Недавно Россия и Китай наложили вето на проект резолюции Совета безопасности ООН в отношении сирийского режима.
Представитель России в ООН Виталий Чуркин назвал этот проект фактическим приглашением к вторжению, который может стать неправильным сигналом для мира. По мнению Чуркина, за предложенной резолюцией стояла «философия конфронтации». Это выражение отлично обрисовывает одно из самых интересных противостояний периода после холодной войны.
Сирия оказалась в центре двустороннего соперничества нового типа. С одной стороны сейчас выступают такие страны, как США, Британия, Германия и Турция, с другой – такие, как Китай, Россия, Ливан и Иран, а также ряд негосударственных региональных игроков – таких, как «Хезболла». В контексте этого противостояния, Сирия занимает уникальное положение в рамках Арабской весны, так как происходящее в ней может запустить региональную цепь событий. До сих пор Арабская весна не приводила к межгосударственным политическим конфликтам. Однако сирийский вопрос может все изменить, так как судьба Сирии будет иметь важные последствия для других стран.
В связи с этим легко понять, почему определить политический курс в отношении Сирии так трудно для многих стран. Достаточно посмотреть на Ливан и Ирак. По данным новостей, ливанское правительство сначала решило голосовать против резолюции. Однако позднее представитель Ливана в ООН Наваф Салам (Nawaf Salam) решил воздержаться. Подобные маневры довольно обычны для Ливана. Однако Салам счел нужным объяснить этот шаг Ливана, назвав его важным «для защиты единства и стабильности страны». Другими словами, голосование в ООН по поводу Сирии потенциально способно дестабилизировать и даже расколоть Ливан. Ирак находится в аналогичном положении. Он стал заложником противоречащих друг другу требований, и единственным выходом для него остается отражать эти внутренние разногласия во внешней политике. Если премьер-министр Ирака Нури аль-Малики (Nouri al-Maliki) твердо высказывается против насильственной смены режима в Сирии, то другие представители иракского правительства заверяют Турцию в том, что они настроены в пользу реформ в Сирии.
Сирийский вопрос показывает нам, что вокруг этой страны существует международная система, которая выглядит как реликт менталитета холодной войны. Хотя холодная война закончилась почти два десятка лет тому назад, несколько стран вокруг Сирии по-прежнему действуют так, как будто она все еще продолжается. Такие игроки, как Иран, Сирия, Россия, Ливан, «Хезболла» и различные кавказские страны продолжают вести собственные игры в духе холодной войны. Существует много представлений об Ираке (Ирак курдов, Ирак шиитов и т. д.), однако, как минимум, шиитское представление – часть этого лагеря холодной войны. В этом регионе Россия по-прежнему остается одной из сил, устанавливающих правила, как во времена холодной войны. Идеология по-прежнему имеет значение. Авторитаризм по-прежнему остается повседневной практикой. Между этими странами существуют активные взаимоотношения в области торговли оружием. На деле смена режима в Сирии необходима для выживания этого регионального политического клубка, однако падение Сирии сделает другие его страны более уязвимыми для международного влияния. Соответственно, следует отметить, что именно эта система парадоксальным образом мешает некоторым государствам поддержать падение сирийского режима. То, насколько режиму Асада удастся оттянуть свое падение, зависит от этого крайне сложного международного равновесия. Между тем Египет и Ливия – в отличие от Сирии – в данную систему не входят.
Читать еще: Удивительное везение в Ливии
Некоторых благочестивых мусульман может удивить, что «Хезболла» и Тегеран так яростно защищают режим Дамаска. Тегеран, по-видимому, готов смириться с секуляризмом Дамаска, пока он не дает установиться в Сирии суннитскому режиму. В целом соперничество за влияние на Сирию между несколькими мусульманскими странами – в первую очередь Турцией и Ираном – прекрасно иллюстрирует политические противоречия исламского Ближнего Востока. Ирану не удавалось вызвать ни одной революции за рубежом с 1979 года. Таким образом, за некоторыми мелкими исключениями вроде идеологического проникновения в Ливан, у Ирана никогда не получался экспорт режима. Однако устанавливать прагматические отношения он умеет вполне успешно. Именно эти альянсы, а не экспорт режима, следует считать ключевым для безопасности Ирана фактором.
Подробности по теме: Заставит ли вашингтонский заговор Обаму начать войну с Ираном?
Ранее я писал, что падение Египта стало бы катастрофой для Израиля. Точно так же и падение Сирии станет сокрушительным ударом по Ирану – самым тяжелым ударом из всех, что понесла эта страна с 1979 года. Для национальной безопасности Ирана Сирия сейчас играет важнейшую роль.
Сейчас главный вопрос в том, как эти соперничающие игроки будут распространять на Сирию свою политику и культуру.
