Когда, еще будучи в университете, я читал «О развитии революционных идей в России» Герцена, я заметил, что в действительности он зачастую писал именно о литературе. Выходило, что с точки зрения Герцена литература — это краеугольный камень русской революционной мысли. Недавно переводил с английского «Историю русской литературы» Святополка-Мирского и обнаружил там такие слова, посвященные критику Иванову-Разумнику: «Его „История русской общественной мысли“ (которая позже была перепечатана под названием „Русская литература XX века“) глубоко исследовала процесс формирования русского индивидуализма (он приравнивал его к социализму), рассказывая историю русской литературы через призму истории формирования общественной мысли». Из этих двух примеров мы можем понять, что в России процесс формирования революционного, общественного сознания или даже просто мировоззрения людей был тесно связан с литературой. Литература и общественная мысль оказались настолько близки, что стали взаимозаменяемыми (как при изменении названия «Истории русской общественной мысли») или взаимообусловленными сущностями. Иными словами, в русской литературе идеологический компонент выражен, судя по всему, максимально полно, и поэтому она имеет огромное идейное значение. Рассматривая историческое значение, имманентные качества русской литературы, фигуру автора, а также свойственные русской литературе способы выражения, мы можем определить и понять и идейное значение русской словесности.
Во-первых, русская литература сыграла важнейшую роль в процессе возвышения русского народа и возвеличивания российского государства. В ходе лекции на тему «Россия в глазах Запада», которую директор Института русской литературы РАН Всеволод Багно дал в Институте иностранной литературе при Академии общественных наук КНР, российский ученый отметил, что отношение Запада к России оформилось уже в годы формирования Священного союза (консервативный союз России, Пруссии и Австрии, созданный в 1815 году — прим. пер.), и впоследствии на протяжении долгих лет Россия, как источник «казацкой угрозы», воспринималась на Западе враждебно. Подобное положение дел сохранялось вплоть до 70-80-х годов XIX столетия. Однако вслед за возвышением российской литературы, и особенно после выхода в свет романов Толстого и Достоевского, враждебность, презрение и неприятие, с которыми Запад раньше смотрел на Россию, сменились любопытством, симпатией и восторгом. Русская реалистическая литература середины и второй половины XIX века ознаменовала собой один из трех величайших пиков в истории мировой словесности, завоевав для России уважение всего мира и став с той поры своего рода «визитной карточкой» для всей русской культуры. Благодаря русской литературе весь мир открыл для себя, понял и признал и русское сознание, русскую идею.
Читайте также: Перечитывая Достоевского на свежую голову
Во-вторых, русская литература всегда была литературой с ярко выраженным идейным, идеологическим содержанием. В России для многих произведений самой высокой похвалой было назвать их «энциклопедией русской жизни» (Белинский), а одним из наиболее знаменитых определений красоты стала фраза «прекрасное есть сама жизнь» (Чернышевский). Литературу почитали в качестве «учебника жизни», а писателей с уважением называли «инженерами человеческих душ» (Сталин). Основной целью литературы стало создание «второй природы» (Горький) или «плавление жизни» (Белый). Иными словами, с точки зрения русского человека литература никогда не была просто легкомысленной и изящной игрой слов. Наоборот, она была оптимальным средством, с помощью которого можно было вмешиваться в жизнь людей, изменять ее или даже создавать новые ее формы. В ходе формирования национального самоосознания и русской идеи в целом, подобная «эстетическая утопия» стала специфичной частью русского коллективного бессознательного.
Если говорить о фигуре автора, то как в обществе, так и в истории русские литераторы всегда пользовались огромным, если не сказать исключительным, уважением — вряд ли в какой-то стране их ценят больше. Вокруг творчества каждого выдающегося писателя образуется целое научное направление, например, пушкинистика или достоевистика. В русской литературной среде всегда было место поклонению: на место культа Пушкина и Толстого в XX веке пришли культ Горького; позже люди начали боготворить Солженицына и Бродского. И каждый раз русские с огромным удовольствием глубоко изучали внутреннее содержание творчества каждого из писателей. Какой произведение русской философской мысли не возьми, там обязательно огромное внимание уделяется комментированию Толстого или Достоевского. Можно сказать, что русские литераторы всегда были голосом общества и играли роль идеологов нации.
Также по теме: За что Запад любит Чехова
Если смотреть с точки зрения социального влияния и просветительской роли русской литературы, то в России она всегда была наиболее важным способом выражения и передачи идей. В своей книге «Былое и думы» Герцен через описание литературной жизни в русском обществе середины XIX века показывает, как «идеи становились силой»; в это же время Белинский писал о том, что ценность сочинений самого Герцена — в их «идейной силе». Как учителей, которые, подобно Герцену, были одновременно и писателями, и философами, и мыслителями, так и сочинений, которые, подобно «Былому и думам», имели и культурное, и общественное, и философское значение, в российской литературной традиции просто не счесть.
Вероятно, мы можем вывести здесь три наиболее важные мысли: центральное место, которое литература занимает в русской культуре, обусловлена ее ярко выраженной идейностью; русская словесность и русская мысль взаимосвязаны и перетекают друг в друга, вместе они создают самобытную структуру и особую природу русской национальной культуры; формой выражения или, можно сказать, формой существования русской мысли всегда была глубоко социализированная, глубоко идеологизированная русская литература и связанные с ней культурологические труды.
Получается, что литераторы играют роль идеологов народа, а литература формирует политическую и социальную мысль. Что обеспечило существование подобного культурного феномена в России? Или, можно сказать, почему идеологизация литературы достигла в России столь крайних форм?
Основные причины подобного положения следует искать в устройстве русского общества. На протяжении многих веков Россия была, в той или иной степени, самодержавной страной. От Ивана Грозного до Петра Великого, от императрицы Екатерины до Николая II — традиции самодержавного правления и самодержавного мышления уходят в России в глубокое прошлое. При подобном строе, не допускавшем большой свободы для выражения или публикации своего мнения, обиды и недовольство народа (или даже его гнев и протест) можно было выразить лишь опосредованно, с помощью литературы. Шло время и литераторы стали все чаще и чаще играть роль «совести» общества, его пророков, а также наставников и представителей народа. Таким образом они стали еще и идеологами в полном смысле этого слова, а их произведения стали все чаще рассматривать именно в виде своего рода агрегаторов мысли или же даже источников новых идей, новой идеологии.
Читайте также: «Хаджи-Мурат» Толстого после Бостона
Во-вторых, русская литература проторила путь для всей последующей культуры. Русской цивилизации всего лишь чуть больше тысячи лет, поэтому вплоть до XIX века в культурном плане Россия всегда немного отставала. Несмотря на то, что благодаря реформам Петра Россия встала в один ряд с могучими державами Европы в военном, географическом и даже политическом плане, эта культурная незрелость оставалась слабой стороной России еще почти 200 лет и после великого царя. У Великобритании была ее индустриальная революция, у Франции — идеи демократической республики, у Германии — философские системы: России оставались лишь литература и искусство. Именно литература вознесла русскую культуру на ее вершины: в таком положении совершенно естественно, что эта литература, обладая огромным чувством долга, взяла на себя и величайшие обязанности. Все это копилось, все глубже проникало в российскую культуру и, таким образом, формировало и укрепляло свойственную русской литературе идейность.
Помимо всего прочего, эта особенность русской литературы может быть связана с русским национальным характером. Россия простирается от Европы до Азии, эта «евразийность» является, как с гордостью заявляют русские, основой их уникальности. Можно сказать, что в то время как люди Запада отличаются рациональным, аналитическим складом ума, а люди Востока больше внимания уделяют чувствам и ценят синтез больше анализа, русские находятся где-то посередине и поэтому объединяют в себе разум и эмоции, анализ и синтез, и литературоцентричная мысль или идеологическая литература могут быть наиболее блестящим проявлением этой модели мышления. Крайняя «раздвоенность сознания», отраженная в литературе Достоевского и описанная в учении Бердяева, не способствовала, конечно, социальной стабильности и политической устойчивости, однако, вне всякого сомнения способствовал расцвету культуры и искусства.
Также по теме: Возведем памятник Герцену!
Большая часть жителей России живет в холодном поясе, в окружении лесов, там земли обширны, а людей мало, поневоле многие вольно или невольно ведут отшельническую жизнь. В таком положении в их сердцах есть и место для спокойного созерцания природы, и жажда встречи, поэтому и способность к спокойному размышлению, и умение излить душу оказываются развиты одинаково хорошо. Русские исповедуют православие. Если сравнивать его с католицизмом, то в православии больше свойственного первобытным религиям мистицизма, больше мягкости и снисходительности; если же взять протестантство, то православие более церемониально, более традиционно. Однако если поставить его напротив сразу обеих этих ветвей христианства, то наиболее яркими особенностями православия окажутся свойственные ему набожность и чувство долга, обусловленные, вероятно, так называемым «русским мессианством», а также религиозная эстетика, возникшая еще во времена крещения Руси. Можно сказать, что православие, сильно повлиявшее на формирование русской литературы, само объединяет в себе эстетическое и поучающее начала, то есть литературный и идеологический фактор.
Таким образом мы видим, что существовал целый комплекс причин, обусловивших глубокую идейность, глубокое идеологическое значение русской литературы: здесь есть и социально-политические, и культурно-исторические факторы, а так же факторы национальной психологии и религиозных традиций. Все эти причины, взаимопереплетающиеся и обуславливающие друг друга, и породили настолько глубоко проникнутую идеологией русскую литературу.
Автор — профессор и заведующий отделением русской литературы Института зарубежной литературы Академии общественных наук Китая, президент Китайской ассоциации по исследованию русской литературы.
Перевод выполнил Кокорев Федор.
