9/11 + 10

11 сентября 2001 года относится к разряду дат, которые навсегда запечатлеваются в памяти современников. Спустя годы, люди отчетливо помнят, где они были и что делали, когда случилось это. В отечественной истории в ряду таких дат – 22 июня 1941 года, 5 марта 1953 года, 12 апреля 1961 года, 19 августа 1991 года; в истории американской – 22 ноября 1963 года, день убийства Кеннеди. 11 сентября 2001 года или, как его называют в США, 9/11, стало датой не только американского, но всемирного значения. Глобализация зашла достаточно далеко, чтобы люди во всем мире – а не только редакторы парижской Le Monde, поместившие знаменитый заголовок - в какой-то миг почувствовали себя американцами. Террористы нанесли удар не только по символам финансово-экономической и военной мощи США – Всемирному торговому центру в Нью-Йорке и зданию Пентагона в Вашингтоне. Под угрозой, как многие считали тогда, оказалась вся современная мировая цивилизация. Борьба с мировым терроризмом как новым абсолютным злом, как предполагалось, могла вновь объединить человечество, заставив ведущие державы забыть о своих разногласиях и выступить единым фронтом против общего врага, как это было в период войны с нацизмом. 

Прошедшие десять лет принесли противоречивые результаты. Угроза оказалась меньшей, чем большинство ожидали. «Аль-Каида» и другие террористические организации нанесли ряд болезненных ударов, обернувшихся новыми жертвами – на Бали и в Беслане, в Лондоне и Мадриде, Москве и Мумбаи, не говоря о бесконечных взрывах в Афганистане, Ираке и Пакистане. Им, однако, не удалось не то что поколебать основы цивилизации, но и решить конкретную задачу – запугать людей в разных странах, столкнуть их между собой и со своими правительствами, и тем самым расчистить площадку для реализации проекта самих террористов по созданию экстремистского «халифата». То же, что организаторам 9/11 удалось – вовлечь Соединенные Штаты и их союзников в военную и политическую борьбу «на поле» мусульманского мира, - привело к иным результатам, чем те, на которые рассчитывали Усама бин Ладен и его присные.

Режим талибов, приютивший «Аль-Каиду», был разгромлен в течение нескольких недель соединенными усилиями афганского «Северного альянса», США и России. В Афганистане впервые после ухода Советской армии появились иностранные войска – американцы и их союзники. Стратегически переключившись на Ближний и Средний Восток, Вашингтон затем – по соображениям, которые имели лишь опосредованное отношение к борьбе с международным терроризмом, -  нанес удар по Ираку, сверг режим Саддама Хусейна и оккупировал страну. В какой-то момент неминуемым стал казаться удар США (и Израиля) по ядерным объектам Ирана. Присутствие американских наземных сил на территории сравнительно крупной мусульманской страны, их непосредственное участие в развернувшейся в Ираке гражданской войне, казалось, сделало Вашингтон заложником одновременно исламских экстремистов и общественного мнения внутри США.       

«Заманить» Америку в глубь мусульманского мира у экстремистов вышло, а разгромить ее на своем поле – нет. США в конце концов скорректировали стратегию в Ираке и Афганистане, обозначили перспективу передачи ответственности в обеих странах новым правительствам, отказались от риторики «смены режима» в Иране. Но при этом они резко расширили контртеррористические операции против «Аль-Каиды» в афгано-пакистанском приграничье и на территории Пакистана. В результате одной из таких операций 1 мая 2011 года был ликвидирован Усама бин Ладен. Удары по уцелевшим главарям террористов после этого не прекратились. К десятой годовщине 11 сентября «центральной» «Аль-Каиде» нанесен практически невосполнимый ущерб, серьезно ослабивший ее способность действовать.

С другой стороны, международный антитеррористический фронт так и не был создан. Сосредоточившись на подготовке удара по Ираку, США утратили интерес к альянсу с Россией, который сразу после 9/11 предложил президент Путин. После того, как Ирак стал главным фронтом «войны с террором», от США отшатнулись многие союзники, включая Германию и Францию. Хотя при этом спецслужбы многих стран наладили практическое  сотрудничество в противодействии террористам, обмениваясь информацией и иногда даже проводя совместные операции, в политическом отношении каждое правительство боролось со своими «собственными» террористами, далеко не всегда признавая за «чужими» противниками – будь то в Ливане или Узбекистане, Газе или Чечне, Синьцзяне или Кашмире – одиозного «статуса» террористов.

Десять лет спустя терроризм продолжает существовать – и убивать. «Аль-Каида Аравийского полуострова», действующая на территории Йемена, активна и опасна. Терроризм не стал «организующим моментом» глобальных международных отношений, но сильно повлиял на них. Военный триумф США – взятие Багдада – стал высшей точкой американской мировой гегемонии, после которой она пошла на убыль. Терроризм не подорвал современные общества, но заметно изменил общественный климат и правовые нормы. Он заставил граждан Европы и Америки внимательнее присмотреться к исламу, и способствовал еще большему вовлечению жителей арабских стран в глобальные процессы. Став реакцией на глобализацию, терроризм еще больше подстегнул ее.

11 сентября 2001 года отнюдь не весь мир сочувствовал жертвам «Аль-Каиды». Многие на «арабской улице» считали бин Ладена героем и жгли американские и израильские флаги. Десять лет спустя эта «улица» действительно поднялась против собственных правительств – но не для того, как рассчитывали после 9/11 в «Аль-Каиде», чтобы возродить средневековый халифат для «борьбы с евреями и крестоносцами», а чтобы решить конкретные социальные и экономические проблемы. Арабские массы перестали «вестись» на традиционно предлагавшихся им внешних врагов, и немало людей  увидели альтернативу диктатуре и коррупции в демократии с исламской спецификой. Так «бин Ладен-герой» умер в общественном сознании еще прежде физической гибели «террориста № 1». В этом, наверное, - главный итог прошедшего десятилетия.   

Дмитрий Тренин – директор Московского центра Карнеги