Опасно: «белое пятно» у наших границ

Один из парадоксов казахстанской (и не только) политологии при обращении ее к региональной центрально-азиатской проблематике и ее перспективам в том, что она, политология, всегда обходит стороной большое «белое пятно» — Туркмению. Большое не столько по площади, сколько по количеству «завязанных» на эту страну вопросов. И еще большему количеству потенциальных проблем.
 
В представлении очень многих граждан, и даже экспертов, Туркменистан — это такая региональная периферия, которая находится где-то далеко и ни на что особо не влияет. Усугубляет это представление упорная самоизоляция Ашхабада от многих процессов, худо-бедно, но идущих в регионе. Например, те же политологические тусовки. Ведь, иногда, даже представители «солнечного Узбекистана» появляются на них в Алма-Ате или в Бишкеке (ну, на счет Бишкека лучше сказать, «появлялись», до известных событий). А еще более солнечный Туркменистан ни разу за все постсоветские годы никуда своих экспертов не прислал. Было, правда, несколько мероприятий, на которых присутствовали оппозиционеры оттуда, но речь сейчас не об этом. Из экспертного «пространства» Ашхабад сам себя выключил вполне осознанно и последовательно.
 
Еще одна причина неправильного представления о потенциале Туркмении, позитивном или негативном — об этом впереди, создали СМИ. И казахстанские, и российские, и мировые, фокусировавшие внимание на известной экстравагантности прежнего туркменского руководства. Казалось, что она и есть «туркменское «все»«, что больше там ничего нет. По понятным причинам, из тени, посильно поддерживал это мнение и наш официоз.
 
Ашхабад появляется в нашей информационной сфере только в связи с газовой тематикой — сколько газа и по какой цене будет закупать Россия, сколько Китай, и что будет с проектом «Набукко». И, практически, все. Хотя, недавно возникла еще одна тема — в связи с проблемами лидера казахской общины в Туркменистане, а через нее, и об эмиграции представителей ее на историческую родину.
 
Между тем, что такое Туркменистан? Взглянем на объективные факторы, не абстрактно-оценочные или конъюнктурные. Это страна, одна из двух в регионе, имеющая прямой выход к каспийскому морю. Это один из мировых лидеров по запасам стратегического сырья — газа. Это страна, которая имеет самую протяженную границу с Афганистаном, и, при том, не имеет явных от этого проблем (надо уметь!). Другая граница — с Ираном. И только через нее центрально-азиатский регион имеет «окно» во внешний мир, альтернативное российскому или китайскому. Внутри Центральной Азии Туркменистан граничит с Казахстаном и Узбекистаном, с двумя важнейшими странами Центральной Азии. И, самое важное для нас, те регионы Казахстана, к которым примыкает туркменская территория, жизненно важны для казахстанской экономики — нефтедобыча и наш крупнейший порт!
 
Объективная значимость Туркменистана для будущего Центральной Азии в плане экономических, транспортных, стратегических показателей исключительно высока. Не имея представления о том, как будут развиваться события в этой стране и вокруг нее, не имеет смысла пытаться сформулировать общее видение перспектив Центральной Азии, а, в определенной мере, и Каспийского региона.
 
Понятно, что политологи и рады были бы включить Туркмению в свои прогнозы, да возможностей не имеют. Но тогда надо хотя бы делать оговорку, что предлагаемые экспертами «картины» имеют объективный «минус» в виде «белого пятна». И объяснять важность этой страны для региона и для Казахстана. И, конечно, необходимо тщательно собирать те крупицы информации об и из этой страны, которые иногда попадают в СМИ.
 
Вот, например, недавно в Алм-Ате на пресс-конференции известный московский журналист Аркадий Дубнов сделал интересное заявление. По его словам, на западе Туркмении, в регионах, примыкающих к Каспию, уже есть места, «поселения, где власть фактически принадлежит группам, замешанным одновременно на исламских идеях и на доходах от наркотранзита. И присутствие центральной власти там очень формально». Что будет дальше, будет ли расширяться зона влияния этих групп, г-н Дубнов прогнозировать не берется. Это покажет время и внешние факторы, отметил он.
 
Насколько это правда? Начать с того, что большинство российских наблюдателей в Туркменистан «не въездные». Значит, можно успокоиться и не рассматривать всерьез эту информацию? А если она достоверна?
 
В экспертных кругах распространено мнение, что влиятельные силы заинтересованы в дестабилизации политической ситуации на огромном пространстве, от российского северного Кавказа до граничащих с Афганистаном и Китаем регионов Центральной Азии. Если такие силы есть (а они, все-таки, наверное, есть), то для них «раскачать» ситуацию в Туркмении может стать одной из основных задач. Ведь политическое напряжение там, или, не дай Бог, серьезная дестабилизация создаст проблемы для всех оппонентов этих сил: для Запада (интересы западных компаний, добывающих нефть на Каспии, окажутся под угрозой), для Москвы, для Астаны, Ташкента, опосредовано для Китая.
 
«Кумулятивный» эффект от дестабилизации Туркмении велик как никакой другой в Центральной Азии.
 
 Причем Казахстан, пожалуй, может пострадать больше других. Для Москвы, Ташкента, Китая все это будет означать появление серьезных, но не фатальных проблем. А вот для нас…
 
Еще год назад эта потенциальная проблема не выглядела бы так, как она смотрится теперь. После всего, что произошло в Мангистау, с одной стороны, и в Актюбинской области с другой. Теперь уже очевидно, что западный регион Казахстана, в котором сосредоточено абсолютное большинство нефтедобывающих мощностей, перенасыщен социальными проблемами, из которых уже основательно «проросли» политические, в виде действий экстремистских группировок. Не хватало, чтобы на это наложилась дестабилизация на сопредельных территориях.