Когда мои друзья и коллеги начинают горячо обсуждать новый сезон «Игры престолов», я, испытывая неловкость, стараюсь сохранить в тайне тот факт, что не являюсь фанатом этого сериала. Хуже того, те немногие его эпизоды, которые я видел, мне очень не понравились.
Моя нервозность объясняется вовсе не моей антипатией и не боязнью, что меня исключат из Клуба современной культуры за то, что я отказываюсь следовать духу времени. Я нервничаю, потому что «Игра престолов» - это фантастическая история, а я не могу воспринимать жанр фэнтези, не испытывая при этом никаких опасений. Я убежден, что фэнтези – это жанр, который только и ждет, когда вы расслабитесь, чтобы сбить вас с толку без всяких предупреждений.
На первый взгляд, у меня не должно быть проблем с жанром фэнтези. В конце концов, мне нравится научная фантастика, я вырос на комиксах, в которых рассказывались фантастические и удивительные истории о людях, которые могут делать то, что недоступно простым смертным – к примеру, летать быстрее пуль или бродить по миру, как восставшие из мертвых монстры, неспособные оставаться на глубине шести футов под землей. Разве супергерои, сверхъестественное и научная фантастика это не фэнтези? И если я могу принять их, то почему у меня такие проблемы с жанром фэнтези?
Подозреваю, что главная проблема заключается в области миропостроения, характерного для каждого жанра. Супергерои, по большей части, существуют в мирах, которые призваны отражать наш собственный мир, и различия между ними становятся частью этой истории, оставаясь понятными всем. То же самое можно сказать о научной фантастике: хотя далекое будущее, возможно, окажется наполненным изобретениями и идеями, которых нет в современном мире, о них тоже следует писать, чтобы они появились и обрели значение. Как говорится, предупрежден - значит вооружен.
В случае с жанром фэнтези все эти правила не действуют. События историй в жанре фэнтези происходят не в нашем мире, а в мирах, похожих на наш, где у стран другие названия, а магия – нечто, что по определению не поддается категоризации и, таким образом, угрожает трюкам и счастливым развязкам - кажется чем-то само собой разумеющимся. Несмотря на то, что я очень высоко ценю воображение, в жанре фэнтези есть нечто такое, что делает выдуманный мир слишком непохожим на тот, в котором я живу.
В случае с жанром фэнтези меня постоянно преследуют подозрения – вспомните конец первой части «Хоббита» Питера Джексона (Peter Jackson), тот момент, когда вы думаете: «Постойте, Гендальф может вызвать гигантских птиц? Почему же он не сделал этого раньше?» (Я прошу прощение перед всеми специалистами, изучающими творчество Толкина). Таким образом, большая часть произведений находится в шаге от реальности, которая нам хорошо знакома, однако длина этого шага никогда до конца не объясняется: почему вдруг кому-то, кто воспитывался в этом мире, понадобится рассказывать о его отличиях от нашего мира? Станет ли кто-то читать книгу, автор которой методично объясняет разницу между нашим миром и миром его фантазий?
(Разумеется, существует ряд исключений: к примеру, в детстве я любил мультфильм «Подземелье драконов» (Dungeons & Dragons), потому что в нем персонажи из «нашего» мира попадали в фантастический мир, что тогда для меня было вполне достаточным обоснованием.)
Как представителя аудитории, меня жанр фэнтези заставляет сидеть как на иголках, поскольку я не имею возможности каким-либо образом интегрировать в эту историю. Я убежден, что рано или поздно произойдет нечто такое, что разрушит мою зону комфорта, в которой я усердно пытаюсь преодолеть свое недоверие. И мне интересно, почему люди по своей воле подвергают себя риску подобного разочарования?
Я признаю, что это самое нелепое предубеждение, которое только могут испытывать люди по отношению к беллетристическому жанру. Я поднимаю руки вверх и говорю, да, я знаю, что моя поп-культурная слепота лишает меня потрясающего опыта чтения, просмотра и ролевых игр. Я не могу этого отрицать. Я даже не могу вспомнить ни единого печального эпизода, который мог бы спровоцировать развитие этой фэнтези-паранойи или заставить меня избегать любых историй с драконами.
К сожалению, осознавать, что я являюсь иррациональным снобом в вопросах жанра, и быть способным как-то изменить ситуацию – это не одно и то же. Когда-нибудь я одержу верх над этой своей слабостью. По крайней мере, теперь я знаю, как чувствуют себя другие люди, когда я начинаю увлеченно рассказывать о гениальности комиксов Джека Кирби (Jack Kirby) под названием «Четвертый мир».
