Иону Долошкану из села Кетросу района Анений Ной было 35 лет, когда началась война на Днестре. Был женат, работал. Как и многие другие участники конфликта, Ион Долошкан считает, что война началась намного раньше официальной даты – 2 марта 1992 года.
«Я услышал о войне по телевизору. Президент страны Мирча Снегур объявил о чрезвычайном положении на территории Республики Молдова. Лучше бы я этого не слышал...» – вспоминает волонтер Ион Долошкан о том, как началась для него война.
Было лето 1991-го. Повсюду царила атмосфера патриотизма, поощряемая властями. Ион Долошкан вспоминает, что, услышав заявление президента, многие мужчины из его села и соседних сел собрались и на служебной машине примэрии их отвезли в Кишинэу. «Власти манипулировали нами, чтобы вовлечь нас в войну. Тогда начали выводить советскую армию из Кишинэу. Мы перекрыли улицу Гренобле. Простояли около 14 часов, затем нас отвезли на площадь Великого национального собрания, дали по булке хлеба и затем доставили домой», - говорит мужчина.
«Я пошел на войну добровольно-принудительнo!»
Волонтер рассказывает, что затем долгое время было спокойно. Весной 1992 года ситуация возле Бендер накалялась с каждым днем. 6-7 мая он был мобилизован. В село прибыла машина примэрии и примар рассказал, что получил звонок сверху: ему сообщили, что село Кетросу района Анений Ной должно собрать определенное число людей.
«Это было вроде как добровольно-принудительнo! Примар сказал нам, что мы должны протянуть стране руку помощи. Знаю, что в одном селе парни взяли примара с собой, сообщив ему: если берут нас, давай и ты. Это единственный случай, о котором я слышал, когда примар отправился на войну вместе с волонтерами», - говорит мужчина.
Читайте также: Маленькая война на Днестре для Путина
Ион Долошкан вспоминает, что их доставили на полигон в Бульбоака. Там им выдали военную форму, вооружили, провели даже небольшую подготовку. «Нас погрузили в бронемашины и повезли в Бендер. И сразу же до нас донесся грохот канонады. В тот вечер мы сменили парней с позиции, они уехали, а мы заняли окопы на окраине Бендер», - рассказывает мужчина.
„Представители власти нами не интересовались, зато были Урски и Садовник”
Описывая панораму поля боя, Ион Долошкан рассказывает, что окопы простирались примерно на 4-5 километров, в них находились около 400 человек. Атаки начинались преимущественно в сумерках и ближе к утру, днем же было спокойно. Стреляли из гранатометов, из пушек, которые сейчас используются противоградовыми службами. Ночью никто не спал. Днем выставлялись караульные, а ребята отдыхали. Была полевая кухня – отдельный батальон. Жители сел района Анений Ной раз в несколько недель могли отлучиться домой на 3-4 часа, но если не успевали попасть в родные края, передавали женам и родителям через знакомых, что они живы.
Читайте также: В российской армии вспомнили, что и у солдат есть душа
Ион Долошкан вспоминает, что чаще всего причинами ранений были выстрелы снайперов. Были и смертельные ранения, погибали парни лет 27. «На войне, как на войне, иногда было и весело, у нас был свой оркестр. Были ребята, которые хорошо пели. Однажды приехали Георге Урски с Юрие Садовником. Они прибыли нас развлекать, не знаю, кто их направил. Шутили с нами, исполняли песни под гитару. Это был небольшой концерт, который как будто бы немного отдалил войну. Бывали и журналисты. Некоторые журналисты из Италии и, кажется, из Германии оставались и на ночь. Но вот представители власти нами не интересовались», - добавил волонтер.
Еще по теме: Если завтра война...
«Случись еще раз такая война, я пойду на нее, повернув оружие дулом назад»
Мужчина рассказывает, что пробыл на войне до июля, пока не прибыли миротворческие силы. Иона Долошкана по сей день интересует один вопрос: Кто развязал ту войну? «Хотя все мы знаем, что у высшего руководства страны были интересы разграблять имущество. Сегодня они миллионеры. А жертвы, которые понес народ, забываются очень тяжело. Среди представителей власти никто на фронте не был, они занимались дележом кресел и портфелей», - говорит волонтер.
Случись еще такая война, Ион Долошкан говорит, что пойдет на нее, но только повернув оружие дулом назад. «Что я получил за то, что был на поле боя? Никаких льгот, 7-8 леев за свет, 4 лея за телефон. Я был осенью на площади Великого национального собрания, собрались волонтеры и добивались беседы с премьером, но он даже не вышел. С тех пор нам не дали никакого ответа. Сегодня никто не пошел бы на войну, потому что те, кто отправился тогда на фронт, получили травмы, ранения, болезни. Те же, кто остался стеречь имущество народа, делили его между собой», - заключил волонтер.
