Ксения Горбачева: Многие немцы смотрят на Россию сквозь розовые очки

В середине интервью, в котором мы ведем беседу о нем, он звонит. Короткий разговор между дедом и внучкой. Он хочет знать, когда она его навестит, и что она должна есть на обед. «Дедушка, я не ем мясо!»

Ее дедушка, Михаил Горбачев, – один из самых значительных политиков XX века. Он живет за пределами Москвы. С недавних пор его внучка является шеф-редактором журнала моды «L'Officiel Russia». Она постоянно ездит из Москвы и Берлин.

Мы встречаемся теплым летним московским днем недалеко от редакции журнала. Именно здесь Москва выглядит как какой-нибудь европейский город: современные здания, многочисленные кафе, молодые люди. В тон погоде 33-летняя Ксения Горбачева заказывает лимонад с мятой.

Welt am Sonnatag: В последнее время в российских СМИ проходило много информации о здоровье вашего деда. Как у него дела?
Ксения Горбачева: У любого человека его возраста все меняется день ото дня. Но ничего существенного. В целом он чувствует себя хорошо. Сообщения о том, что он нездоров, неправда.

– Вы часто с ним встречаетесь?
– Скорее, нет. Я живу в Берлине. В Москве я бываю по работе. То на одну неделю, то на две - три.

– Вы с ним разговариваете о политике?
– Нет. Мы разговариваем лишь на семейные темы.

– Он как-то повлиял на выбор вашей профессии? Или он хотел, чтобы и вы пошли в политику?
– Никогда я не хотела связывать свою жизнь с политикой. Много должно произойти, чтобы я начала вообще заниматься политикой. Я не могу себя представить в качестве политика. Никогда меня не привлекали ни партии, ни все, что с политикой связано. Политику я хочу держать от себя как можно дальше.

– Но, разумеется, у Вас есть по этому поводу своё мнение. Например, как вы находите развитие России с 2000-го года?
– Я не могу справедливо об этом судить. На самом деле, я мало читаю новости. Моя мама всегда меня критикует, что я не интересуюсь ими. Она говорит: «У тебя нет настоящего представления о том, что происходит. Ты живешь в своем собственном мире». Да, я пытаюсь идти в ногу с последними событиями. Но часто я не хочу знать, что происходит в мире. У меня маленький ребенок. Я не хочу беспокоиться о его будущем. Возможно, это неправильно, но я отталкиваю это от себя.

– Но ведь все не оттолкнуть, не так ли? Например, мода традиционно тесно связана с нетрадиционной ориентацией. Из-за дискриминации гомосексуалистов, чье положение весьма тяжелое, Россия подвергается жесткой критике. Люди боятся…
– Они не только испытывают страх. Некоторых даже убивают. На самом деле государство должно заботиться о том, чтобы людей не убивали из-за цвета их волос, их расовой принадлежности или их сексуальных предпочтений. У нас же наоборот.

– Соответствует ли в действительности картина о России, представленная в СМИ?
– У многих немцев и многих европейцев абсолютно неправильное представление о России. Слишком на многое они смотрят через розовые очки.

– Через розовые очки?
– Вы правильно меня поняли. Лучше, чем есть на самом деле.

– То есть все гораздо хуже, чем то, что публикуется в немецких СМИ?
– Многие иностранцы рассказывают мне, что в Москве так прекрасно. Там много отличных ночных клубов и ресторанов. Можно приобрести отличные вещи, даже в том случае, когда они стоят в десять раз дороже. Они не видят проблем.

– Например.
– Представьте, что вы потеряли паспорт и идёте в полицию. А вам там не помогли. И это лишь самая малость.

– Существует много стереотипов о России. Например, что россиянки очень большое внимание уделяют моде, особенно маркам фирм.
– Часто российских женщин воспринимаются как «чересчур модные», что частично соответствует правде. Россия является самым крупным потребителем товаров класса люкс. Многое, правда, изменилось. 15 лет назад выглядело это как в цирке, только с логотипами. Никто особо не интересовался модой. Скорее, это была охота за модой.

– А сейчас?
– В то время все были помешаны на известных брендах, так как таких в России десятилетиями не было. Потом вдруг появились Chanel или Dolce & Gabbana. И каждый захотел показать, что у него они есть. Сегодня россиянки все еще уделяют большое внимание брендам, но уже мало кто наденет шляпу с большой этикеткой.

– А вы?
– Мне нравится, когда люди комбинируют Chanel и H&M. В этом есть что-то повседневное.

– Собственно говоря, очень типично для Берлина, где вы как раз живете.
– Около года назад я переехала в Берлин.  Но я регулярно езжу в Москву по работе.

– Почему вы переехали?
– Потому что я люблю этот город. У меня там много друзей. В целом я очень свободно чувствую себя в Германии.

– Где вы с семьей проводите выходные?
– По-разному. Иногда ходим на прогулки. С тех пор как в Берлине появился Дом Барби, мы с дочерью каждые выходные там бываем. Ей сейчас пять лет. Сразу после подъема с постели она кричала: «Мама, в Дом Барби!». В нем мы проводили почти целый день.

– Есть одна очень известная фотография из вашего детства: после неудавшегося путча 1991г. Горбачев выходит из самолета. За ним - его жена и девочка, закутанная в клетчатый плед. Это - Вы. Вы как раз проводили каникулы на даче вашего деда.
– Мне было 11 лет. Моей сестре – 6. Нас пытались защитить. Но я точно не помню, что нам говорили. Мы вообще не понимали, что происходит. Было лишь чувство, что должно произойти что-то ужасное. Но у меня отличная память - она автоматически выбирает то, что я должна забыть. Я недолго помню плохое. Это время к ним и относится. Что я хотела забыть - то забыла.

– Каково это – расти в России в 90-е годы?
– Катастрофа. Думаю, сегодня тинэйджеры другие. Они выглядят взрослыми. Но они дети. Мы хотели изучить все «подземелья». Я сейчас не говорю о наркотиках, но говорю о курении и алкоголе, о «зависании» у друзей. Это были времена первых дискотек. Боже! Сегодня я думаю: «Как хорошо, что со мной ничего не произошло!»

– Но ведь это было время свободы.
– Было слишком много свободы.

– В Германии фамилия «Горбачев» имеет особое значение. Вас часто об этом спрашивают?
– Часто я не представляюсь формально. Иногда кто-нибудь посмотрит в магазине на мою кредитную карту и спрашивает, не являюсь ли я родственницей Горбачева. Но я говорю: «Ничего общего».

– Много раз вы меняли свою фамилию. Изначально ваша фамилия была Вирганская, как у вашей матери. Потом Вы взяли фамилию мужа, после развода, наконец, Горбачева. Почему?
– Это было глупо с моей стороны. В конце концов я стала Горбачевой. Дед говорит: «Все выходят замуж. Кто же будет дальше нести мою фамилию?» Он никогда не настаивал на этом. Это был лишь маленький намек с его стороны.

– В России Горбачева критикуют. Как в стране реагируют на вашу фамилию?
– Лично я никогда не испытывала ничего негативного. Конечно, я в курсе дела. Но свою фамилию я несу с высоко поднятой головой в равной степени и в России, и в Германии. Без поз, но с гордостью.

– Вас обижает то, как российские СМИ воспринимают вашего деда?
– Очень сложно меня этим обидеть.

– А вашего деда? Как он на это смотрит?
– Да, для каждого человека все это неприятно. Но он политик. Он знал, с чем связывается.

– Как бы выглядела Ваша жизнь, если бы не было бы перестройки?
– Например, я не могла бы жить в Берлине и работать в Москве. Другие люди не могли бы жить в Москве и в Париже или работать Лондоне. Вот так просто. Мы свободны.