Не могу представить книгу, в которой автор был бы более снисходителен к самому себе, чем мемуары «Джозеф Антон» Салмана Рушди. Прочитав почти все 700 страниц, я пришел к убеждению, что Рушди превратил действительность в кинофильм, в котором он является единственным действующим лицом.
Друзья, писатели, интеллектуалы, политики, полицейские, дипломаты, читатели, журналисты, граждане и целые страны вращаются вокруг него. Книга производит удушающее воздействие не столько из-за описываемой ситуации (некий писатель вынужден скрываться, поскольку его приговорил к смерти аятолла Хомейни за книгу «Сатанинские стихи»), сколько из-за самого присутствия Рушди буквально во всем.
В одном из эпизодов книги его вторая жена, американская писательница Марианн Виггинс (Marianne Wiggins), обвиняет Рушди в том, что он присвоил себе исключительное право на гениальность, а также в том, что в годы их совместной жизни, когда Аятолла Хомейни объявил ему фетву, никто не мог говорить ни о чем ином, кроме как о его проблемах. Рушди наносит ответный удар, выставляя себя жертвой не только аятоллы, но и своей жены. В различных частях книги он обвиняет ее в том, что она завидует его успеху и вообще одержима мифами. Но, наверное, ему следовало бы к ней прислушаться. Ведь если бы Рушди это сделал, то «Джозеф Антон» стал бы чем-то большим, чем подробное и навязчивое перечисление подробностей его жизни вдали от общества, которая превратила всех либо в друзей, либо во врагов. Рушди очень жестко, без каких-либо полутонов проводит этот водораздел. Человек либо на его стороне, либо выступает за фундаментализм и против свободы слова. Книга прямо-таки излучает самодовольство. Даже странное решение вести рассказ от третьего лица (возможно, с целью показать, что это не рассказ о Рушди и уж тем более не о Салмане, а о некоем Джозефе Антоне, несчастном писателе, которого преследуют убийцы-мусульмане, а его телохранители называют его просто «Джо») в итоге становится контрпродуктивным. Он как будто постоянно говорит нам: «посмотрите, что произошло с этим человеком, посмотрите, как ему плохо, и, может быть, станет еще хуже».
Еще раз хочу подчеркнуть, что книга изобилует самодовольством и самовосхвалением, но верно также и то, что вещи, о которых повествует Рушди в «Джозефе Антоне», - не ложь и даже не преувеличение. Все это быль. И независимо от мнения о книге и эгоцентричной фигуре автора, нам следует расставить все по своим местам. Салман, Рушди, Джозеф Антон или Джо – это человек, приговоренный к смерти за написание книги. Он - тот, кого осудили за несогласие с людьми, с которыми он и не должен был быть согласен (его сестра, один из самых замечательных персонажей, которая не подчиняется диктату главного героя, когда он в испуге смотрит по телевизору демонстрации фанатиков, обвиняющих его в предательстве своего народа, говорит ему: «это не твои люди, они никогда ими не были, а ты - не такой, как они»), и которого вынудили жить в изгнании, вдали от людей, ежедневно ожидая еще более дурных новостей. И все это - лишь за то, что он написал книгу, которую определенная группа людей (наверняка ее даже не читавших) посчитала опасной, кощунственной или просто несвоевременной. Рушди не нужно играть роль жертвы (и указывать пальцем на всех тех, кто его не поддержал и не пошел ради него на риск), потому что он - действительно, жертва. Если и есть что-то запоминающееся в книге, как настоящий урок, так это смятение Рушди в связи со смертным приговором. Сначала он аргументированно пытается доказать, что его книгу неправильно поняли, а его критика пророка Мухаммеда носит скорее исторический характер. Затем, измученный своей затворнической жизнью, он подписывает письмо, в котором объявляет себя мусульманином и в определенной степени просит прощения за причиненный вред, осознавая ответственность за последствия своих деяний. Ни одно из двух решений не приводит к положительному результату. Убийц не интересуют доводы, а фанатики не верят в запоздалое обращение в веру. Все хотят головы Рушди, хотят заполучить трофей, который покажет Западу, что они руководствуются иными принципами и всегда наносят ответный удар с еще большей силой, - иногда даже до того, как по ним нанесут первый удар. Так, Рушди приходит к пониманию, что обретение свободы, столь нужной истинному писателю, непременно совершается в одиночку, и что это далеко не всем нравится. Таков великий урок «Джозефа Антона», - урок, который затворничество и фетва преподнесли деятелям искусств всего мира: тот, кто хочет сказать правду, свою правду, должен отдавать себе отчет в том, что те, кто не хотят ее слушать, отреагируют на это соответствующим образом.
Если человек последователен, то он наживает себе врагов. За творческую свободу всегда приходится платить нетерпимостью. Очень печально, что Рушди и всем нам пришлось осознать это через смертный приговор. И тем более прискорбно, когда, прочитав книгу и узнав, что фетва отменена, и Рушди уже вроде бы не нужно скрываться, на самом деле ему придется по-прежнему опасаться какого-нибудь фанатика, которому не нужно ни фетвы, ни 3,3 миллионов долларов за его голову. Рушди стал знаменосцем борьбы с цензурой, сумел отмежеваться от «Сатанинских стихов» и сейчас выступает в защиту литературы и свободы творчества. Он выступает от имени всех нас и для нас написал эти мемуары. Но его голос продолжает звучать в мире фанатиков, для которых человеческая жизнь – ни его, ни других - ничего не стоит. Все мы знаем – а он особенно - что пока человек мыслит отлично от других, он не будет чувствовать себя в безопасности. Над ним все еще висит угроза. Страшно говорить это, но, как и все действительно свободные люди, Джозефу Антону придется жить своей жизнь до тех пор, пока он не умрет.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Не могу представить книгу, в которой автор был бы более снисходителен к самому себе, чем мемуары «Джозеф Антон» Салмана Рушди. Прочитав почти все 700 страниц, я пришел к убеждению, что Рушди превратил действительность в кинофильм, в котором он является единственным действующим лицом.
