Когда-то это называлось «ядерными зонтами». Например, во времена холодной войны у Японии не было собственных ядерных сил, но ее союзником были Соединенные Штаты, и их ядерные силы играли роль сдерживающего фактора. Поэтому считалось, что американцы держат над Японией «ядерный зонт».
Главной угрозой в то время считались баллистические ракеты с ядерными боеголовками. В деле противостояния ей Соединенные Штаты и Советский Союз в большой степени полагались на идею взаимного гарантированного уничтожения, из которой и проистекала концепция сдерживания. Кроме того, в качестве дополнительной страховки стороны старательно развивали потенциал ответного удара. У этого баланса страха в итоге обнаружился неожиданный аспект: в 1972 году стороны заключили договор, запрещающий развертывание масштабных систем защиты от баллистических ракет – так называемых систем противоракетной обороны (ПРО). Идея заключалась в том, что отсутствие таких систем поможет взаимному сдерживанию. Однако сейчас международная обстановка серьезно изменилась. Последние десять лет Россия и Соединенные Штаты спорят о роли противоракетной обороны и тактических ядерных сил в стратегиях сдерживания. Во многом эти споры были вызваны выходом Америки в 2001 году из вышеупомянутого договора 1972 года по противоракетной обороне. С точки зрения русских, этот шаг нарушает баланс между оборонительным и наступательным потенциалами в области взаимного ядерного сдерживания, так как он позволяет американцам создать широкомасштабную систему для уничтожения баллистических ракет в полете. В декабре прошлого года НАТО объявила о своем намерении развернуть такую систему – то есть официально раскрыть над Европой американский «ракетный зонт».
В ответ Россия выразила готовность совместно с НАТО создать общеевропейскую систему ПРО, не ограничивающуюся странами Североатлантического альянса. Для этого необходимо принять совместное политическое решение. Сейчас заинтересованные стороны пытаются понять, возможно ли это сделать и, если возможно, то как. Если договориться о деталях не получится, все они, по их собственным утверждениям, готовы отказаться от исходного консенсуса.
Первый камень преткновения связан с нежеланием России идти под «ракетный зонт», в котором будут командовать или преобладать американцы. Согласно опубликованному в январе 2011 года докладу Исследовательской службы Конгресса США, ряд стран НАТО, вероятно, разделяет с ней это нежелание.
Второй камень преткновения заключается в том, что России нужна система ПРО глобального охвата, которая покрывала бы ее азиатские территории и защищала бы ее от потенциальных угроз в Азии. В принципе добиться этого было бы не слишком сложно, так как у американцев в Восточной Азии имеются системы противоракетной обороны театра военных действий. Членам НАТО следовало бы понять, что они будут лучше защищены от ракет из Азии, если Россия будет напрямую вовлечена в систему ПРО. Наконец, третий камень преткновения – это опасения России по поводу превосходства Америки в технологиях ПРО, которое сохранится и в ближайшие десятилетия.
Однако главным препятствием остается нехватка доверия. Во многом она связана со стереотипами времен холодной войны, но есть еще и российская тревога, вызванная склонностью Америки и НАТО использовать вооруженные силы не для обороны, а для достижения политических целей. Необходим стратегический сигнал, который позволит сторонам избавиться от пережитков холодной войны, развеет опасения и обеспечит хотя бы минимум доверия на оперативном уровне. Возможно, следует пойти даже на такой радикальный шаг, как взаимное размещение сторонами на своих территориях совместных подразделений противоракетной обороны.
Но кроме этого необходим и новый договор, который воссоединит идею противоракетной обороны и более широкую и по-прежнему актуальную общую потребность в сдерживании. Настаивая на заключении подобного договора, Россия не возвращается в прошлое, а пытается получить гарантии безопасности на будущее. НАТО также следует подумать о том, какую пользу она могла бы извлечь из такого соглашения.
