Карабахское урегулирование

Существует несколько факторов, требующих ускорения процесса урегулирования карабахского конфликта. Притом речь идет о факторах как внешнего, так и внутреннего характера, которые создают серьезные проблемы для обеих конфликтующих сторон. Проще говоря, у конфликтующих сторон остается все меньше поля для маневра. Это поле, как шагреневая кожа6 все сужается.

Для начала рассмотрим внешнеполитические факторы. Во-первых, Россия после возвращения Владимира Путина в Кремль строит свои отношения с Западом в конфронтационном режиме. Отношения с постсоветскими государствами строятся с учетом этого основного вектора внешней политики, которая позволяет В.Путину стабилизировать и внутриполитическую ситуацию. То есть активная внешняя политика, направленная на утверждение величия России путем противостояния с Западом, позволяет режиму Путина консолидировать российское общество, отодвинуть внутриполитические, социально-экономические проблемы, которые, по большому счету, даже в среднесрочной перспективе неразрешимы, на второй план.

Существующие на постсоветском пространстве территориально-этнические конфликты позволяют Кремлю хотя бы частично или же в целом контролировать не только внешнюю политику отдельных государств, но и геополитические процессы, происходящие в целых регионах этого пространства.

Притом нельзя не заметить, что эта политика, то есть попытка использования территориально-этнических конфликтов для усиления собственного влияния на постсоветском пространстве, с каждым днем становится более агрессивной. Для убедительности рассмотрим тактику, применяемую Москвой в отношении приднестровского конфликта.

Вопросы подготовки к очередному раунду переговоров по молдавско-приднестровскому урегулированию в формате «5+2″ (Молдова, Приднестровье – стороны конфликта, Россия, Украина – гаранты и посредники, ОБСЕ – посредник, Евросоюз и США – наблюдатели – прим. ИА Regnum), который пройдет во Львове во второй половине февраля, стали основной темой обсуждения на состоявшейся в Тирасполе встрече посла по особым поручениям МИД РФ Сергея Губарева и заместителя директора второго департамента стран СНГ МИД РФ Виталия Тряпицына «с президентом «ПМР» Евгением Шевчуком. Об этом корреспонденту ИА Regnum сообщили 6 февраля в пресс-службе главы приднестровского государства.

«По нашему мнению, необходимо сосредоточиться на социально-экономических, гуманитарных вопросах, – подчеркнул Губарев. – Если сейчас мы перейдем к обсуждению вопросов политических, статусных, это заведет переговоры в тупик, если не сорвет их». На встрече «президента «ПМР» с российскими дипломатами поднималась также тема разблокирования транспортного сообщения и обеспечения беспрепятственного передвижения граждан и грузов. «Есть несколько моментов, по которым мы все, в том числе и Россия как посредник в переговорах, не можем прийти к общему, удовлетворяющему всех пониманию по данной проблеме, – отметил Сергей Губарев. – Открытие моста через Днестр у сел Бычок и Гура-Быкулуй будет способствовать созданию нового транспортного коридора. Это пойдет на пользу и Молдове, и Приднестровью, и Украине, и России. Наш настрой на решение этой проблемы самый позитивный».

В свою очередь «приднестровское государственное информационное агентство» «Новости Приднестровья» сообщает, что в ходе визита в Тирасполь посол по особым поручениям МИД РФ Сергей Губарев также заявил, что одним из препятствий для обсуждения вопроса статуса Приднестровья является принятый 22 июля 2005 года закон Республики Молдова «Об основных положениях особого правового статуса населенных пунктов левобережья Днестра (Приднестровья)», принятый парламентом Молдове в одностороннем порядке и устанавливающий статус Приднестровья как «особого автономно-территориального образования, являющегося неотъемлемой составной частью Республики Молдова», которое «в пределах полномочий, определенных Конституцией и законами Республики Молдова, решает вопросы, отнесенные к его ведению.

Дипломат как бы требует отмены данного закона и утверждает, что, в противном случае, за столом переговоров могут обсуждаться исключительно вопросы социально-экономического характера.

ИА Regnum напоминает, что повестка дня официального переговорного процесса в формате «5+2″ состоит из трех «корзин», а именно – «социально-экономические вопросы», «общие правовые и гуманитарные вопросы и права человека», «всеобъемлющее урегулирование, включая институциональные, политические вопросы и вопросы безопасности». При этом третья «переговорная корзина», касающаяся политических аспектов урегулирования конфликта, подлежит обсуждению только после решения всех практических вопросов социально-экономического и гуманитарного характера между Молдовой и Приднестровьем и на данный момент не наполнена предметным содержанием и вопросами для обсуждения. Несмотря на это, о необходимости перехода к обсуждению политических аспектов урегулирования ранее неоднократно заявляла Молдове, а следом и такие посредники, как ОБСЕ и Украина, а также наблюдатели – ЕС и США.

При этом указание Тирасполя на неизменность своей позиции относительно курса на независимость и международное признание в Кишиневе называют «противоречащим общему контексту переговоров». В свою очередь, сам Кишинев не отказывается ни от своей стартовой позиции об урегулировании конфликта на основе «территориальной целостности» и «унитарного статуса», ни от принятого в одностороннем порядке закона 2005 года, «наделяющего» Приднестровье статусом автономии в составе Молдовы.

Безусловно, позиции сторон по урегулированию конфликта могут быть диаметрально противоположными. В этом нет ничего удивительного. Также нет ничего удивительного и в том, что посредники предлагают различные варианты решения того или иного спорного вопроса. Но обращает на себя внимание один момент: не Тирасполь, а Москва устами своего дипломата выдвигает предусловие, а точнее, требует отмены принятого парламентом Молдовы закона 2005 года, для начала переговоров по определению будущего правового статуса Приднестровья. Подобная позиция полностью противоречит как нормам межгосударственных отношений, так и логике переговорного процесса. Первое – общепринятые нормы межгосударственных отношений не допускают подобного поведения. Непозволительно, чтобы дипломат одной державы, даже ведущей, указывал парламенту суверенного государства, какие действия ему следует предпринимать. Это является грубым вмешательством во внутренние дела.

По сути, Кремль пытается убедить политические элиты постсоветских стран в том, что до сих пор взаимоотношения между Россией и новыми независимыми государствами строятся по формуле сюзерен-вассал. Независимо от того, насколько позиция Кремля по карабахскому урегулированию формально отвечает интересам той или иной стороны на данном этапе, этот фактор должны учитывать как в Ереване, так и Баку. Дело в том, что это не единственное предусловие Москвы, выдвинутое в адрес Молдовы. В качестве другого Москва требует конституционного подтверждения нейтрального внешнеполитического курса Молдовы. То есть Москва пытается лишить Кишинев внешнеполитической независимости, что не имеет никакого отношения к урегулированию самого конфликта.

Кстати, похожее предусловие выдвинуто и в адрес сторон карабахского конфликта. Министр иностранных дел России Сергей Лавров не раз заявлял о недопустимости изменения существующего геополитического баланса сил в регионе в случае урегулирования карабахского конфликта. Сказано менее прямолинейно. Но от этого суть не меняется.

Второе – позиция Москвы противоречит логике переговорного процесса притом, по урегулированию любых подобных конфликтов. По большому счету, это то же самое, что поставить лошадь впереди телеги. Принято якобы, что на первом этапе конфликтующие стороны при содействии посредников договаривались и согласовывали в той или иной степени цельный вариант решения проблемы. А потом стороны приступают к реализации достигнутых договоренностей, в том числе их законодательно-конституционного утверждения, если подобное требуется. Никаких договоренностей по поводу будущего статуса Приднестровья не существует, стороны даже не приступили к обсуждению данного вопроса, а Москва требует от Молдовы односторонней отмены принятого в 2005 году закона.

Третье – Кремль даже ради приличия не пытается продемонстрировать нейтральность в данном конфликте в качестве посредника. Ведь точно так же можно было потребовать от Тирасполя отмены всех предыдущих решений, предопределяющих правовой статус Приднестровья.

Во-вторых, геополитическая ситуация в нашем регионе слишком уж реактивна. Она меняется, притом со скоростью, за которой конфликтующие стороны могут просто не поспеть.

Многим в Ереване может показаться, что позиция Кремля в отношении территориально-этнических конфликтов на постсоветском пространстве на данном конкретном этапе отвечает интересам Армении и армян Нагорного Карабаха. О будущем, по крайней мере, пока можно не думать. Как говорится, потом или хан помрет, или же ишак. Но вся проблема в том, что это «потом» может наступить в любой момент. Даже поторговаться времени не будет.

Vesti.Az со ссылкой на иранское агентство Iras сообщает о проведении переговоров представителей Азербайджана и НАТО по вопросу использования азербайджанской территории для организации перевалочной базы, куда будут выведены войска Североатлантического альянса из Афганистана.

Iras подчеркивает, что данные переговоры начались сразу после неудачного завершения российско-азербайджанских переговоров по продлению аренды Габалинской РЛС (http://www.inosmi.ru/overview/20130208/205663867.html). Агентство отмечает, что при размещении военной базы на территории Азербайджана весь Каспийский регион и Северный Кавказ РФ окажутся в зоне досягаемости Пентагона.

Тем временем, как передает Vesti.Az со ссылкой на «Росбалт», российский политолог Аждар Куртов, комментируя информацию о намерениях США и их союзников по Североатлантическому альянсу использовать Азербайджан для вывода своего военного контингента из Афганистана, отметил, что это грозит ухудшением ситуации в регионе. При этом он пытается убедить, что «выгодной логистической схемы осуществления транспортировки живой силы и техники из Афганистана» через территорию Азербайджана не существует, и тут же задается вопросом:» «Зачем тогда Вашингтону понадобился Азербайджан?» «Ответ вполне очевиден: американцы всеми силами пытаются втянуть Баку в антииранское кольцо», – считает Куртов.

Американские военные присутствуют в большинстве стран, граничащих с Ираном, замечает эксперт и подчеркивает, что «лишь Армения и Азербайджан – пограничные с Ираном страны бывшего Советского Союза – пока остаются для Ирана неким коридором во внешний мир», и в то время как «армяно-иранская граница весьма незначительна, граница с Азербайджаном может много значить в случае начала более решительных действий со стороны Пентагона против Тегерана».

Словом, господин Куртов приходит, к заключению, что Пентагон кровь из носу, как заинтересован в вовлечении Азербайджана в свою военную орбиту.

Не вдаваясь во все подробности хотелось бы отметить ангажированность российского эксперта. И вот почему.

Азербайджан нуждается в обеспечении собственной безопасности. Хотя бы потому, что то Армения, то Иран угрожают Азербайджану нанесением ударов по транспортно-коммуникационной и энергетической инфраструктуре. В обеспечении безопасности этой инфраструктуры заинтересованы и страны НАТО. То есть тут полное совпадение интересов. Притом Азербайджан не является членом ОДКБ. То есть не нуждается в разрешениях России на размещение на собственной территории вооруженных сил других государств.

И, наконец, военная доктрина Азербайджана предполагает размещение иностранных баз на территории страны на временной основе. Сложная, взрывоопасная геополитическая ситуация в регионе является достаточным основанием для временного размещения иностранных военных баз на территории Азербайджана. Речь даже не идет об использовании территории Азербайджана для нанесения ударов по соседним странам. Речь идет исключительно об обеспечении собственной безопасности.

Формально ни Россия, ни тем более Армения не могут выступить против размещения военных баз НАТО или же государств-членов Североатлантического блока на территории Азербайджана на основе двусторонних соглашений, притом независимо от развития переговоров и процессов вокруг урегулирования карабахского конфликта. В конце концов никаких правовых ограничений по этому вопросу не существует. Россия ведь утверждает, что, несмотря на обязательства перед Арменией по обеспечению ее безопасности, ее база в Гюмри не является угрозой для соседних стран. Таким образом, и иностранные базы, размещенные на территории Азербайджана для обеспечения транспортно-коммуникационной и энергетической инфраструктуры, уж точно не могут представлять никакой угрозы безопасности для соседних стран.

Безусловно, даже временное размещение иностранных баз на территории Азербайджана и Грузии для обеспечения безопасности транспортно-коммуникационной и энергетической инфраструктуры кардинально изменит существующий геополитический и военный баланс сил в регионе. Возникает вопрос: готовы ли к такому повороту событий страны региона, и прежде всего Армения? Думаю, вряд ли. Особенно с учетом обязательств Армении перед Россией военно-политического характера. Притом необходимо учесть, что эти обязательства с каждым днем становятся все более однозначными и жесткими, лишающими Армению внешнеполитической независимости.

А сейчас перейдем к влиянию внутреннего фактора на поведение сторон конфликта. Люди как в Армении, так и в Азербайджане устали от конфликта, а точнее, от неопределенности, связанной с ее существованием, которая не просто мешает им в каждодневной жизни, но и серьезно затрудняет планирование будущего. Не буду акцентировать внимание на проблемах Азербайджана или же Армении, которые связаны с существованием карабахского конфликта. Речь не об этом. Речь о том, что правящие элиты вынуждены учитывать усталость обществ от карабахского конфликта и в той или другой степени «адекватно» реагировать на эти настроения, то есть вынужденно выполнять социальный заказ.

Власти Армении должны убедить общество в том, что существующий статус-кво не подлежит ревизии и вот-вот удастся добиться формального его оформления.
А официальный Баку точно так же вынужден убеждать общество в неизбежности изменения существующего статус-кво, то есть освобождения оккупированных территорий, притом с учетом огромных ресурсов, мирным или же военным путем.

Но рано или поздно наступает момент, когда одних слов, то есть декларативных заявлений, даже на самом высшем уровне, становится недостаточно для убеждения общества. Приходится действовать «адекватно» ожиданиям общества сообразно возможностям. Официальный Баку выделяет огромные средства на оборону и вооружение. Добивается освобождения Рамиля Сафарова. Чем не маленькая «победа», свидетельствующая о будущем «разгроме» Армении.

Не менее «адекватно» действует и официальный Ереван. С учетом соответствующей ограниченности ресурсов Армения выделяет, по утверждениям экспертов, фантастическую для себя сумму – 300 миллионов долларов – на строительство никому не нужного, по крайней мере, на данном этапе, Ходжалинского аэропорта. А это почти 10 процентов годового государственного бюджета Армении. И это при том, что внешний государственный долг Армении в 2013 году составит почти 4,5 миллиарда долларов, то есть в полтора раза больше годового бюджета. Но строительство Ходжалинского аэропорта является демонстрацией «незыблемости» существующего статус-кво.

Второй, притом более вопиющей демонстрацией «незыблемости» существующего статус-кво является заселение оккупированных территорий. Как указывает в этой связи EurasiaNet, с начала 2012 года Армения стала принимать беженцев-армян из Сирии. Около 90 человек решили обосноваться в районе, который армяне называют Кашатагским, а азербайджанцы – Лачинским. Эта территория является коридором между Арменией и Нагорным Карабахом. Лачин был оккупирован армянскими силами во время карабахского конфликта в начале 1990-х годов и по сей день контролируется Арменией.

Азербайджанские должностные лица выступили с официальной нотой протеста и выразили обеспокоенность в связи с расселением беженцев в Лачинском районе.

Но армянская сторона отвергает такие протесты, настаивая, что переселение сирийских армян в Карабах является их добровольным решением.

Считается, что до начала конфликта в Сирии проживало до 100 тыс. армян, из них в течение последних полутора лет в Армению прибыло 6-7 тысяч человек.

Заявления официального Еревана о том, что переселение сирийских беженцев в оккупированные вокруг Нагорного Карабаха районы является их добровольным решением не выдерживает никакой критики. Армения контролирует эти территории и несет ответственность за все происходящее там.

Но для «внутреннего потребления» это является демонстрацией «незыблемости» существующего статус-кво. А как может быть по-другому, если, первое, при той ограниченности ресурсов на строительство аэропорта выделяется 300 миллионов долларов, и второе, людей заселяют на оккупированные территории. Не говоря о том, что в Армении все чаще и чаще раздаются требования о необходимости признания Нагорного Карабаха.

И так будет дальше, если стороны в срочном порядке не смогут добиться прорыва в урегулировании карабахского конфликта. Частота «адекватной» реакции со стороны властей как Армении, так и Азербайджана на ожидания общества будет нарастать. И в какой-то момент правящие элиты окажутся заложниками этого общественного «ожидания», что лишит их возможности договориться. И тогда война станет неизбежностью…