Ближнего Востока и Северной Африки, где в настоящий момент происходят народные волнения. В первую очередь это касается Египта, Йемена и Ливии. Скажутся ли нынешние беспорядки на экспорте вооружений? Какую позицию заняла Москва по отношению к революциям в арабском мире?

- Россияне ведут себя прагматично. Они не выстраивают свою дипломатию на основе так называемых общечеловеческих моральных ценностей или под воздействием бушующих в обществе эмоций. Они практикуют реальную политику. Они смотрят и выжидают, прекрасно понимая, что не имеют возможности повлиять на развитие событий. Они также удручены, видя, насколько Запад вдохновлен этими революциями, последствия которых, несмотря на все наше сочувствие и поддержку, остаются более чем туманными. Кто придет на смену Бен Али, Мубараку ли Каддафи? Заранее узнать невозможно...

Не слишком напирая на перспективы исламистской угрозы, они отмечают, что для международной политики нужны стабильные правительства, с которыми можно вести переговоры, независимо от их природы. И что скорейшее завершение нынешнего переходного периода так или иначе отвечает общим интересам. Если все закончится установлением демократического режима, тем лучше. Если нет, что ж, так тому и быть. В Москве не пытаются учить народы тому, по какому пути им следует двигаться дальше. Они не собираются вмешиваться или читать нотации. Которые нередко звучат о тех, у кого по сути нет никакого права это делать... 

- Пересмотрела ли Россия свои оружейные соглашения с Ливией и Каддафи в свете последних событий?

- Вести дела с Каддафи, как мне кажется, будет в любом случае практически невозможно. Даже если ему удастся вернуть себе контроль над страной, она, безусловно, попадет в список государств-изгоев, из которого ей в прошлом с таким трудом удалось выбраться.

В случае с Ливией все будет по-другому. Если гипотетический новый режим в Триполи захочет остаться верным подписанным соглашениям с Россией в области вооружений, Кремль, безусловно, не сможет просто так отмахнуться от четырех миллиардов долларов. Точно так же, если у Франции появится возможность продать, наконец, свои самолеты Rafale такому более респектабельному клиенту, она обязательно должна ей воспользоваться.