Обычно говорится, что чем дальше в лес, тем больше дров. У нас сейчас происходит обратная ситуация – чем дальше, тем их меньше. По крайней мере одной той березы в лесу под Смоленском. Кажется даже, что она скоро исчезнет. Зато сгущается туман, плетущийся в спешке из теорий (в основном зарубежных) специалистов, которые все больше уверены в том, что причиной катастрофы было не столкновение с землей при заходе на аэродром «Северный», а что «Туполев» развалился на части в воздухе, упав на землю уже в виде обломков неким образом «парализованной» машины. После США, как источника вербовки специалистов, появилась Австралия, а одновременно с этим теория двух взрывов. Общая черта всех этих найденных экспертов (порой даже имеющих научные звания) - то, что они не были на месте крушения, не занимались раньше изучением авиакатастроф, а эти конкретные обломки видели лишь на фотографиях.
К этим теориям можно относиться с пренебрежением и даже пожимать плечами, когда лидер самой крупной оппозиционной партии (Ярослав Качиньский, - прим. пер.) публично утверждает, будто он практически убежден, что на президентский самолет было совершено покушение. Можно объяснить себе, что боль от потери родителей руководит действиями Марты Качиньской, которая добивается от Европейского парламента поддержки в поисках «правды» на т.н. «слушаньях», которые, впрочем, интересуют в основном поляков. У этих теорий есть своя группа приверженцев, которых никто не сможет убедить в том, что причины авиакатастрофы складываются из разных факторов, что они были описаны в отчете комиссии Ежи Миллера (Jerzy Miller), что версию покушения исключила даже прокуратура, которая, судя по всему, не торопится закрывать следствие или даже сообщать, что осталось еще сделать.
Читайте также: Причины смоленской катастрофы давно известны. Остальное - политика
Дело, однако, в том, что хотя группа сторонников теорий заговоров увеличивается не слишком быстро, растет число сомневающихся и дезориентированных. Фракция «Солидарная Польша» в рамках соревнования с партией «Право и справедливость» (PiS) и демонстрации, что она не оставит тему катастрофы, объявила о необходимости созвать чрезвычайную гражданскую комиссию по расследованию дела. Конечно, это чисто политический жест, но ученые из разных вузов начали ставить свои подписи под письмом, гласящим, что они готовы изучить обломки самолета и выяснить причину катастрофы. Также увеличивается группа людей, которые верят в рациональное объяснение причин крушения, но испытывают все больше сомнений. По какому поводу? Известно мало, но, может быть, Бюро охраны правительства проявило какую-то халатность, раз заместителю руководителю ведомства предъявлены обвинения? Может быть, МИД скрыл какие-то биллинги? Раз прокуратура потребовала провести эксгумацию, значит, она хочет установить причины смерти, зачем бы она еще это делала?
Сама прокуратура время от времени подбрасывает какие-то сообщения, но они ничего не упорядочивают, а, скорее, затемняют дело и множат версии.
Все это выглядит не слишком рационально: ведь как БОП могло бы предотвратить катастрофу, даже если бы оно несколько раз осмотрело аэродром? Аэродром ко всему прочему известный многим делегациям, а, значит, и службе охраны, раз там много лет спокойно сажали самолеты. Даже если бы россияне предостерегли, что делать этого не следует. Ведь это было удобно и близко. Что общего с причиной произошедшего имеют биллинги переговоров между оперативным центром и министром иностранных дел? Из этого центра руководили неким заговором?
Также по теме: Дочь Качиньского призывает к международному расследованию причин авиакатастрофы
Реальное смешивается с нереальным, и это, несомненно, большое достижение приверженцев теории заговора. Поэтому растет клубок сомнений, которые никто не хочет развеять. Складывается все более странная ситуация, в которой будто бы уже не существует ни отчета комиссии Миллера, ни даже отчета Межгосударственного авиационного комитета, а ведь не все там было фальсификацией. Будто бы и не было добросовестно подготовленных книг, написанных занимающимися расследованиями журналистами (а они провели большую работу), будто бы куда-то растворились знания экспертов и пилотов, хорошо знакомых с этими самолетами и способных очень точно объяснить произошедшее, хотя, конечно, не могущих воссоздать событий в кабине пилотов или того, что делалось в головах членов экипажа, ведущего самолет на посадку (ищущего посадочную полосу?) в сгущающемся тумане. Этого уже никто и никогда не воссоздаст.
На этой почве развивается подпитываемая и изъеденная политикой смоленская зараза. Завершение прокурорского следствия не изменит принципиальной линии водораздела вокруг темы смоленской катастрофы, но может развеять часть сомнений, а прежде всего упорядочить некоторые вопросы. Отделить непосредственные причины катастрофы от того, что было лишь сопутствующими, второстепенными обстоятельствами, вскрывающими при этом слабость работы разных ведомств, подготовки и слишком легкомысленный подход к различным процедурам. Следствие может продлиться еще долго, но было бы хорошо, чтобы как минимум появилась информация, на каком этапе оно находится, чтобы были закрыты некоторые его ответвления, т.е. чтобы было ограничено распространение смоленской заразы. А также, чтобы прозвучало напоминание, что существует польский отчет, и это документ, который не утратил своего значения.
